В книге «Как Китай стал капиталистическим»[9] Рональд Коуз и Нин Ван представили систематический обзор китайской реформы. Они полагают, что, в сущности, реформ было две: одну продвигало правительство, а другая была революцией меньшинства. Но именно последняя и привела к подлинному изменению экономики Китая, возрождению рыночных сил и предпринимательского духа. Реформа способствовала созданию коллективных, домашних и городских предприятий, а также легализовала самозанятость и создание Шэньчжэньской особой (свободной) экономической зоны[10]. Возникшие на обочине социалистической системы, именно эти силы стали главными факторами экономических преобразований.

Практицизм – это сердце философии китайских реформ и политики открытости. Вызванная проблемами, реформа все шире распространялась по мере их решения.

В сентябре 1978 года Дэн Сяопин совершил инспекционную поездку на северо-восток страны. Он посетил много предприятий, изучал проблемы народного хозяйства и в итоге заявил: «Мы должны быстро и решительно сосредоточить внимание на подъеме экономики».

В декабре того же года на Третьем пленуме ЦК КПК одиннадцатого созыва была поставлена задача стратегической модернизации социалистической экономики – от плановой к современной рыночной. Экономист Чжуан Учан назвал это преобразование «величайшей программой экономических реформ». На этом фоне зародился новый класс китайского общества – предприниматели. Движение происходило постепенно, и коммерческий ландшафт формировался медленно.

У любых социальных изменений есть передний край. Дэн Сяопин заявил, что «создание единой общенациональной программы можно начать с регионов: запустить новую систему в одном месте или отрасли, а затем постепенно расширить ее. Центральные органы власти должны разрешать и поощрять такие попытки на местах». В апреле 1979 года Дэн Сяопин выдвинул идею создания пилотных проектов: «Чтобы проложить новый путь, можно выделить специальную площадку – особые зоны». По его инициативе Центральный комитет КПК и Государственный совет КНР приняли решение о создании таких зон в Шэньчжэне, Чжухае, Шаньтоу в провинции Гуандун, а также в Сямыне в провинции Фуцзянь. В мае 1980 года по предложению Дэн Сяопина уже имеющиеся экспортные зоны были переименованы в особые экономические зоны, а 25 августа 1980 года Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей принял декрет об Особой экономической зоне в провинции Гуандун. Этот шаг стал официальным рождением особых экономических зон в Китае.

Начиная с 1978 года двери китайского бизнеса открылись миру, и страну посетили некоторые известные топ-менеджеры и руководители.

Первый визит Коносукэ Мацуситы[11] состоялся в 1979 году. Он хотел помочь развитию китайской электронной промышленности путем сотрудничества с японскими производителями. В том же месяце Китай посетил глава компании Sony Акио Морита.

Двадцать седьмого декабря 1979 года под лозунгом «Улучшим культурную жизнь с помощью бытовой техники!» в Пекинском универмаге появилась продукция фирмы Panasonic. В витрине стояла юная красавица-фотомодель, держащая в руках поднос с чаем. Ее окружали телевизоры, холодильники, стиральные машины, стереомагнитофоны и другая современная домашняя электроника. Это была картина новой, прекрасной семейной жизни. Сверху яркими иероглифами было написано китайское название фирмы.

Эта витрина стала для еще вчера закрытого общества настоящим окном в мир. Ее, конечно, немедленно раскритиковали за «пропаганду потребленчества и капиталистического образа жизни», а кто-то даже приклеил на стекло бумагу с надписью: «Это измена!» – но энтузиазм в отношении бытовой техники только разгорался. Японские телевизоры приобрели невероятную популярность. Благодаря электронике из Страны восходящего солнца китайский народ узнавал о мире.

Многие девушки в те годы мечтали получить в приданое магнитофон марки Sanyo, а также модные солнечные очки и брюки клеш. Много лет спустя все производственные мощности Sanyo по выпуску бытовой техники приобретет китайская компания Haier.

Японцы не только поставляли в Китай современную технику – не менее важно было и проникновение в страну японского стиля управления. «Бог менеджмента» Коносукэ Мацусита стал первым японским бизнесменом, привлекшим к Поднебесной всеобщее внимание. Основатель фирмы Panasonic выступил инициатором деления компаний на отделы, пожизненного трудоустройства, надбавок за выслугу лет и других японских принципов управления предприятием.

С 1949 года и почти до начала экономической реформы в Китае не существовало менеджмента в его современном понимании, основанного на свободе предпринимательства и рыночной конъюнктуре. В стране действовала централизованная плановая модель экономики, базирующаяся на государственной собственности. Предприятия играли роль мастерских, выполняющих производственные задачи, и управленцы занимались исключительно организацией производственных процессов.

Интересны национальные различия в интерпретации принципов научного менеджмента, разработанных в начале ХХ века Фредериком Тейлором[12]. Эту систему тогда жестко критиковали в России и Китае, называя ее «утонченным зверством буржуазной эксплуатации» рабочего класса. Считалось, что принципы организации производства повышают производительность, но, в сущности, порабощают трудящихся. Из тейлоризма хотели позаимствовать все ценное, но без вреда для рабочих.

В 1980-х годах, когда Китай приступил к экономическим преобразованиям, желание адаптировать систему Тейлора использовали не только для пропаганды внедрения конвейеров, но и как обоснование введения западных приемов управления. Однако ключевые принципы Тейлора вели к созданию жесткой корпоративной культуры. Китайским предпринимателям был по душе скорее гибкий менеджмент Мацуситы. Он стал для них первым примером для подражания. После него пришли Кадзуо Инамори из Kyocera, Акио Морита из Sony, Тайити Оно из Toyota и Соитиро Хонда из Honda Motor.

Благодаря Мацусите и другим японским управленцам первое поколение китайских бизнесменов осознало роль компаний в возрождении национальной экономики и поверило, что «промышленность может служить родине».

Когда в 1979 году Коносукэ Мацусита и Акио Морита посетили Китай, большинство китайцев не знали даже азов менеджмента и совершенно не понимали, как устроен международный рынок. Япония в тот период переживала подъем. Благодаря нефтяному кризису 1970-х годов экономичные японские автомобили завоевали американский рынок, а в высокотехнологичных областях японские производители электроники даже обошли своих американских конкурентов. Система производства Toyota стала считаться образцовой. В то время в бизнес-сообществе вошли в моду автоматизация и стандартизация процессов, метод канбан[13] и другие концепции.

В том же 1979 году гарвардский профессор Эзра Фогель написал книгу Japan as Number One: Lessons for America. Два года спустя другой американский эксперт, Уильям Оучи, использовал японские компании как иллюстрацию в своей книге Theory Z: How American Business Can Meet the Japanese Challenge – одной из первых, где подчеркивалась важность корпоративной культуры. Оучи писал, что суть корпоративного управления в Японии заключается в ориентации на человека и уважении к правам каждого сотрудника. Он предупреждал американские компании: «Наш противник – не японцы, а ограниченность корпоративной управленческой культуры».