— Вообще никак? Ты чувствуешь, что я к тебе прикасаюсь, но при этом не ощущаешь ничего, как если бы… сам прикоснулся к пластику? — нахмурилась девушка.

— Я создан из пластика, — сказал Коннор, как само собой разумеющееся.

— Жестянка, ты меня порой убиваешь, — простонала Оливия, разворачиваясь к нему спиной.

— Скажи, что я сделал не так, чтобы я проанализировал твой ответ и…

— Заткнись, жестянка, просто заткнись, — почти прорычала девушка. — Прошу тебя, сделай хоть что-нибудь, чего хочется тебе, как человеку, а не как предписывает твой гребаный андроидский регламент.

— Я не человек…

— Заткнись, твою мать! — не сдержавшись, завопила Оливия и прикусила нижнюю губу.

От отчаяния и безысходности хотелось плакать. Опять на нее накатывает. Оливия помотала головой, пытаясь вспомнить, для чего вообще она затащила сраный тостер в свою постель, если и так знала, что воззвать к его человеческой сущности все равно не удастся, потому что человеческой сущности не было в принципе. Коннор сзади вдруг пошевелился, придвигаясь к ней ближе, пропустил одну руку под ее шеей, а второй обнял крепко за талию, прижимая замершую девушку к себе.

— Я сделал то, что хочется мне, как человеку, а не как приписывает мой андроидский регламент, хотя это противоречит правилам, — сказал он ей на ухо и зарылся лицом в волосы. — Спокойной ночи, Оливия.

Она не ответила, боясь пошевелиться и спугнуть наваждение. Машины не могут чувствовать. Машины не могут действовать по своей воле. Машины ничто без своего хозяина. Так оставался ли Коннор все еще машиной и был ли он ей вообще когда-нибудь?

========== Тактильный контакт ==========

— Оливия?

Девушка потянулась, зевнула широко и открыла глаза. Коннор сидел на краю кровати, все такой же безупречный, как и всегда, в деловом костюме с вечно идеальным галстуком, прилизанными на одну сторону волосами, свисающей прядкой. Оливия улыбнулась, получив в ответ такую же улыбку. Почти настоящую. Или она уже начала выдавать желаемое за действительное.

— Что такое, жестянка? — хриплым со сна голосом спросила она.

— Мне пора в участок, — ответил Коннор. — Я оставил завтрак на столе.

— Хорошо, жестянка, спасибо. — Коннор встал с кровати и направился к дверям. — Будь осторожен.

Улыбнувшись краешком губ, Коннор покинул ее спальню, а через пару секунд раздался хлопок входной двери. Потянувшись еще раз, Оливия отправилась в душ, вспоминая вчерашнюю ночь. Сегодняшним днем по долгу службы ей пришлось посетить участок, в котором работал Коннор, чтобы уточнить некоторые детали у их капитана, Джеффри. Сидя в его стеклянном кубическом кабинете и задавая стандартные вопросы, она смотрела в сторону стола Хэнка Андерсона, который что-то объяснял Коннору, отчаянно жестикулируя руками. Андроид хмурился, но отвечал более сдержанно, чем его седоволосый напарник.

Закончив с Джеффри и отказав ему в совместном обеде, она покинула его кабинет и уже направилась к выходу, когда услышала свое имя знакомым голосом. Обернувшись, она увидела спешащего к ней Коннора, и против своей воли улыбнулась, осознав, что он заметил ее. Как-то теплее на душе стало. Андроид остановился перед ней и тоже улыбнулся.

— Здравствуй, — поприветствовал он.

— Привет, жестянка. — Оливия, конечно же, в своей манере.

— Что ты здесь делаешь? — участливо поинтересовался Коннор, автоматическим, но от этого не менее привлекательным жестом поправляя галстук.

— Приходила к вашему капитану по работе.

— Могу я проводить тебя до автобуса? — учтиво спросил Коннор.

Оливия кивнула.

— Коннор, — окликнул андроида от своего стола Андерсон. — Не задерживайся.

Кивнув, Коннор направился к выходу вслед за девушкой. Оливия молчала, но открыто признавалась себе, что ей приятно присутствие рядом этой жестяной консервы.

— Что ты хочешь сегодня на ужин, Оливия? — спросил андроид, когда они покинули полицейское управление и направились к автобусной остановке.

— Голого мужика в своей постели, — недовольно пробурчала девушка и рассмеялась, увидев замешательство на лице Коннора, которое вскоре сменилось пониманием.

— Это была шутка, — протянул он, с улыбкой кивая самому себе.

— Вообще-то нет, но можешь обойтись пастой под сырным соусом. — Оливия печально вздохнула. Коннор положил ладонь ей на плечо. — Что ты делаешь, жестянка?

— По моим расчетам, тактильный контакт снимает с человека большую часть негативных эмоций, — отчитался Коннор, не хватало ему только наставительно ткнуть указательным пальцем в небо.

— Ох, жестянка, жестянка, — протянула Оливия, скидывая с плеча его руку. — Мне сейчас немного другой тактильный контакт требуется. Да что тебе говорить, ведро ты пластиковое.

И тут он крепко обнял ее. Просто так. Посреди оживленной улицы схватил в охапку и обнял, крепко прижав к груди. Люди невольно оборачивались на них, узнавая в андроиде не андроида-друга или сиделку, а андроида-детектива, но, кажется, Коннору, на других людей было механически плевать. Как и самой Оливии, которая, позволив себе немного расслабиться, обняла андроида в ответ.

— Такой тактильный контакт тебя устроит? — Диод мигнул мерным голубым светом в такт его улыбке.

— Если ты будешь делать это чаще, — сказала Оливия, выбираясь из его рук. — Увидимся вечером, жестянка.

Когда она вернулась домой вечером, то ей показалось, что Коннора там нет, но войдя внутрь, она обнаружила его сидящим на полу в кухни. В потрепанной одежде, в некоторых местах пропитанной тириумом — голубой крови, что использовалась в андроидах, с растрепанными волосами. Андроид казался немного потерянным, что было само по себе странно. Оливия скинула туфли, положила на пол сумку и села рядом с ним, тронула осторожно за руку. Коннор резко вскинул голову, словно все это время находился в трансе.

— Прости, не слышал, как ты вошла, — сказал он.

— Что такое, Коннор? — спросила она, отмечая, что уже очень давно не называла его по имени.

— На работе… кое-что произошло, — уклончиво ответил андроид. Диод моргнул красным.

— Мы расследовали убийство в клубе «Рай», совершенное девиантом.

Оливия кивнула. Девианты — новая проблема Детройта. Девиантами звали андроидов, вышедших из-под контроля, они полноправно считали себя живыми людьми, чем, несомненно, пугали народ, привыкший считать их послушными игрушками. Недавно только Оливия закончила писать статью об одном из таких девиантов по имени Маркус, который убил своего хозяина, Карла Манфреда, что было известно со слов его сына-наркомана Лео. Вот только Оливия так не считала.

Она много раз бывала дома у Карла, брала у него интервью для интерактивных газет, и замечала, что тот относится к своему андроиду, как к живому. Не приказывал, а просил, относился к нему, как к равному, разговаривал с ним обо всем на свете, учил того рисовать, играть на пианино и играть в шахматы, беспокоился за него, когда Маркус уходил куда-нибудь по его поручениям и возвращался помятым уличными демонстрантами против андроидов. Сложно было поверить, что милый андроид, который считал Карла едва ли не своим отцом, даже под воздействием девиации, убил его.

Про клуб «Рай» Оливия тоже слышала не раз, в том числе и от своих коллег мужского пола. Там находились андроиды обоего пола, созданные специально для любовных утех людей. Жуткое местечко, учитывая то, что люди там могли делать с андроидами все, что угодно, и оставались полностью безнаказанными, только денежки плати.

— Что дальше? — осторожно спросила Оливия.

— Я вычислил девианта, который совершил преступление. Синеволосая Трейси, — продолжил Коннор сдавленным голосом. — Она оказалась не единственным девиантом, была еще одна. Я держал их на мушке, а они жались друг к другу, говорили, что любят друг друга, что люди с ними не считались и позволяли себе больше, чем могли выдержать андроиды. Они вели себя, как… как живые.

— Ты выстрелил?

— Я… не смог. — Кажется, Коннор до сих пор пребывал в легком шоке и замешательстве.