Я была вне себя. Я пылала лютой ненавистью к этому животному вору!

Однако именно его испарение привело меня в чувство. Мне вдруг пришло в голову, что это была всего лишь его имитация.

Удивительно, но после смерти я стала лучше мыслить, будто пришло некое озарение. Возможно, я действую слишком поспешно, а в жизни категорически нельзя совершать необдуманных поступков, тем более находясь во власти эмоций. Человек сам кует себя и свою судьбу, а излишняя поспешность и отсутствие самоконтроля могут лишить тебя всего самого дорогого, как лишила меня жизни.

Некоторое время после произошедшего, я пыталась прийти в себя.

Глубоко вздохнув, я огляделась: вокруг меня был абсолютный мрак. В чем заключается мое испытание я так и не могла понять. Но сейчас меня очень интересовало, как там, наверху, Кристина? Или не наверху? Где вообще, интересно, расположен Живой мир? «Надо будет узнать у Судьи Кренклоуди» – заключила я и пошла вперед. Мои шаги гулким эхом разносились по темному лабиринту. Над головой проносились летучие мыши. Одна в меня врезалась, и я почувствовала у себя на лбу что-то прохладное и липкое, однако, немного после оказалось, что та, просто была без головы.

Я уже с большей осторожностью продолжала идти в темноту, не зная, чего можно ожидать от этого места. Наконец, я зашла в тупик. Медленно я начала ощупывать стену пещеры, опасаясь обернуться, но с возрастающей настойчивостью появлялось ощущение чьего-то присутствия. Было похоже, что сзади меня кто-то стоял. Я услышала странный звук и, не зная к чему мне готовиться, повернулась – передо мной стояло странное существо, смутно напоминающее мифическую ящерицу – дракона. Он сидел, выкатив на меня свои зеркальные глаза и обдавал ужасным смрадом серной кислоты так, что перехватывало дыхание.

– Кто ты? – просвистел дракон, и я вжалась в стену. – Новый Посланник? А ты знаешь, что если не пройдешь лабиринт, то не только не найдешь смертный покой и не станешь Посланником, но и будешь стерта с лица миров? – я в ужасе кивнула и он продолжил: – А ты знаешь, что если не отгадаешь загадку – не пройдешь дальше? – нет я не знала и, стараясь унять дрожь осторожно мотнула головой. – Не знала? Так делай выбор: сдаться или продолжить путь вперед?

– Вперед, – заикаясь, говорила я, стараясь не глядеть дракону в глаза.

В моей памяти стали всплывать обрывки из старых книг по мифологии. Драконы, как и сфинксы, часто охраняли входы и выходы, и так же отличались от остальных мифических животных любовью загадывать загадки.

Дракон выдохнул предупреждающую тонкую струю пламени, к счастью не задевшую меня:

– Чем больше этого, тем меньше мы это видим.

Я не знала, что мне ответить, в голове мысль за мыслью проносились неведомые мне ранее образы. Это могло быть все, что угодно, а с загадками у меня всегда было плохо, потому что я постоянно искала во всем подвох.

«Наверное, это что-то простое. То, что нам почти не видно… может быть, это стекло? Но ведь от его количества не зависит, хуже или лучше мы его видим. Плохо видно в сумерках, и по мере сгущения сумерек, появляется сплошная темнота и постепенно мы хуже видим. Как сложно… – мысли плыли все стремительнее и от их многообразия я все больше путалась. -Вероятно, мне просто стоит рискнуть» – решила я и выкрикнула, крепко зажмурив глаза:

– Сумерки

– Верный ответ, – прорычал ящер. – И я чувствую твою мощь, после долгих лет томлений, наконец, я ощущаю такую силу, ты достойный Посланник! Теперь дозволь дать тебе наставление: Идя в Посланники, ты берешь на себя огромную ответственность и вряд ли когда-нибудь ты обретешь свободу. Ты стоишь на пути, выход у которого один… – у дракона заплыл один глаз, и он продолжил быстрым и хриплым голосом: – Ты должна бороться! Не позволяй им взять контроль над твоей судьбой! Только ты в праве выбирать свой путь! Иначе ты лишишься души…

Последние слова он говорил как в агонии, а после ударил хвостом о стены довольно узкого прохода, через который я пришла, так что он осыпался и был перекрыт.

– О нет, – прошептала я и в ярости крикнула на дракона. – Ты его разрушил!

– Никогда не оглядывайся назад – всегда иди только вперед, если ты не видишь в конце пути просвета, это еще не значит, что его там нет…

С последними словами он исчез, оставив на своем месте яйцо. Такое крупное и светло-зеленое оно напоминало большой ровный кусок позеленевшего кварца.

Не в силах более выносить его ровного и спокойного, как жизнь сияния я перешагнула через него и погрузилась во власть темноты.

Часто нам дано видеть лишь маски,

потому как истина – девушка хитрая,

она любит играть с тобой и

прятаться в самых неожиданных местах,

показывая свою наготу

лишь самым внимательным.

– Элеонора! Немедленно зайди в мой кабинет! – раздался из мегафона голос Судьи Кренклоуди, я обреченно вздохнула и обулась.

После своего испытания я долгое время проводила в зале Конторы Посланников в ожидании своего приговора.

Время здесь текло по-своему. Одна минута и один час могли длиться одинаково долго, и дело здесь вовсе не в моем восприятии. Тень – это место вне времени и четких правил законов живого мира. Одна неделя могла равняться одному году или двум минутам. Создавалось ощущение, что время забавлялось со всеми умершими и устанавливало свои правила, словно капризная барышня.

По моим меркам, я сидела в зале уже около двух дней и совершенно не могла понять, почему Совет так и не мог принять решение касательно меня.

Услышав призывной голос Судьи из рупора, я двинулась по коридору в кабинет Кренклоуди.

Подойдя к темной металлической двери, я повернула алмазную ручку и оказалась в мире роскоши, в котором купает, себя Судья. Говорят, при жизни, он был смутьяном и скользким типом, вроде Манарского. Но я думаю, что это заблуждение, хотя смерть может глубоко исправить человека. Например, она начинает сильно исправлять меня.

Я начала мыслить и мыслить гораздо обширнее и глубже, чем при жизни.

– Ну, наконец-то! – проворчал Кренклоуди, когда я вошла. – Долго тебя еще ждать? Между прочим, мы решаем вопрос, куда тебя пристроить.

– Что значит куда?! – я пораженно уставилась на Судью: мне казалось, на испытание меня отправили лишь для того, чтобы определить меня в посланники, а теперь внезапно нарисовалась абсолютная неопределенность. – Судья Кренклоуди, это что, значит, вы отправили меня в это ужасное место, рискуя моей душой, к этому ужасному существу, только для того чтобы в один прекрасный миг вы мне сказали, что я никому здесь не нужна?!

Судья пригладил свой парик и жестом приказал мне помолчать:

– Вовсе нет. Нам нужен Посланник, но пойми, не все, даже те, кто прошли Лабиринт даже те, кто прошел подготовку, и половина из их не стала Посланниками.

– Звучит глупо и подло – сдавленным голосом прошептала я и выбежала из кабинета, так и не дождавшись того, что хотел сказать мне судья.

* * *

Мама долго меня успокаивала, говорила, что это он так не напрасно, но моя обида не знала конца. Помню, какой-то гость, приезжавший к нам, говорил мне о терпении:

Терпение замечательное качество, но жизнь слишком коротка, для того чтобы долго терпеть¹.

Да, как же он был прав, правда моя жизнь была еще короче, чем предполагалось.

А вчера я слышала, как мама плакала ночью. Что в жизни, что в смерти она не знала покоя. Страдания находят ее везде, на каждом шагу.

Ночевала я в небольшой комнате вместе с мамой, так как никакого приказа на мой счет не поступало, и я оставалась неприкаянной.

Но, к моей удачи, сегодня вечером я снова была вызвана к Судье. Когда я пришла, в кабинете помимо него была еще какая-то женщина похожая на заключенную и мужчина, который, судя по внешности, был графом или бароном.