От легких, но все же прикосновений к девушке, она просыпается, часто моргая и, наконец, фокусируя взгляд синих глаз на мне.Я ухмыляюсь, пытаясь что-то сказать, но мало путного выходит из-за режущей боли в ребрах слева.Дышать тяжело, но терпимо.Замечаю, что небесные омуты девчонки снова наполняются слезами, которые сплошным потоком скатываются с впалых щек.Она вообще ела? Под глазами залегли темные тени, губы покусаны, на голове собран небрежный пучок.

— Я так испугалась, — шепчет она, поглаживая меня по щекам.Не свожу с нее взгляда, переплетая пальцы рук, чувствую, какие они холодные. — Я думала, я потеряю тебя, — утираю соленые дорожки, добродушно улыбаясь своей девочке.Сколько же проблем я доставил лишь тем, что меня чуть ли не убили. — Я не знаю, что бы я делала без тебя, — шмыгает носом, перебирая волосы на моей голове.В голове потихоньку начинают выстраиваться в ряд картинки событий.Воспоминания накрывают сплошным потоком.

«Я люблю тебя, слышишь?!».

Глубоко вздыхаю заходясь судорожным кашлем, но чувствую, что наконец могу говорить.

— Я люблю тебя, — хриплю я, наблюдая за реакцией Киры.Усмехаюсь, когда в ее глазах плескается сущая растерянность.

— И я люблю тебя, — она тянется ко мне, целуя сухие горячие губы.Отвечаю ей, слабо притягивая за костлявую шею, снова чувствуя родной вкус ее губ.

На этом наши разговоры заканчиваются, потому что время посещения выходит, и на смену Кире приходит пожилой врач, который повествует мне о моем дальнейшем лечении.Как оказалось, я попал в ту же больницу, где лечат мать Жуковой.Какое совпадение, надо же! Медсестра меняет капельницу, добавляя в физраствор морфия, потому что боль я начинаю чувствовать чересчур отчетливо, чего бы мне совсем не хотелось.Наркоманом становиться тоже не хотелось, но дикая ноющая боль во всем теле вынуждала с каждым разом увеличивать дозу.

Дни проходят в неспешной суматохе.Я медленно, но верно иду на поправку, уже не чувствуя неудобства, когда сижу или шевелюсь вообще.Вставать мне все еще нельзя, но это мне не мешает гонять к форточке, чтобы выкуривать по пять сигарет в день.Хоть высплюсь с начала года.Концерты знатно выматывают.

Последнюю неделю Кира приходит чаще, чем обычно.Она, как самый настоящий боец, отвоевала себе кушетку рядом со мной.Я только смеюсь, держась за руки с этой неугомонной девчонкой, которая не отходит от меня ни на шаг, каждый раз рассказывая какие-то заковыристые истории.Например, вчера Макс чуть ли не спалил коттедж, когда взялся приготовить завтрак.Или, как Кира вывихнула плечо, стукнувшись об тумбочку мизинцем — для меня до сих пор загадка.

По вечерам мы активно уплетаем пиццу или крылышки из КФС за обе щеки, угарая с нового выпуска ГазЛайва.В конце концов я обещаю Жуковой провести экскурсию по Газу, как только меня выпустят из этой клетки.На следующий день ко мне благоразумно припераются все, кому не лень, включая самого Разумовского, который искренне извиняется перед Кирой за тот самый инцидент в «Облаках», но что-то мне подсказывает, что он не прочь повторить.И в заключение моего двух недельного отдыха в клинике мы всей компанией в моей же палате распиваем два литра водки и ликера, которые потом ну уж никак не хотели выветриваться из помещения, вопреки распахнутым настежь окнам.Правда, врач потом мне хорошенько вставил пиздюлей, оставив валяться в кровати еще день.Выписка намечалась на пятницу, а это значило, что впереди ждут выходные, которые я с удовольствием смогу провести в окружении приятных мне лиц, а уже после — приняться за расследование.

— Выглядишь лучше, чем неделю назад, — опираясь на бампер моей тачки, заявляет Мирон, подкуривая сигарету.Хмыкаю, пожимая руку другу, и взаимствую никотиновую отраву.

— Кира дома? — подкуриваю, втягивая едкий дым в себя.Ребра все еще ноют, но только если я выкуриваю больше сигареты в день.Легким тяжело.

— Дома, Казанова, — усмехается Вильбушевич, открывая пассажирскую дверь. — Погнали, нас уже заждались.

Киваю, докуривая, тушу бычок подошвой и сажусь за руль.Ох, как давно я не был в этой крошке.Звучит двусмысленно, если честно.

Через полчаса мы оказываемся у коттеджа, откуда уже доносится приятный запах шашлыка, в силу того, что на дворе месяц май.Солнце во всю печет, теплый ветер разносит приятный запах по территории, а мое двадцатиоднолетие не за горами.Паркую машину в гараже, следом направляясь к террасе, где расположился народ.И только сейчас я понимаю, почему меня поехал встречать один только Мирон.На полу уже стоит череда пустых бутылок из-под «Финляндии»*, на столе еще две «Клюквы», упаковка Балтики и шампанское.Мы сейчас празднуем мое возвращение или День Труда?

Завидев меня еще издалека, малая тут же подскакивает с места, подбегая ко мне.Губы находят губы, я прижимаю ее за тонкую талию, наслаждаясь ее сладким карамельным ароматом, хотя помимо него от нее уже знатно веет чем-то спиртным.

— Да ты в хлам, любовь моя, — прокручиваю в руке бутылку «Мондоро», придерживая девушку, что уложила голову на моем плече.Она игриво смеется, после такого «нового» обращения и только крепче обвивает меня руками.Перевожу взгляд на ребят, здороваясь с Максом, приобнимая Наташу, снова пожимая руку Илье и киваю его новой спутнице, кажется, Наде.

— Еще двадцать минут, и все готово, — оповещает нас Максим, усаживаясь за стол с бутылочкой пива.С интересом разглядываю закуски на столе, перехватывая какой-то кусок сыра.В топку я не закидывал ничего со вчерашнего вечера, поэтому жрать хотелось знатно.

— Кирилл, — откликаюсь на тихий шепот Киры, чуть нагинаясь. — Пошли в дом, мне надо кое-что тебе сказать.Это важно, — киваю, делая глоток из бокала с шампанским, и следую за Кирой.По зеленым из-за травы дорожкам мы заходим в пустой дом, где витает запах чистоты и свежести.Ловлю на себе лукавый взгляд Жуковой, подозревая на периферии, что она собирается сделать.Она снова берет меня за руку, увлекая в подсобку на первом этаже.

— Ты серьезно? — закрываю за собой дверь, пытаясь в темноте разглядеть улыбающееся во все тридцать два лицо Киры.

— Я соскучилась, Незборецкий.Не бузи! — она тянет меня за ворот футболки, касаясь горячими губами дрожащей жилки на шее.Ухмыляюсь, толкая девушку к стенке, следом усаживая на какой-то шаткий стол.Притягиваю ее за шею ближе, впиваясь в нее, нежно оттягивая нижнюю губу, покусывая.Судорожно сжимаю ее талию, стягивая с нее шелковую майку, сбрасывая вещь куда-то в сторону.Туда же летит ее лифчик и моя футболка тоже.Кира скрещивает руки у меня за шеей, оставляя губами фиолетовый засос на коже.Копошусь с застежкой ее джинс совсем не долго, спуская их до середины.Боже мой, как грязно это сейчас все выглядит.Усмехаюсь своим мыслям, подвигая Киру ближе к себе, почти вплотную так, чтобы она чувствовала, как я хочу ее.Именно, пошло, грязно и весело.

За секунду справляюсь с резинкой, резко и грубо входя в нее.Прикусываю нежную карамельную кожу на ее шее, слыша, как рвано бьется ее сердце, как тихо она шепчет на ухо мое имя и как громко она стонет, когда уже совсем нет сил сдерживаться.Скрип от этого пресловутого стола стоит такой, что наверняка слышно за пределами дома, но сейчас уже все равно.В комнате становится душно и влажно, отчего дыхание то и дело прерывается.Длинные тонкие пальчики царапают плечи, а губы все еще терзают друг друга.Чувствую, как тело девушки постепенно берет дрожь, следом обмякая в моих руках.Заканчиваю через несколько минут, утыкаясь ей в острые ключицы.По-дурацки улыбаюсь, целуя ее еще раз в щеку, после чего натягиваю на себя штаны, подавая Кире ее одежду.

— Это был самый спонтанный секс за всю мою жизнь, — смеюсь, затягивая ремень на поясе.Кира радостно улыбается, надевая майку.Поправляет взлохмаченные волосы, но явно видно, что мы не плюшками тут баловались.Полностью одевшись, выходим из душной подсобки, держась за руки.Свежий воздух, как нельзя кстати.

Выходим на улицу, уже пришедши в себя, ибо сомнения по поводу того, почему нас не было полчаса, совсем ни к чему.Ребята уже сидят за столом, раскладывая по тарелкам аппетитно пахнущий шашлык, от которого слюнки текут.