Утром он послал слуг в храм великой богини, чтобы принести ей новую жертву. Лишь ближе к вечеру он почувствовал необходимые силы, чтобы вновь самому прийти в храм и возблагодарить Афродиту, а еще попросить даровать ему вдохновение для новой работы.
Пигмалион пережил счастливое лето, и все его приближенные не скрывали радости, глядя на сияющих царя и царицу Кипра. Но в начале осени, глянув на супругу перед сном, скульптор укорил себя, что ему не очень удалось вылепить ее живот, он не был таким легким и идеальным. Однако вглядевшись внимательнее в некоторые мелкие линии на ее лице, на талии, он понял, что она беременна! И это было прекрасно.
Никогда после этого Пигмалион больше не делал женских статуй, он создал Пана, нескольких атлетов, фигуру быка, которую отправили в подарок на Крит. Соотечественники – киприоты относились к нему с большим уважением, и обнажать меч ему так и не приходилось.
– Я узнал, почему никто не может найти статую Галатеи и как все случилось – пробормотал Сергей, пробудившись от сладкого сна и снимая наушники. Он увидел перед собой Нину, которая была в светло-апельсинового цвета комбинезоне из тонкой шелковистой ткани, руки у нее были сложены на груди, и смотрела она на него по-доброму, словно чему-то сочувствуя. Сергей увидел, что она отмечена «печатью Пигмалиона» – это что-то особое, что спрятано в любимых женах. Она сумела сохранить стройность фигуры (ценой интенсивной утренней зарядки и правильного питания), необыкновенно женственный изгиб поясницы. На ней уже не было макияжа, что подчеркивало ее от природы действительно красивые глаза – большие, темные.
Она в этот вечер смотрела по телевизору хоккей – ее любимый ЦСКА опять выиграл, что еще немного порадовало Нину. Ее дядя некогда был хоккеистом, а потому все родственники симпатизировали его клубу. Супруга уже собиралась спать, убрала волосы, умылась и выглядела свежо и заманчиво.
Но все-таки зашла к мужу, поинтересоваться, как он, нет ли у него какого-нибудь желания.
– Ну и почему же? Камни рассказали? – поинтересовалась жена.
– Точно. Это оказались камни из боковой стены дома Пигмалиона, они лежали близко к фундаменту. Об один из них разбилась амфора, брошенная Филоксеной. А Галатея ожила и стала простой смертной. Естественно, ожив, она перестала быть мраморной статуей, – начал увлекаться Сережа. – Живая Галатея оказалась очень милой барышней, боготворила своего создателя и даже родила ему двоих детей – мальчика и девочку. Нет, сначала девочку, а потом мальчика. Ну, совсем как ты.
– Хочешь узнать, как это было? – поинтересовалась Нина. – Один римлянин дал свою версию. Сейчас принесу книжку.
Через несколько минут она вернулась, успев найти не только книжку, но и набросить цветастый платок на плечи.
– Вот, слушай, – и она начала читать чуть нараспев, как это делают поэты.
… И создал он образ – подобной
Женщины свет не видел, – и свое полюбил он созданье!
Девушки было лицо у нее; совсем – как живая,
Будто бы с места сойти она хочет, да только страшится.
Вот до чего было скрыто самим же искусством искусство!
Диву дивится творец и пылает к подобию тела.
Часто протягивал он к изваянию руки, пытая
Тело ли это иль кость. Что это не кость, побожился б!
Деву целует и мнит, что это взаимно; к ней речь обращает,
Держит, – и верит, что в плоть при касании пальцы уходят,
Страшно ему, что синяк на тронутом выступит теле.
Тут я немного пропущу, но вот слушай дальше, – замедлилась Нина.
Праздник Венеры настал, по всему прославляемый Кипру,
Возле святых алтарей, с наведенными златом рогами
Падали туши телиц, в белоснежную закланы шею.
Ладан курился. И вот, на алтарь совершив приношенье,
Робко ваятель сказал: «Коль все вам доступно, о боги,
Дайте, молю, мне жену (не решился ту деву из кости
Упомянуть), чтоб была на мою, что из кости, похожа!»
– Ну, тут еще о трех вспышках светильника, это ты и без меня знаешь. А вот и итог:
… В дом возвратившись, бежит он к желанному образу девы,
И, над постелью склоняясь, целует, – тепла она будто…
Снова целует ее и руками касается грудей,—
И под рукой умягчается кость; утрачена твердость…
– Ну вот, видишь, два свидетельства – доказательство! – довольный заявил Сергей. – Только, почему поэт говорит о празднике Венеры? Ведь богиней была Афродита!
– Стихи писал римлянин – Овидий, которого сослали на берега Черного моря за какие-то шалости, – пояснила, мягко улыбнувшись, Нина. – Вот и назвал он ее на их манер Венерой. Кстати, имя «Галатея» он не упомянул ни разу… Да и Бернард Шоу назвал героев другими именами, но все равно получилось здорово.
– А вот муза Сальвадора Дали… Ее звали Гала! Она была отмечена печатью Пигмалиона, – вдруг вспомнил Сергей. – Гала – это от Галатеи?
– Увы, здесь все гораздо проще, – Нина читала немало и знала о похождениях Елены Дьяконовой. – Дьяконовой не нравилось ее имя, и она сама взяла себе новое – Гала. Она считала, что оно означает «праздник». Надо сказать, что Гала была не только музой Дали, но и вела его дела и во многом это ее заслуга, что Сальвадор Дали стал весьма доходным брендом. Но это уже другая история.
Импульсы
Собственно, в любом творческом процессе важен первый «толчок», первый импульс, с которого начинается движение мысли. И эти самые импульсы порой также интересны, как получившаяся благодаря им история.
Все началось действительно с поездки на Кипр. Разумеется, остров такой великой культуры и легенд произвел впечатление, оставшееся в памяти надолго. Разумеется, было и посещение археологических раскопок. Но стоит чем-то увлечься и начинается «цепная реакция», начинаешь фотографировать, потом что-то выписывать из каталогов, а потом и копаться в книгах.
И вот, что получилось.
На Кипре и сейчас можно посмотреть немало остатков дворцов, созданных еще в античные времена. Где именно находился дворец-мастерская царя Пигмалиона, точно указать никто не может.
В некоторых из руин обнаружены очень интересные мозаики, которыми можно любоваться довольно долго. Была ли там мастерская Пигмалиона – неизвестно, но, скорее всего, предприимчивые лидеры туристического дела ее «случайно найдут» и начнут туда водить экскурсии. Вообще «Пигмалион» мог бы приносить неплохой доход острову, живущему во многом за счет античных легенд и сегодняшнего туризма.
* * *
«Мастерская» Пигмалиона на известных картинах художников Средневековья является продуктом воображения авторов.
В древней Греции цари вели довольно демократичный образ жизни в спокойное время, существовали, как обыкновенные люди, и сограждане не боялись их критиковать. Просто, тогда еще шел только переход к рабовладению. Но неравенство социальное и материальное уже существовало. Правда, порой слуги проявляли самостоятельность и действовали в некоторых ситуациях, как друзья хозяев.
Женщины во все времена, и, естественно, в античной Греции имели особое значение. Так, храбрейший участник похода к Трое, фтийский царь Ахилл поссорился с предводителем войска Агамемноном из-за того, что тот отобрал у него пленницу – Брисеиду. И по этой причине он даже отказался воевать против троянцев.
