У него были кое-какие сбережения, изрядно поредевшие из-за капитального ремонта дома, который хоть и не походил своими размерами на родовой особняк потомственных аристократов, но все же имел немаленькие габариты, поэтому Северус вполне мог себе позволить пройти полную кровную проверку на проклятия или проснувшиеся родовые дары (ну а чем магия не шутит - он же не был отлучен от рода матери), чем и займется завтра.

Только вот как объяснить свою экстренную отлучку Маре, которой он обещал помочь с выгулкой коней, коли Матиас укатил по учебе? Ей же ведь не скажешь о магии - проклятый Статут о секретности, упекут ведь в предвариловку минимум на пару дней, а то и на неделю-другую, штраф навесят, а там и с работы вылететь недолго - кому захочется неблагонадежного работника при детях держать? Не то, чтобы он прям крепко хватался за место декана при школе, детей он вполне сносно переносил, но только если своих и в небольших количествах, но только не тупую ораву вечно косячащих в самых элементарных ситуациях студиозов, но репутацией своей дорожил.

Но ведь здоровье тоже важно, его запускать нельзя, особенно теперь, когда он с большим трудом вылечил свой подорванный еще в детстве желудок, разобрался с гормонами и теперь планирует усиленно работать над спиной, которая часто болела и затекала из-за многих часов простаивания над котлами.

Решено, завтра он извинится перед Марой, отпросится у нее на пару часов, а сам быстро метнется в банк, проведет необходимые ритуалы и вернется домой. А Мара не то что Лили, она не будет обижаться за сорванные планы, она обязательно его поймет и, мало того, поддержит. В этом он был точно уверен.

Ну а пока - обнять спящую девушку покрепче и уснуть самому.

***

Кто-то бы сказал, что жизнь Мары Констанции Шарп, старшей дочери когда-то вполне обеспеченного родовитого баронета, а ныне покойного, слывшего еще при жизни сумасшедшим, пьяницы, пропившего и проигравшего почти все их семейное состояние и каким-то чудом не тронувшего только приданное матери, умершей при родах второго ребенка, с самого начала была тяжелой и сложной. И она бы согласилась лишь частично.

Да, их отец пил и гулял, раздаривая семейные реликвии своим многочисленным любовницам, которых вдруг налетело из ниоткуда вполне приличное количество, не занимался ими с братом от слова совсем, полностью переложив заботы о новорожденном Матиасе Ричарде Шарпе и его сестре, что была всего на шесть лет его старше, на одну единственную пожилую гувернантку, которую наняла ещё при жизни старшая леди Шарп для своей дочери.

Почтенная мадам Л’Абруа на дух не переносила своего нанимателя, одновременно глубоко уважая покойную баронессу, зато души не чаяла в обоих своих воспитанниках, и, словно предчувствуя, что совсем скоро эти брошенные собственным отцом дети останутся совсем одни, учила девочку ухаживать за маленьким ребенком, при этом не забывая этикет, необходимый всем потомственным аристократам и не только им, читала обоим на ночь книги, параллельно разучивая смешные детские песенки, заставила повариху научить юную леди готовить простейшие блюда, которыми можно и ребенка накормить, и самому подкрепиться.

Вместе с маленькой Марой они управляли поместьем, как могли, однако, несмотря на все их старания, усадьба постепенно хирела, слуг увольняли, так как зарплату платить было просто нечем, и было совершено ясно, что в наследство двум маленьким детям благородных кровей достанется только сам менор, требовавшего срочного ремонта, да несколько рабочих флигелей, да и те в весьма плачевном состоянии.

Маре поначалу все это казалось увлекательное игрой: мать она не любила, та была слишком увлечена собой, чтобы обращать внимание на дочь, поэтому девочка легко перенесла ее смерть, а братика приняла сразу - тот был таким маленьким и беззащитным, что она поклялась сама себе, что никогда-никогда не оставит его по собственной воле, к разгульному образу жизни отца привыкла с детства, и единственным, кроме Матиаса, человеком, которого она считала родным, для нее была мадам Л’Абруа. И ей казалось, что так будет всегда.

А потом, когда брату было уже пять, умерла во сне ее любимая няня, и жизнь для нее застыла. Одиннадцатилетняя девочка осталась один на один с огромной запущенной территорией поместья, разваливающимся домом, пьющим отцом и маленьким братом и почти без денег. Тут-то и пригодились уроки гувернантки, она смогла мало-мальски приготовить поесть и присмотреть за братом, убрать немного дом. Всех других слуг давно уже уволили.

И тогда клятва прозвучала в этом доме второй раз: они с Матиасом будут жить, и она сделает все для этого, даже если придется терпеть боль и унижаться. Ее брат достоин теплого дома, крепкой семьи, пускай и из одного родного человека, достоин счастливой жизни без отцовских пассий. А она сильная, справится.

И ведь справилась же.

Теперь в ее жизни все будет по-другому: она нечаянно встретила в обычном магазине небольшого городка недалеко от их усадьбы свою судьбу: такого же одинокого и нелюбимого жизнью человека, какими могли бы стать они. А столкнувшись с ним рукой, протянутой к рассыпавшимся по полу продуктам, окончательно поняла: она сделает жизнь и этого человека счастливее, пока не знает как, но это произойдет, просто потому что что-то глубоко внутри говорит, что она сама будет счастлива с ним.

И вот, стоя над небольшим камнем глубокого алого цвета, что находился в одном из самых дальних подвальных помещений менора, куда не пускал ее отец, пока был жив, и по наитию поливая его своей кровью из рассеченной о какой-то острый выступ стены ладони, она клялась в третий раз: по-прежнему быть сильной, чтобы снова помочь своей семье, ставшей на одного человека больше.

И камень ответил ей яркой вспышкой, озарившей ритуальный зал старого менора древнего магического рода, у которого появился первый за многие столетия забытья Глава, наделённый магией.

========== Книжные дети ==========

На нашей планете живут около восьми миллиардов человек, разных по национальностям, вероисповеданию, внешнему виду. Все мы отличаемся друг от друга точно так же, как не бывает двух одинаковых снежинок, но не стоит забывать о том, что даже у, казалось бы, совершенно противоположных во всех смыслах, может найтись хотя бы одна-единственная точка соприкосновения, но она есть.

И это - книги. Неважно, в какой стране проживает человек, на каком языке он говорит, чем живет и как, каждого из нас всю жизнь сопровождают книги. С самого детства и до глубокой нашей старости - сначала сказки, потом учебники и художественная литература, постепенно меняются жанры, прочитанные произведения становятся все более и более глубокими, заставляющими надолго задуматься над их содержанием.

И каждая из прочитанных человеком книг оставляет свой незримый след в его душе, в его характере, что потихоньку формируется под влиянием многих факторов. А некоторые книги, которые, казалось бы, попали к нам в руки совершенно случайно, будь то чьи-то мемуары, или биография, но все же меняют нашу жизнь, и не всегда в лучшую сторону.

***

Эноле Ричмонд и ее теперь уже кровным братьям и здесь повезло. Им в руки попала книга, переписанная с магической рукой магла, который видел исключительно приключенческий роман с вкраплениями мистики, она содержала в себе некоторые ритуалы, самые безопасные из оригинального магического трактата, которые не могли навредить магу, а на обычных людей они и вовсе не действовали.

После прохождения ритуала, всё-таки отнявшего много сил у каждого из участников, ребята несколько часов ползали по зданию приюта, как сонные мухи, удивляя тем самым не только других воспитанников, но и воспитателей, привыкших к неуемной энергии этих троих.

- Что-то у меня предчувствие какое-то странное, будто кто-то нас с вами обсуждает, и весьма активно, - Рейнард задумчиво потрогал свои пылающие уши, - не к добру это.

- Да кто нас может обсуждать-то, все воспитательницы, кроме мадам Хейт, относятся к нам неплохо, а ребятам мы не успели ничего сделать, - Энола скептически фыркнула, легко покачивая ногой в воздухе.