Медленно один за другим выходили заревцы из норы, они были все черны и грязны.
– Не пылить, не толкаться.
Еще прошло минут пять, вместо мыськиных часовых стояли заревцы.
Отряд Мыськина был разделен на три группы. Каждая группа сидела у костра, готовила еду. Приятный запах мяса доносился до заревцев.
Разделив отряд на три части, они подползли ближе к бандитам. Полковник дал сигнал, быстро вскочил и скомандовал:
– Сдавайтесь! Руки вверх!
Внизу в сосновом бору сидели охотники, недалеко от них находились связанные бандиты и их главарь Мыськин.
Старый охотник крикнул рядом сидящему около Мыськина бандиту: «Лезь, привяжи за вон ту толстую ветвь», и бросил ему веревку.
Тот испуганно подхватил веревку и полез на дерево.
Показал на двоих: «А вы, становитесь раком под деревом».
Те встали.
– Вставай, поднимайся, – сказал он Мыськину.
Тот поднялся и отошел к стоящим на коленях задом к нему его соратникам.
– Становись на их задницы и подтолкни его, – буркнул старик, вешавшему веревку.
– Уберите задницы!
Подходит крестьянин, уколол обоих в зад, те откатились в сторону, ветвь чуть согнулась, и на ней повис Мыськин.
– А с этими что делать? – спросили охотники у Зарева.
– Дарю вам!
Пополнив запасы пищи, переодев своих солдат, Зарев вместе с майором двинулись в сторону Екатеринбурга, обходя белогвардейские отряды, наполнявшие леса. Чем ближе подходили к Екатеринбургу, тем чаще встречали мелкие отряды рабочих и крестьян. Они спешили скрыться в лесу от восставшей контрреволюции и чехословацких мятежников. Они шли по пятам Зарева, потом он оторвался от них на сотню километров.
Еще сутки и отряд Зарева вступит в Екатеринбург.
– Что будете делать, полковник, вы уже дома?
– Распущу отряд и – к своим, домой.
– А вы, майор, к своей цели ближе?
– Думаю, что да!
IX ВСЕ МЫ СМЕРТНИКИ!
Полковник построил свой отряд. Его солдаты молча стояли и смотрели, как несколько раз он обошел их. «Зачем построил, что ему нужно от них и почему так долго молчит?»
– Уговор наш не забыли?
– Нет, господин полковник, не забыли!
– Когда я вас собирал по лесам Тобола, всегда говорил, что я с вами только домой, потом наши пути расходятся. Одни раньше уходили домой, другие позже уйдут. Сегодня настал прощальный час, более сотни из вас после долгого пути, наконец, вернулись в свои края. Час ходьбы и вы на окраине города. Возьмите на повозках свои вещи, а вместо них, оставьте винтовки. Мы их схороним… Не забывайте, вы идете домой не как дезертиры, а как демобилизованные солдаты. Вы отслужили верой и правдой царю-батюшке, а теперь пора взяться за свое любимое дело. Только не играйте в войну, не влезайте ни в какую банду, не гонитесь за легкой наживкой. С вами я прошел длинный путь, вы видели много обруганных и опозоренных крестьян. Могучих и сильных главарей банд нет. Жива, только, правда. Так живите правдой, за правду идите в бой.
Заревцы получали свои вещмешки, вешали на седло, на плечи и группами уходили из отряда.
Около сгоревшей мельницы и покинутого крестьянами хутора, заревцы вырыли яму и спрятали в ней оружие и боеприпасы.
Полковник со своим помощником и шестью доверенными людьми последними вышли из леса. Через полчаса они догнали майора. Капитан вынул пистолет из-за пазухи, наставил на Леонида.
– Что следил за нами, монархическая шкура, вам где, велено быть в это время?
– Вам не жить долго, капитан, вы сильно стали горяч, спрячьте пистолет, мы находимся на большевистской земле. Уберите пистолет, капитан, и уезжайте. До свидания, дружище, до встречи в лучшее время. А сейчас – домой!
Полковник остался один на один с майором.
– Вы говорили, майор, что спешите в город, так в чем дело?
– Пошли, покажу!
Выехали на дорогу, на ней стояла подвода с двумя солдатами майора.
– Это мои товарищи Соловьев и Корженев.
– А это что? – Полковник показал на груженую подводу.
– Это то, что нам нужно будет дома.
– Я приказывал…
– Вы, господин полковник приказывали, а я дело делал. Мои люди были два дня тому назад у вас дома, ваша семья голодает, нет ни крошки хлеба, нечего и не на что купить на базаре. Жена с детьми все променяла, что было в доме.
Полковник удивленно смотрел на майора.
– Хотите этим меня купить?
– Спасаем, а не покупаем, повозки с дровами уже на полпути к вашему дому. Через час ваша жена будет знать, что вы сегодня будете дома.
Улицы были пустынны и безлюдны. Редко какой прохожий перейдет улицу и скроется в ближайшем доме. Дом полковника стоял на улице святой Марии, огороженный деревянным двухметровым забором и высокими резными воротами с подковой в середине.
Навстречу полковнику вышла служанка, она низко поклонилась, поцеловала его в высокий широкий лоб с густыми бровями, голубыми, как небо глазами, с густой черной шевелюрой.
– Как постарел, но выглядишь браво. Помоешься в бане, помолодеешь лет на десять. Много мыкался видать, сутками не спал. Ты такой же вездесущий, как и раньше. Пора угомониться.
Лошадей поставили в конюшню, выгрузили тележку, поставили рядом с бричкой. Подъехала еще одна телега, выгрузила дрова, в нее сели солдаты, выгружавшие дрова, а за ними майор со своими помощниками и двор опустел. Около крыльца остались полковник с только что вышедшей женой и с детьми.
Они долго обнимались, потом мужчина наклонился к детям, поцеловал их и сел на крыльце в обнимку с ними.
– А где лесорубы? – спросила хозяйка дома у служанки.
– Как только вы вышли из дома, им велено было покинуть двор, а мне закрыть ворота за ними.
– Они так много работали, надо было пригласить в дом и покормить.
– Их старшой сказал, что их ужин ждет дома.
Старушка мать в последнее время приболела, и редко вставала. Услышав, что сын возвращается домой, велела истопить баню, помылась и села около огня встречать сына.
– Здравствуй, мать!
Он подошел к ней, встал на колени, обнял ее и поцеловал.
– Поднимись, сынок, ты хозяин дома, а хозяину нельзя стоять на коленях, это богом запрещено.
– Перед матерью и отцом можно. Я долго шел к тебе, мама, иногда думал, не дойду. Слава богу, дошел!
– Видно по тебе. Пока накроют стол, сходи в баню и напарься. Спасибо, что заранее до приезда позаботился привезти в дом дрова и еду. Вчера мы были уже на голодном пайке. В городе даже хлеба нет и нет в продаже дров.
Было приятно сидеть и парить уставшее тело, с головы стекали черные ручьи. Со дня казни бандита Мыськина удалось только раз побыть в бане, а то мылись либо у колодца, либо у ручья.
В баню вошел старший брат, отслуживший царю и отечеству двадцать пять лет. Был уже на пенсии.
– Сейчас добавлю пару и хорошенько тебя отстегаю веником, выбью всю хворь, всю заразу смою.
– Давай, браток, выпьем за нашу встречу, сколько раз видел, как твоя утирала слезу, когда о тебе спрашивал. Заждались мы тебя. Все вернулись, один ты долго не возвращался. Будь здоров!
– На здоровье, браток!
Вышли из бани, а их у двери встречают их служивые и холодной водой обливают.
– Это чтобы зараза не приставала, всегда были бодры и здоровы.
Пробежать хотели мимо, да ухватили их товарищи и давай качать.
Полная горница была гостей, до поздней ночи. И только к рассвету стали все расходиться.
– Со многими ты, брат, говорил, но я так и не узнал, где ты служил, откуда прибыл. Нашего брата сейчас везде полно, мы же с тобой отслужили, нет отца нашего царя-батюшки и нет отечества, которому мы присягали.
– А откуда и как я вернулся, слушай, хоть верь, хоть не верь.
– Верю, брат, ты рассказал все от чистого сердца, с открытой душой. А что царя нет, это неправда, он у нас в Екатеринбурге. И то, что ты говорил о майоре-чудаке, то я о нем слышал в Петербурге, и описываешь ты его мне так, как описывал его сам великий князь Николай Николаевич. Хорошего ты человека встретил, ты сам позабыл позаботиться о своей семье, а он позаботился. Сколько всего навез тебе. За твое добро отплатил тебе добром. Мое сердце чувствует, что он к тебе еще приедет, вы с ним встретитесь. Это ярый монархист, многие предали нашего отца и батюшку-императора Николая II, а он идет за ним по пятам. Так, что наш батюшка был в ссылке сначала в Тобольске, а потом сюда привезли. Видать так, мой брат, мы с тобой маленькие люди у государя, а дело государя продолжают такие люди, как майор. Он майор, это все знают, но кто он в самом деле, никто не знает. Мало кто его видел.
