Все вело к потере времени – времени, за которое амиканцы могут закончить подготовку к смертельному удару по королю Аббатору, запертому в своем городе. И принц был бессилен ускорить свое путешествие.

На следующий же день отряд подошел к деревне, в которой еще жил кто-то, хотя ее плачевное состояние не оставляло никаких надежд. Здесь цеплялись за жизнь несколько семей с детьми. Они показались из укрытий и разваливающихся домов и широко раскрытыми глазами таращились на спутников принца. Когда принц остановил коня, его окружили четыре женщины и трое мужчин с кучкой из шести-семи детей.

Дети, похоже, были разного возраста, но жизнь в лишениях придала им внешнее сходство. Одинаковые разинутые щербатые рты, одинаковые проплешины на головах, одинаковые болезненно тощие тела, прикрытые каким-то тряпьем. У всех в глазах было одно и то же беспомощное выражение, которое не оставляло места удивлению даже после внезапного появления отряда.

После минутного колебания Слэк подъехал к принцу Бифальту.

– С вашего позволения, Ваше Высочество, – пробормотал бывший заклинатель.

Принц кивнул в знак своего согласия, хотя и не понял, к чему клонит Слэк.

Тот сразу же спешился. Подойдя к настороженным взрослым, он тихо заговорил с ними. Похоже, сначала они не хотели отвечать ему. Но потом одна из женщин кивнула в сторону полуразвалившегося дома на другой стороне дороги, а стоявший рядом с ней мужчина указал туда же рукой. Быстро поблагодарив их, Слэк пересек дорогу и вошел в дом.

Капитан Суалиш едва заметным движением приблизил своего коня к принцу.

– Чего хочет заклинатель, Ваше Высочество? – тихо спросил он.

Принц Бифальт оставил вопрос без внимания. Вместо этого он велел:

– Посмотрите на них, капитан.

Крепкий воин вздохнул:

– Обязательно, Ваше Высочество? Мне больно на них смотреть.

– Обязательно, – возразил принц. – Они беллегерцы. Подданные короля. Наш народ.

Сердце принца давно ожесточилось, но сейчас он не мог просто отвернуться. Кроме того, он был скор на решения.

– Их следует накормить.

– Ваше Высочество! – капитан Суалиш запротестовал, но принц оборвал его.

– Разгрузите подводу, капитан. Я приказываю накормить этих людей. Мы выдадим им из запасов на один хороший обед сейчас и еще немного на завтра.

Принц задыхался от ярости, но гнев его был обращен не на капитана.

– Если потом мы будем голодать, я не пожалею, что отдал еду им.

Схватив капитана за руку, принц шепотом, в котором читались досада, раздражение и сомнения, повторил ему на ухо:

– Их следует накормить.

Печаль и жалость делали принца злым.

Его тон убедил капитана Суалиша. Он сразу же подчинился, направившись выполнять приказ.

Принц Бифальт знал, что королевские советники назвали бы то, что он сделал, сумасшествием. Они, должно быть, обвинили бы его в том, что это приведет к гибели отряда. Но их не было здесь. Они только из докладов знали о жизни отдаленных регионов королевства, они не видели того, что видел принц. А он больше доверял мнению своих ветеранов и с радостью наблюдал, как они без колебания подчинились приказу. Даже Элгарт не медлил. С их сердцами и глазами все было в порядке, они все были свидетелями жуткой войны. Если бы они не хотели уберечь народ Беллегера, то их присутствие здесь – да и сам их поход – были бы бессмысленными.

Погонщики же были рады любому поводу, только бы дать отдых волам. И пока гвардейцы выполняли распоряжение принца, погонщики ухаживали за своими животными.

Вскоре вернулся Слэк. Бывший магистр выглядел еще немощнее, чем обычно, но взгляд его уперся принцу Бифальту в грудь.

– Ваше Высочество, – доложил он почти скорбным тоном. – Я поговорил со старейшим из местных жителей. Боюсь, жить ему осталось недолго, но разум его не замутился. Я спросил, знает ли он что-нибудь о библиотеке, о книгохранилище. Может, отец его рассказывал о подобном месте или упоминал, что слышал о нем от своего отца. Но старик только покачал головой. «Книги? – спросил он меня. – Что толку от книг, когда страна умирает с голоду?»

Я заверил его, что король Аббатор не забывает о нужде своих подданных. И оставил умирать.

Не дожидаясь ответа, бывший магистр заспешил прочь, чтобы приготовить обед. Бартин с Новелом уже разожгли огонь. Достав кастрюли со сковородками, Слэк принялся за дело.

Обед был готов, и принц Бифальт наблюдал, с какой жадностью ели выжившие жители деревни. Он не мог оторвать взгляда. С одобрением заметил он, что родители предупреждали детей не набивать рты, зная, что сам он не сумел бы выказать столько выдержки на их месте. Нужда этих оборванцев отдавалась болью в сердце принца. И казалось, что боль эта полностью овладела им.

Если бы в тот момент принц мог уничтожить амиканское королевство одним словом, он бы не замедлил его произнести.

После того как с едой было покончено и взрослым передали тюк с пищей на следующий день, принц отказался принимать благодарность.

– Мы ничего не сделали, – отрезал он. – Через пару дней ваше положение будет прежним. Мы не можем спасти вас.

– И все-таки вы пришли и были щедры. Вы уйдете, но щедрость ваша останется с нами, – ответила одна из женщин. – Мы не сомневаемся, что этой дорогой вас ведет высокая цель. Возможно, в конце концов вы все же спасете нас.

Принцу показалось, что женщина говорит как-то странно. Будто на непривычном для нее диалекте. Впрочем, это были фантазии. Просто в такой глуши от остального мира, в такой нужде она разучилась говорить. Неестественность ее речи объяснялась тем, что она редко с кем разговаривала, не более того.

Принц не ответил ей, он дал знак своим товарищам тронуться в путь.

Погонщики закричали, понукая волов, те потянули, и подвода со скрежетом сдвинулась с места. Гвардейцы и Слэк сели на лошадей и тронулись – каждый на своем месте в ряду – за капитаном Суалишем и принцем. И отряд медленно – так медленно, что принц Бифальт едва сдерживал нетерпение, – оставил деревушку позади.

Час или два спустя Флиск позвал капитана. Суалиш, принц и их товарищи оглянулись и увидели столб черного дыма на том месте, где находилась деревушка.

– Капитан? – потребовал объяснений принц. Инстинктивно он почувствовал тревогу.

Капитан Суалиш не слишком обеспокоился.

– Костер, Ваше Высочество, – ответил капитан. – Большинство лачуг пустуют, жители могут не жалеть дров. Может, они греются у огня. А может, готовят пищу, чтобы хранилась подольше.

Рискнув кинуть быстрый взгляд на принца, Слэк сказал:

– Пожара быть не может, мы не оставили ни одного уголька, в котором теплилась бы жизнь.

Заверение Слэка и объяснение капитана не рассеяли сомнения принца Бифальта. Он хотел было послать одного из своих людей проверить, все ли в порядке с жителями деревни. С каждым днем пути в нем росло чувство бессилия. Вид голодающих беллегерских детей только увеличил его. И в то же время принц не знал, сколько еще им нужно идти, чтобы достичь пустыни, где ему придется прокладывать путь без единой подсказки карты. Принц не мог себе позволить тратить время и ждать, пока всадник доберется до деревни и вернется к отряду. Нужно было идти вперед.

Проклиная про себя все вокруг, принц повел своих людей дальше.

Теперь дорога свернула на северо-восток, и шаг за шагом отряд приближался к реке, по которой проходила граница с Амикой. На следующий день принц миновал еще одну деревушку. Она была точной копией той, что он встретил за день до этого, только жителей там не было. Дорога все шла на северо-восток. Изучив карту, принц понял, что до настоящих испытаний еще далеко, а вот до вражеской земли рукой подать. Он чувствовал себя так, словно в его нутро целым полчищем вгрызались крысы, а он не мог ничего сделать, чтобы отогнать их.

На следующий вечер впереди опять показались полуразвалившиеся деревенские дома. Когда отряд доехал до них, там обнаружилось по крайней мере двадцать жителей, остававшихся в этих местах, несмотря на ветхость своих жилищ. Они выглядели не такими жалкими, как те, которых путешественники встретили пару дней назад, но разница была небольшая. Мужчины и женщины были лучше одеты, у детей было больше целых зубов, меньше проплешин на голове, не такие впалые щеки. Но хотя в глазах их и не читалось отчаяние, в еду они вцепились с животной жадностью.