-Твоя подружка где-то прячется, — Губернатор повернулся к Мишель. — ты, наверняка знаешь, где. Будет лучше, если скажешь. Не хотелось бы применять к тебе… другие меры.

Он опять, вполне красноречиво посмотрел на столик. Мишель сглотнула:

-Я не знаю, правда не знаю…

Пожалуй, я тебе верю. — Подумав немного, согласился Губернатор, — ты слишком напугана. Ты вообще боязливая девочка, как я заметил. Как же тебя угораздило то? Ночью, в чужой дом… Любопытство убивает, малышка.

Мишель ничего не отвечала, смысла не было. Она понимала, что живой он ее отсюда не выпустит, и раздумывала только о том, каким образом можно было бы освободиться и добраться до столика с инструментами.

А там уже она найдет им применение. Для него. Или для себя. Надо потянуть время.

Похоже, он любит поговорить.

-Кто она? — Мишель перевела взгляд на девочку-ходячую в клетке.

-Дочь, — коротко ответил Губернатор. — Считаешь, должен был убить?

-Не знаю…

-Вот и я не знаю.

Мишель внимательно смотрела на мужчину. Он сейчас не производил впечатления сумасшедшего. Вполне спокойная, разумная речь… Может, удастся с ним договориться? Ну не маньяк же он в самом деле!

-Послушайте, — облизнув губы, начала она, — я ничего никому не скажу. Мы с Мишонн просто уйдем. Позвольте нам уйти. Ну мы же ничего вам не сделали. И не собирались делать…

Он, казалось, внимательно и даже благожелательно слушал ее, и Мишель, воодушевленно заговорила быстрее и убедительнее:

— Мы ничего не замышляли, поверьте. Ну посмотрите на меня, ну что я могу замышлять? Нам здесь очень нравится, здесь спокойно, безопасно… — тут на ум пришла картина окровавленной Мегги, лежащей у ног ходячей, и Мишель резко замолчала.

Ну что же ты, продолжай, — Губернатор все так же молча благожелательно сверлил девушку взглядом. Ты остановилась на том, что тебе здесь очень нравится… Почему же ты хочешь уйти? Оставайся здесь.

Мишель не отвечала, внезапно испугавшись выражения его глаз, спокойных, равнодушных, каких-то неживых, как… как у маньяка. Она поняла, что очень сильно ошиблась в оценке его поведения и не знала, как себя вести теперь, чтоб не сделать хуже.

-Ну? — Губернатор резко поднялся с кресла, подошел совсем близко, наклонился к лицу девушки. — Что же ты не отвечаешь? Тебе же здесь нравится?

Он окинул внимательным взглядом ее лицо, внезапно провел большим пальцем по нижней губе, погладил по скуле.

Мишель замерла в ужасе.

-Ты красивая девочка, — задумчиво пробормотал он, — я сразу обратил внимание. Люблю, знаешь ли, красивых женщин. Но у них практически у всех есть один большой недостаток — любопытство. Мегги умерла именно поэтому. Не стоило приходить ко мне ночью. Я не забрал у нее ключ, недосмотрел… И тебе не стоило… Но ты не такая же, как Мегги? Не болтливая… Хотя подружке разболтала, но это вопрос решаемый…

Он говорил и говорил, своим глубоким бархатистым голосом, поглаживая аккуратно и даже нежно Мишель по лицу, шее, забираясь длинными пальцами в волосы на затылке.

Девушка закрыла глаза, напряглась, ужас просто сводил скулы, кожа, казалось, каменела под его пальцами.

-Что-то ты напряженная… Тебе не нравится? — с наигранной заботой спросил он.

-Не нравится, — с губ сорвалось прежде, чем Мишель успела обдумать ответ.

-Почему? Тебе твоя подружка рассказывала же, какой я в постели? Вы, женщины, обычно откровенничаете об этом.

-Нет.

-Не рассказывала? Странно. Хотя, может, причина в другом… Сколько тебе лет, девочка? Шестнадцать, семнадцать? У тебя был мужчина?

Мишель, не в силах выдавить из себя хоть слово, кивнула.

-Да? Ну надо же…-Слегка разочарованно протянул он, — а выглядишь совсем ребенком… Такая нежная, невинная… Твоему мужчине повезло с тобой. Кто это? Этот мальчик? Твой жених? Он приходил ко мне сегодня.

Мишель резко раскрыла глаза, уставилась на мужчину с недоверием.

-Да, чего ты испугалась? Он приходил, просил помочь в твоих поисках… ты знаешь, сколько ты уже здесь? Он тебя потерял… Я сказал, что ты ушла из города. Решила отправиться в свободное плавание. Смешно, но он поверил, представляешь? Чуть не расплакался у меня в кабинете. Но искать тебя не отправился, я проверил. Ты любишь его, девочка?

Мишель кивнула.

-Да? Ты знаешь, мне показалось, что он любит тебя, как бы это сказать… Недостаточно. Когда любят по-настоящему, не отпускают. И не перестают искать, никогда.

Мишель отвернулась, некстати вспомнив Диксонов.

Мартинез говорил, что они ищут ее…

Все еще ищут…

С трудом поборов дикое желание внезапно заплакать, девушка лишь закусила губу.

-Ты сексуально кусаешь губы… — мерзкий бархатный голос раздался прямо над ухом.

Тяжелое дыхание, внезапно грубые руки на груди. Господи, да что же делать? Как выбраться?

-Нет, нет, нет… не надо, пожалуйста, пожалуйста, — Мишель все-таки не выдержала и заплакала.

Она понимала, что спасения не будет, надежда, что удастся с ним договориться, истаяла, когда девушка ощутила, что ее раздевают, жестко зажимают грудь, больно кусают в шею, вцепляясь в волосы, оттягивая голову назад.

Внезапно Мишель поняла, что ее руки и ноги свободны. Наверно, насильнику мешали веревки, а, может, хотелось более острых ощущений, борьбы. Девушка затихла, позволяя стащить себя с кресла на пол.

Губернатор рвал на ней одежду, не церемонясь, стараясь добраться до трусиков.

Мишель мимолетно порадовалась, что надела плотные, узкие штаны, которые не так -то легко разорвать и стащить.

Девушка упиралась руками в грудь мужчины, понимая, что сопротивление смешно, но он, судя по всему, наслаждался ее бессмысленными попытками спастись, такая нелепая борьба за себя добавляла дополнительной остринки в ситуацию.

Мишель же косила взглядом на столик с инструментами, мечтая добраться до него, опрокинуть, хоть ногой задеть. Отбиваясь, она спиной продвигалась к намеченной цели, и наконец, сильно пнула железную тележку, уронив ее на бок. Инструменты разлетелись по комнате, из угла еще громче донесся возбужденный хрип девочки-ходячей. Она грызла прутья решетки, тянула руки, пытаясь добраться до вожделенной пищи.

Губернатор чуть отвлекся от заламывания рук Мишель, мазнул взглядом по рассыпавшимся инструментам. К сожалению, тележка упала далеко, и девушка не могла ничего схватить оттуда.

-Я оценил, девочка… Ты пожалеешь. — И только сейчас Мишель поняла, что до этого момента с ней мило игрались.

Теперь игры кончились.

Она не кричала, зная, что это бессмысленно. Единственное, что она могла противопоставить жестокому насилию, это свое равнодушие.

Как мантру, твердила она про себя: «Это не я, это просто мое тело, это не я, меня он взять не может, это просто тело…».

Она повторяла это мысленно, когда он заламывал ей руки, закрывала глаза и словно писала эти слова перед собой в темноте, когда он грубо вбивался в замершее, застывшее тело, едва шевелила искусанными губами, выговаривая защитные фразы, когда ей опять связали руки и бросили в угол комнаты.

Она не хотела ничего запоминать. Она и не смогла бы ничего запомнить, ведь для этого надо было бы хоть попытаться осознать, что произошло, а она этого не хотела.

Когда он через какое-то время вернулся, вытащил ее из грязного угла и опять взял силой, хрипло рассказывая на ухо, что он с ней будет еще делать, она и вовсе отключилась.

Мозг отказался воспринимать действительность, сознание улетело.

А тело… Это всего лишь тело…

Это не она. Не она.

Очнулась она от того, что ее опять куда-то тащили.

Мишель приоткрыла глаза, увидела, что совсем близко клетка с Губернаторской дочкой, и вяло понадеялась, что ее наконец-то убьют. Она не знала, сколько прошло времени с последнего визита Губернатора к ней.

Девушка не хотела есть, не хотела пить, не хотела вставать на ноги. Ничего не хотела. Только умереть. Она не сможет после такого жить. Она не сможет прикасаться к себе, смотреть на себя.