И через три года, приняв совет своего друга и всё взвесив, Майк решил навестить Россию и увидеть ту, которую полюбил. Когда же Майк приехал в Москву и пришёл к Ирине, то был изумлён, поражён и счастлив одновременно – Ирина ждала его все эти три года, продолжая любить. Ему даже стало стыдно за свой эгоизм, за свою трусость, ведь улетая, он даже ничего ей не обещал, даже не произносил слов о любви. Три года они были далеко друг от друга, но все три года желали и мечтали о любви и встрече.

Самолёт вздрогнул, Майк открыл глаза и посмотрел на жену, которая продолжала спать, она и сейчас выглядела маленькой рыжей девочкой. Они расписались в Москве всего три дня назад и сразу оформили все необходимые документы в посольстве Великобритании. Теперь Майк должен представить свою жену отцу. Как тот воспримет его брак? Обрадуется ли? Хотя сам отец когда-то поступил именно так – уехал, а через полтора месяца вернулся женатым человеком. Единственным было то, что Майк с Ириной вместе уже многие годы, и было ещё одно обстоятельство… но тут его мысли резко прервались. Самолёт затрясло сильнее, раздался сильный гул, уши заложило. В салон вбежала побледневшая и испуганная стюардесса. Майк крепче обнял проснувшуюся Ирину.

«Это ОН. Он узнал про НЕЁ! – пронеслось в мыслях Майка. – Что же ОН хочет? Господи, пусть ОНА узнает, что же ОН хочет от всех НИХ!!! Пусть ОНА разгадает ребус, всё изменит и останется в живых. Пусть подарит счастье всем потомкам…»

Это была его последняя мысль-просьба, как молитва, повторявшаяся в его голове…

…Была половина четвёртого утра, когда Макс Хардкасл, открыл входную дверь и вошёл в свою квартиру. На лице играла обворожительная улыбка, которая сводила с ума очень многих девушек. Улыбка была вызвана полным физическим удовлетворением. Сегодня Оливия выжала из него все соки. Через несколько минут, как он вошёл на вечеринку, она подошла к нему. Высокая зеленоглазая шатенка минуту зачарованно смотрела на него, не мигая, после чего сделала первый несмелый шаг в его сторону, и потом почти уверенно направилась к нему, соблазнительно завиляв при этом бёдрами, потому что Макс улыбнулся ей своей манящей улыбкой.

– Меня зовут, Оливия. А тебя все знают в Оксфорде. Ты – Макс Хардкасл, – Оливия обвила его шею руками и впилась в его губы.

Макс крепко обнял её и ответил на поцелуй своим, ведь сегодня он специально пришёл сюда, чтобы найти себе женщину. Он знал, что обязательно найдёт, и это будет одна из самых красивых девушек вечера. Самое смешное, что для этого ему не надо было даже шевелить пальцем. Макс обладал всеми теми лучшими внешними данными, из-за которых женщины смотрели на него и мечтали о нём. Он давно привык к такому вниманию, хотя не был в восторге от агрессивности со стороны женщин – такой, как, например, при знакомстве с Оливией.

Макс вернулся к себе полностью удовлетворённым. Оливия оправдала его надежды в эту ночь. Макс подумал о том, что скорее всего, он с Оливией продолжит встречи, но не очень надолго… на некоторое время… может, месяца на два или три. Больше трёх месяцев он ни с кем не встречался, почему-то на него наваливалась скука, и он разрывал отношения, которые переставали привносить изюминку. Главное для Макса – это своевременное расставание с любовницей.

Сколько Макс помнил отношений с женщинами, он всегда выбирал легкомысленных. Проблем с этим не было, их вокруг было пруд пруди. Девушки сами вешались на него, при его внешности он мог очаровать любую, и беззаботные сладости очень даже устраивали его. Он был не виноват в том, что нравился женщинам, что был Максом Хардкаслом, и клеймо «плейбой» закрепилось за ним прочно и надолго, а, возможно, и не только надолго, а навсегда.

Под стать Максу был его и лучший друг – Филип Денверс. Тот тоже сегодня развлекался с какой-то голубоглазой блондинкой, познакомившись с ней в том же ночном клубе, и в отличие от Макса пока ещё не вернулся.

Макс не сразу пошёл спать, решив сначала принять душ. Вышел он из ванной обнажённым, вытирая полотенцем волнистые волосы. Если бы сейчас его увидела даже самая неопытная девушка, то все равно бы восхищённо вскрикнула. А если бы его увидел скульптор, тут же принялся ваять его образ, чтобы создать новый шедевр.

Макс был не просто очень красивым молодым человеком, он имел мужской магнетизм, само совершенство – высокий рост, тонкая талия, плоский живот, узкие бедра, широкие плечи и длинные мускулистые ноги. Его густые и светлые волосы слегка завивались. Глаза были тёмно-зелёными, с длинными чёрными и густыми ресницами. Сами девушки могли позавидовать таким ресницам, которые контрастировали со светлыми волосами. Его нос был прямой и красивой аристократической формы, а губы необыкновенно чувственными и очерченными. Когда же на них играла знаменитая «улыбка Хардкасла», то мало кто из противоположного пола мог устоять от её обаяния.

Макс имел потрясающий вкус, он умел оригинально одеваться, и ему шло всё – любые костюмы – классические и не только, брюки и джинсы, футболки и рубашки, очки, панамы, бейсболки, куртки и зимние шапки. Он мог побриться, и гладкая кожа шла ему, делая моложе. Мог оставить щетину на несколько дней, и эта небрежность тоже ему шла, выделяя ещё большую сексуальность.

Его великолепное английское воспитание, светские манеры, вкрадчивое обаяние, прекрасное чувство юмора – весь этот комплект являлся смертоносным для женщин. Женский пол провожал его взглядом, мечтая, чтобы он хотя бы взглянул на неё, заметил. Про то, чтобы он подарил улыбку, можно только мечтать. Были и те счастливицы, кто получал не только улыбку от Макса, как, например, повезло Оливии. Но для того, чтобы он заметил, нужно быть смелой, свободных нравов, иметь хорошую фигуру, красивые черты лица и, главное, быть искусной в постели. Макс никогда не любил прелюдии и флирт, для него существовал секс ради секса. Девушка знакомилась с ним, он её оценивал и сразу за этим следовало приглашение к ней. Странно, но почему-то он к себе никогда никого не приглашал, ему никогда не нравилась такая идея, поэтому он делил весь мир на мужскую и женские территории. У него была своя сугубо мужская территория, и посторонним вход был воспрещён. Это относилось не только к женщинам, но и к огромному количеству мужчин. При этом Макс имел отличное чутьё на искусственную игру. Он сразу подмечал тех, кто изображал страсть и темперамент. Для таких ночь с Максом была первой и последней. Враньё в любой его форме Макс не прощал. Такой человек на всю жизнь попадал в его чёрный список, и вход для него на любую территорию Макса навсегда закрывался.

Макс оделся в шорты и футболку и взглянул на часы. Было ровно четыре утра, и в этот самый момент зазвонил телефон. Макс вздрогнул и, взяв телефон, прочитал: «Бабушка». Она никогда не звонила в такую рань, Макс запаниковал. Неужели что-то случилось?

– Алло-алло, бабушка? Что случилось? – тут же выпалил он, и это был уже другой Макс, без маски, одетой на публику – он выглядел каким-то ранимым. Пропали цинизм и лёгкая насмешка в глазах, сейчас Макс выглядел растерянным, и таким его знали считанные люди, которыми являлись только самые близкие люди.

– У меня всё хорошо. Здорова и скучаю по тебе. Ты как там? – ответил спокойный женский голос.

– Да тоже ничего. Просто… Ты испугала меня, дорогая миссис Хардкасл, – произнёс Макс бабушке. Его голос тоже был красивым, сексуальным, глубоким, низким, с лёгкой хрипотцой и вызывал у противоположного пола, если не мурашки, то точно усиление сердцебиения.

В телефоне раздался смех.

– Красавчик ты мой! – восторженно и с любовью произнесла его бабушка. Макс засмеялся и тут перестал смеяться, когда бабушка уже с другой интонацией сказала. – Майк Сазерленд умер. Погиб в авиакатастрофе.

– О, Господи! Когда? – спросил он, садясь на кровать, потому как ноги его перестали держать.

– Три дня назад. Я узнала случайно. Артур встретил Джо, вот он ему и сказал. А мы даже не сообразили посмотреть список пассажиров того рейса.