Дорога, занявшая от силы пару минут, показалась бесконечной.

Мерл был далек от мысли, чтоб притащить такую породистую кошечку в тот насквозь пропахший бухлом и дешевыми шмарами гадюшник, где он обитал. Нет уж, бабки у него есть, хороший мотель на примете тоже имелся.

На стоянке он ссадил девушку с байка, не удержавшись, притянул к себе, полез лапами под подол плащика, нащупывая через так понравившиеся ему еще на вечеринке шортики упругую попку.

Охренеть, ну охренеть же!

Он везунчик, долбаный везунчик!

Главное, не лажануть теперь.

Кошечка чуть ли не мурлыкала, прикрыв глазки. Мерл провел большим пальцем по пухлым чувственным губкам, с трудом сдерживаясь, чтоб не попробовать их опять на вкус (о да, он прекрасно помнил, какие они сладкие!).

Но, прекрасно зная себя, нихрена не сомневался, что, если сейчас начнет, то и не остановится, поимеет ее прямо на стоянке мотеля.

Что, в принципе, прикольно, но не в первый же раз! Поэтому стерпел, сдержался, резко выдохнув. Надо добраться до номера, чуть-чуть ведь осталось.

Совсем немного.

И потом он ее не выпустит из постели как минимум неделю.

========== 5. ==========

Мерл ушел за ключами к портье, Андреа обессиленно облокотилась на байк. Ноги совершенно не держали. Она прикоснулась пальцами к губам, казалось, еще ощущавшим его прикосновения. То, что происходило с ней, походило на безумие, отключение мозга, она надеялась, что временное.

Совершенно незнакомый мужчина, ночь перед Рождеством, огни Атланты, дурманящие жадные прикосновения… Она не могла этому сопротивляться. Просто не могла.

Она себе это позволит.

Один раз ведь можно?

Она всегда была правильной девочкой, отличницей, любимицей и надеждой родителей, всегда старалась соответствовать ожиданиям окружающих. В жизни, расписанной по минутам, не было места страстям.

Безумию.

Мужчине, такому, как Мерл. Способному утянуть ее на дно пропасти. Она прекрасно отдавала себе отчет, кто он такой.

ЧТО он такое.

Он совершенно, абсолютно не ее история. Он ей не нужен, так же, как и она ему.

Тем не менее, она здесь, ждет, когда он вернется с ключами от номера, снятого на одну ночь.

Вернется, чтобы увести туда ее.

Жизнь — хитрая стерва, да?

Испокон веков избитая тема о хорошей девочке и плохом мальчике, а все не наиграется никак…

И, самое главное, что Андреа на данный момент совершенно наплевать на избитые сценарии, ходы, планы.

На все наплевать.

Кроме своего бешеного, рвущего ее на куски, желания, кроме этого невероятного в своей беспримерной наглости, силе, жадности мужчины, уже идущего такой сексуально-расхлябанной походкой к ней от центрального здания мотеля.

Мерл подошел, опять властно привлек к себе, выдохнул прямо в приоткрытые губы:

-Ну че, Китти, пошли?

Она сумела только кивнуть. Сделала шаг, покачнулась на высоких каблуках.

-Черт, надо снять. — пробормотала она досадливо.

-Да ты че! — он легко подхватил ее на руки и понес к дверям номера, нашептывая по пути, — пока не трахну тебя в этих туфлях, не снимешь…

Он был груб, невозможно прямолинеен. Но от того, как он четко обозначил свои намерения и желания, стало еще жарче.

Андреа почувствовала себя невероятно сексуальной почему-то, невероятно раскованной. Пока он нес ее, девушка осознала, что не будет противиться сегодня его желаниям.

Никаким.

Номер мотеля ничем не отличался от миллиона других таких же. Довольно чистенько, аккуратно, безлико. Андреа замерла в дверях, помялась, не зная, что делать дальше, она никогда не была в такой ситуации.

-Ну чего, Китти, не нравится? — Мерл, задержавшийся, чтоб запереть дверь, остановился позади нее, не касаясь, только чуть ероша горячим дыханием затылок с небрежно убранными в пучок волосами.

-Выпить хочешь?

Андреа не успела кивнуть, как почувствовала его пальцы, забирающиеся в ее волосы, стягивающие удерживающие заколки.

Локоны развернулись густой белокурой волной, Мерл сзади взволнованно вздохнул.

-Потом выпьем, — прошептал он, проводя обеими руками по ее плечам, стягивая плащик, с легким шуршанием упавший на пол.

Андреа наклонила голову, перешагнула через него, в сторону кровати. Мерл все так же, находясь позади нее, потянул молнию топика, легко отбросил в сторону. Андреа стояла, не шевелясь, позволяя ему раздевать себя.

Вся ее уверенность, раскованность, сексуальность испарились сразу же после того, как она переступила порог комнаты. Она, казалось, оцепенела, поддаваясь властным уверенным движениям мужчины.

А Мерл не торопился, явно собираясь насладиться этой ночью по полной программе.

Вот его широкие ладони скользнули к застежке ее шортиков. Для этого ему пришлось прислониться к ней всем телом, и Андреа почувствовала, насколько сильно его возбуждение.

Горячие руки огладили ягодицы, снимая последнюю деталь ее легкомысленного рождественского наряда. Андреа, оставшись в одном нижнем белье, опять поежилась, не решаясь повернуться, взглянуть на Мерла.

Позади раздалось легкое шуршание, и в следующую секунду девушка вздрогнула всем телом, потому что Мерл обнял ее сзади, прислонившись голым, горячим торсом, целуя плечи, шейку, трогательно заостренные ключицы. Андреа чувствовала его прикосновения очень остро, кожа ее словно была соткана из оголенных нервов, реагирующих на каждый поцелуй, каждое движение невероятными сигналами, схожими с разрядами тока.

Вот он зарылся всей пятерней в волосы на затылке, потянул на себя, заставляя чуть развернуться, подставить губы. Разряд!

Вот провел ладонью по напряженной груди, рывком освобождая ее от белья. Разряд!

Вот резко развернул к себе, удерживая за затылок, прихватывая зубами мочку ушка, другой рукой скользнув в трусики. Разряд, разряд, разряд!

Андреа уже мало что соображала, мозг совершенно отключился. Остались только голые инстинкты, практически на первобытном уровне диктующие ей подчинение доминирующему мужчине.

Потом она будет удивляться себе, совершенно не понимая, как она, всегда феминистично настроенная, активная женщина, вот так, в одну секунду превратилась в течную самку, жадно и с удовольствием принимающую подчиненное положение.

Потом, это все будет потом.

А пока что она с жаром отвечала на требовательные поцелуи своего случайного любовника, на его откровенные, грубоватые, но умелые ласки.

Покорно выгибалась в его руках, сначала чуть слышно, а затем все громче постанывая, задыхаясь от веса его тяжелого тела, от жара его горячей кожи.

Несдержанно вскрикивала от сильных, равномерных толчков, от нереального ощущения его в себе, еще больше заливаясь жаром от грязных, таких восхитительно непристойных бормотаний на ушко.

Впервые в жизни, Андреа не проявляла инициативы в постели (от нее этого никто и не ждал), а просто подчинялась, плавясь пластилином, давясь совершенно новыми для нее, просто невозможными ощущениями, захлебываясь от эмоций.

Мерл явно был настроен на долгую игру.

Прекрасно чувствуя девушку, он несколько раз останавливался у самой черты, не давая ей кончить, изматывая, мучая сладко, плавненько переворачивая так, как ему хотелось, сдерживая ее и сдерживаясь сам.

И только когда Андреа, порядком уже вымотанная, ловящая искусанными губами непослушный воздух, вцепилась в него ногтями, с низким стоном впиваясь в его шею зубами, моля, требуя, уговаривая дать ей разрядку, Мерл перестал держать себя в узде.