– Иди в машину, – сказала Татьяна, и Славик ушел.

Она достала бумажник, отсчитала несколько пятидесятидолларовых банкнот.

– Славик виноват…

– Где ты его откопала?

– Он наш менеджер.

– Убери деньги.

– Сережа, давай без сцен. Я помню, сколько тебе платили.

На них уже смотрели зеваки из числа опоздавших на трамвай.

– Лучше купи кавалеру «памперсы». Кстати, позови его, пусть он свой плевок вытрет.

– Славик не попал на машину. А за железо – вот деньги. Бери, не ломайся.

Волгин отвернулся.

Татьяна приподняла бровь, склонила голову набок. Движения были хорошо отработаны.

– Не замечала в тебе раньше…

– Я изменился. Не в лучшую сторону. Приятно было повидаться. Счастливо!

Он сел в машину, сдал назад и резко объехал Татьяну. Она так и стояла посреди дороги, держа в руках деньги, а за спиной ее мигал «аварийкой» «мерседес»…

Через пару часов, в самый неподходящий момент, Сергей представил Татьяну и Славика. Похожая квартиру, аналогичная обстановка, такие же, с вариациями, слова…

Какое ему дело до чужой женщины, пусть даже бывшей жены?

Никакого. Да, совсем никакого.

Но на душе лежал камень.

Он ушел рано утром, чтобы скорее заняться делами и отвлечься.

Удалось. В течение дня лишние мысли его не посещали.

Коллега из Западного ОРУУ [12] достал ежедневник, пролистал несколько страниц.

– Значит, так. Варламов Олег Ярославович, пятьдесят первого года рождения. «Бээс», то бишь бывший сотрудник. Уволился на пенсион в девяностом, с должности заместителя начальника одного из отделов главка. Болтался по всяким конторам, в январе девяносто шестого приткнулся в охранное предприятие «Галс», в кресло зама генерального. Фирма крошечная, дышит на ладан, все никак надышаться не может. В штате всего пятнадцать охранников и пять человек руководства, включая юрисконсульта на полставки и секретаршу-делопроизводителя. Охраняли две стройплощадки, офис и мини-рынок. Неофициально подрабатывали всякими незаконными вещами. Подслушивание, подглядывание… Поднюхивание, наверное, тоже. С переменным успехом собирали компромат. Привлекали к работе знакомых из числа действующих сотрудников УР, которых регулярно кидали с оплатой. Довольно тесные контакты с бандитами.

– Филин нигде не мелькал?

– В полный рост мелькал. Он, собственно, за этой фирмой и стоит, как я понял, на его деньги она и создана, только дохода приносила с гулькин хвост. С другой стороны, несколько его боевиков там оформлены, разрешения на оружие имеют. Варламов отвечал за техническую разведку. Большой специалист по всяческим «жучкам» и замаскированным видеокамерам… Нашли его позавчера, жена нашла. Он ее отослал в деревню, говорил, что должен закончить какую-то срочную работу, после которой они заживут как люди. Жена почуяла неладное и прилетела в город, но – поздно. Муженек был уже холодный. В комнатах полный разгром, он – в спальне, привязанный к стулу. На теле следы пыток. Сердце не выдержало, когда ему ногти вытягивать стали… Неосторожное, можно сказать, убийство. Посмотри фотки – вот что с ним сделали. Качественно, да? Я такого еще не встречал. Профессионал работал. Мне начальник посоветовал в план мероприятий забить отработку лиц, проходивших подготовку в диверсионных подразделениях. Получить в военкомате список – и вперед, с вопросом: «Не вы ли его запытали?»

– Пропало что-нибудь?

– Деньги на месте. Пара штук рублями и сотка баксов. Записных книжек нет и, возможно, некоторых видеокассет. Жена не может указать точно.

– Он хранил дома какие-нибудь рабочие материалы?

– Мог. Потому, мне кажется, кассеты и прихватили. На работе у него порылись, но, естественно, без толку. Все любопытное до нас унесли. Коллеги разводят руками и в один голос твердят, что к делам «Галса» эта история отношения не имеет. Он где-то на стороне в блудняк вписался. И, что самое смешное, я им почему-то верю. Интуиция. Тем более что он постоянно искал всякие левые темы. Вполне мог раздобыть компромат и попытаться его продать.

– Без подстраховки?

– Может, и страховался, да мы об этом не знаем. Чувствую, капитальный «глухарь» поимели. Будут меня за него драть на каждом сходняке… то есть совещании. Ни одной зацепки реальной. Пока кто-нибудь сам с явочкой не придет. Так ведь не придет никто, вот в чем проблема…

– По связям его есть что-нибудь интересное?

– Там столько интересного, что мне до пенсии не разобраться. Я же говорил, почти все записи пропали. Был у него, кстати, один дружок, некий Паша. Тоже из бывших ментов, всю жизнь баранку крутил, уволился в девяносто третьем, одно время в «Галсе» трудился водилой, потом сократили. У него с трупом были тесные дружеские отношения. Одна беда – никаких его концов не найти. Был прописан в милицейской общаге, после увольнения комнаты лишили, новой прописки не поимел. Якобы где-то в пригороде есть у него домик, там он и живет. В «Галсе» клянутся, что адрес знал только Варламов. Свистят, наверное. Хочешь, чиркани данные этого Паши, может, тебе повезет больше…

– А фамилия Локтионов нигде не мелькала?

– Есть такая буква в этом слове… Приятель Варламова со студенческих лет. Общались до последнего времени. Может, и знает чего. Он ко мне подойти должен. А что такое?

– Двадцать первого числа у него задушили жену.

– Опаньки! Ни хрена себе сюжетец… В дверь постучали.

– Можно?

Замерев на пороге, Эдуард Анатольевич удивленно смотрел на Волгина.

– В Старославянске застрелился Казарин…

…Катышев нависал над своим столом, опершись руками в столешницу, и смотрел на Волгина осуждающе, словно именно Сергей завалил несчастного плейбоя.

– Только что сообщили. Пустил пулю в лоб на квартире подруги.

– Она это видела?

– Она не видела. Она была на работе. А он оставил записку. Посмертную.

– Посмертных записок не бывает.

– Не умничай. Знаешь, что в ней?

– Признание в убийстве Инны?

– Уже от кого-то слышал?

– Догадался.

– Тогда догадайся, что он про тебя написал.

– Написал, что мы душили ее вместе.

– Все смеешься? Зря смеешься. Уже не смешно. Ты обыск на его квартире проводил? Проводил. И просмотрел револьвер, из которого он шмальнул себе в башку!

– Что за бред? Да восемьдесят процентов обысков проходят без результата.

– Он объясняет это по-другому. Я опрошу понятых, которых ты записал в протокол. Надеюсь, ты их не из головы выдумал?

– Не из головы.

– По закону, ты должен был взять с собой Казарина или кого-то из его родственников. В крайнем случае, представителя жэка.

– Первый раз слышу.

– Кто с тобой был? Родионов? Скажи ему, пусть пишет рапорт.

– Сам скажешь.

– Я не закончил. Казарин написал, что в ИВСе ты вымогал у него взятку. Он хотел сознаться, но ты его опередил, сказал, что за пару зеленых готов организовать его освобождение.

– За два бакса? Да никогда в жизни!

– За две штуки. Якобы доказательств хватает и ты можешь его арестовать, но за пару тонн гарантируешь освобождение с дальнейшим прекращением дела.

– Василич, тебе не смешно?

– Грустно. И стыдно, бля! Естественно, он раздумал признаваться. Шум уже пошел. На самом верху. На высшем уровне, – Катышев указал пальцем в потолок, за которым была только жестяная крыша, над которой шумел ветер. – На тебя и раньше жаловались. В том числе и на вымогательство взятки.

– Да кто сейчас не жалуется? Особенно с тех пор, как УСБ [13] организовали и разрекламировали по всем газетам!

– Ты это им объяснишь. Ты чо, не догоняешь, чем для тебя это пахнет? Они проведут проверку. Полную! Предписано временно отстранить тебя от работы.

– И слава Богу. Хоть отосплюсь!

– Остришь? Посмотрим, как ты будешь острить на ковре у начальника главка! Короче, до выяснения обстоятельств сдай оружие.