: ^)

***

— Не спишь?

Дверь скрипнула и в тёмную комнату вошёл Мэрфин с небольшим подносом.

Тревога Нервилла усилилась, но он был рад увидеть своего нового знакомого.

— Спать в этом месте и в этом положении? Не придуривайся, — он вздохнул и сел на постели.

— Прости, но комнаты получше не нашлось, — брюнет чуть помрачнел и положил поднос на тумбочку.

— Мх.

Младший Винстон выглядел уставшим и встревоженным.

— И долго ты меня здесь держать будешь? — сглотнул Нервилл.

— Я не знаю, что с тобой делать. Надо со всем разобраться, а пока ты побудешь здесь. И знаешь… Мне кажется, что это даже хорошо, что ты заперт здесь на ключ.

— Что?!

— В подвале творится что-то странное. А на поверхности вообще жесть. Половина горожан мертва, и никто не знает, что происходит.

Дюпре открыл рот, но ничего не сказал. Эта новость была слишком жуткой и парень начал молиться, что сейчас Мэрфин резко засмеётся и скажет, что это очередная шутка. Но этого не случилось.

— Н-н-но…

— Даже если я тебя отпущу, что очень небезопасно для меня, тебя может ждать такая же участь, что и других, — Винстон сел напротив собеседника.

— Я-я…

— Мы что-нибудь придумаем. Я не хочу, чтобы ты умер. По крайней мере сейчас.

Эти слова звучали не слишком успокаивающе.

— Эй, — брюнет чуть ухмыльнулся. — Я же обещал.

Мэрфин передал пленнику поднос с тарелкой. Её содержимое было бордового цвета. Присмотревшись, Дюпре заметил кусочки мяса.

— Что это?

— Ах, не обращай внимания, — отвёл взгляд Винстон. — Это просто кровь с мясом. Человеческим. Полезное, знаешь ли. Долго крошил и высматривал, чтобы ни одной косточки не осталось. Бедная леди.

Зрачки Нервилла сузились от ужаса. К горлу подступил ком.

— Да шучу я! — брюнет звонко рассмеялся. — Борщ это, борщ! Ешь давай! Ха-ха-ха!

— Больной ублюдок!

— Такой уж уродился, — ухмыльнулся одноглазый. — Нет, правда. Обыкновенный суп.

— Кретин.

Суп оказался неплохим. Даже вкусным.

— Спасибо… — Нервилл положил пустую тарелку на тумбочку.

— Рад стараться.

— Мэрфин…

— Да?

— Как долго я здесь буду находиться?

Брюнет вновь помрачнел.

— Трудно ответить, но я стараюсь для твоей безопасности. Послушай, я серьёзно. Тебе лучше не выходить отсюда. Внизу происходит стрёмная хрень, и я не хочу, чтобы она коснулась тебя, понимаешь?

— Почему ты так волнуешься обо мне? — Нервилл хотел посмотреть собеседнику в глаза, но тот отвернулся и ничего не ответил.

— Скоро ночь, Нервилл. Тебе нужно поспать.

— Я не могу спать здесь…

— У тебя нет выбора. Извини, — Мэрфин потрепал Дюпре по волосам и встал.

— Спокойной ночи.

— Спокойной… — вздохнул Нервилл.

Винстон ушёл, но парень заметил, что тот забыл закрыть дверь на ключ.

***

Когда всё стало ещё больше выходить из-под контроля, Могир пригласил на срочное собрание главных манекенов из коллекции Эннарда. Из коллекции Винстонов был только сам Могир, Фирс, Грэтли и Марселон. Остальные придти даже не соизволили.

— Что ещё случилось? — спросил Хэрв, главный друг лидера чужой коллекции.

— Ничего хорошего, — вздохнул Могир.

— Это уже все поняли, — хмыкнул Грэтли.

— А поконкретнее? — подал голос Луис, второй лидер.

— Если коротко, то сегодня один из ваших напал на нашего и разорвал его на ебучие кусочки.

Все в комнате с ужасом начали переглядываться.

— Э-э… Ну не поделили что-то, дальше? — спокойствие Луиса стало таять.

— Да нет, друг мой, — прорычал Могир. — Снова обсуждался этот бред про предательство и так далее. И когда наш заявил, что никто никого не предавал и не обманывал, то ваш просто начал резню. Пострадали ещё некоторые манекены.

Луис тихо выдохнул и скрестил руки.

— А от меня ты что хочешь? Вот с ними и разбирайся.

— Ты идиот? — вспылил Фирс. — Это ты должен разбираться! Ты и твой грёбанный командир! Эннард вас всех распустил!

— С Эннардом вообще херня творится, — вставил Хэрв.

— Ещё лучше, — фыркнул Грэтли.

— А с ним то что? — спросил Могир.

— Жуткий он какой-то стал. Как Дона похоронили, так всё. Может это шок конечно, но блять. Вы же все тут понимаете, что это была не передозировка, да?

Манекены тихо зашипели.

— Это он его убил! Он! — всхлипнул Марселон.

— Мы не можем знать точно, — развёл руками Могир.

— Давайте не ныть, пожалуйста. Дон был нашим другом, не спорю. Это очень грустно и страшно, что он умер. Но мы здесь не строить теории по поводу его смерти. Это ничего нам не принесёт. Вернёмся к резне, — вздохнул Луис.

— Ты жестокий ублюдок, Луис, и я тебя ненавижу за эти слова, но в чём-то ты прав, — выдохнул Грэтли.

— Кроме этого ничего больше не случилось?

— Нет, но я уверен, что это только начало всего пиздеца. И я намерен выяснить, с чего всё началось! — ударил по столу Могир.

— Та не кипятись ты, — хмыкнул Хэрв. — Узнаем, что происходит.

Собрание продолжалось ещё очень долго, и все либо кричали друг на друга, либо грустно молчали, боясь самих себя.

***

Джеймс не знал, сколько прошло времени. Он пытался разговаривать с Дэвом, но тот отвечал странно и уклончиво, но вскоре младший Конрад будто очнулся.

— Подожди.

— М-м?

— Ты чувствуешь это?

Старший остановился и уловил в воздухе нотки сладкой гнили.

— Где-то рядом трупы…

— Верно. Э-эх… У меня есть предложение.

— Ох?

— Можешь пройтись сам? Мне нужно посмотреть… — аромат кружил голову, и Дэв чувствовал, как его рот наполняется слюнями, отчего становилось сложнее говорить.

— А…

— Спасибо за понимание!

Призрак сорвался с места и улетел в неизвестном направлении. Джеймс вздохнул и пошёл дальше.

***

Младший Конрад нашёл склад. Самое большое и сладкое место во всём подвале.

Склад представлял собой огромную комнату с весьма необычными предметами.

Деревянные столы украшали банки с человеческими глазами; на полках шкафов стояли черепа; в углу стояла бочка наполненная кистями рук; на стене висел скелет с переломанной шеей; пол был залит кровью; на камине стояли банки с оторванными языками и кусками сердец; на тумбочке стояли маленькие баночки с вырванными зубами.

Глаза Конрада забегали, а по губам потекли слюни. Его глупая, неразумная, но такая вкусная мечта исполнилась.

Первыми пошли языки.

Тварь разбивала банки и ела прямо со стеклом, царапая себе горло и запивая собственной кровью, а затем она залечивала свои раны. Мягкие, сладкие языки чуть хрустели в глотке, заставляя Дэва рычать от удовольствия.

Глазные яблоки напоминали маленькие карамельки. Они не хрустели, но были безумно липкими и хорошо тянулись.