Обнаружив это, я углубился в новое исследование и понял: счастье – это только верхушка айсберга. Благодаря Big Data я наконец смог увидеть связи, которые раньше оставались скрытыми. Раньше мы спрашивали: «Насколько вы умны?», «Насколько вы креативны?», «Как усердно вы работаете?» Теперь мы видим картину шире и можем спросить: «Насколько умнее вы делаете окружающих?», «Как вы вдохновляете других творить?», «Заражает ли ваш импульс членов вашей команды или вашу семью?», «Помогаете ли вы другим не унывать и оставаться жизнерадостными?» И подобные вопросы помогают увидеть, что наши величайшие успехи не существуют изолированно. Мы начинаем замечать, что практически каждый атрибут потенциала нашей личности – от интеллекта до креативности, от лидерства до вовлеченности – взаимосвязан с другими. Таким образом, чтобы здравствовать физически, развиваться эмоционально и расти духовно, нам необходимо изменить наше стремление к потенциалу так же, как и стремление к счастью. Надо перестать ускоряться в одиночку и начать работать над тем, чтобы стать сильнее вместе.

Создавая гиперконкурентную среду, в которой ценятся только личные достижения, компании и учебные заведения оставляют за бортом талант, эффективность и творческий потенциал. Зациклившись на одном уме и удалив других людей из этой формулы, мы закрываем наш потенциал «крышечкой», устанавливая надуманный предел тому, чего мы можем достичь. К счастью, эту «крышечку» можно снять. Когда мы работаем над тем, чтобы помочь другим добиться успеха, мы не только повышаем командную эффективность, мы в разы увеличиваем наш собственный потенциал. Этот эффект известен как «добродетельный цикл» – цикл позитивной обратной связи. Совершая благо для окружающих и делая других лучше, вы генерируете больший объем ресурсов, энергии и опыта, который и вас самих делает лучше. Добродетельный цикл запускается снова. Таким образом, улучшение других поднимает ваш успех на следующий уровень.

Итак:

В этой книге я описываю восемь исследовательских проектов, которые я провел в сотрудничестве с коллегами, а также передовые исследования ученых, объединивших науку о мозге, сетевой анализ и психологию, чтобы сформировать новое направление исследований позитивных систем.

Я понимаю, что вы ищете в этой книге не просто обзор исследований; подобные дайджесты гораздо лучше представлены в других изданиях. Вам нужны решения, которые вы сможете применить уже сегодня. Именно поэтому последние три года я разрабатывал практический подход к Большому потенциалу, основываясь на исследованиях коллег и моей работе в Национальном космическом управлении НАСА, Национальной футбольной лиге, Белом доме и пр., а также на моих интервью с самыми успешными людьми, включая Уилла Смита, Опру Уинфри и Майкла Стрейхэна. Они живут по принципам Большого потенциала.

Путь к Большому потенциалу состоит из пяти этапов, которые я называю СЕМЕНАМИ: 1) окружите себя людьми, пользующимися авторитетом и оказывающими позитивное влияние; 2) расширяйте свое влияние и силу (это становится возможным, когда вы помогаете другим идти к успеху); 3) увеличивайте свои ресурсы, становясь Призмой похвалы; 4) защищайте систему от негативных атак; 5) поддерживайте устойчивый рост, снова и снова воспроизводя добродетельный цикл.

Семена – идеальная метафора для этого исследования, поскольку семя не может вырасти само по себе, ему нужны солнце, земля и вода. Точно так же вы можете вырастить свой потенциал, но не в одиночку. Самого большого роста вы достигнете, если задействуете потенциал людей вокруг вас.

Мы больше не можем довольствоваться конкуренцией за обрывки малого потенциала. Мы должны искать новые границы человеческого потенциала и звать других за собой. Современный мир бросает нам вызов и требует, чтобы мы снова вставили в формулу «Да пребудет с тобой Сила» уточнение «Сила Других». И эта глобальная трансформация началась с поиска скрытых связей между светлячками, нудистами в Гарварде, цыплятами без перьев и неловким танцем с Опрой.

Я учился на первом курсе Гарвардского университета и как-то раз январской ночью засиделся за зубрежкой билетов. Приближались к концу те тяжкие две недели, которые называют временем для подготовки к экзаменам. Занятий нет под предлогом того, чтобы студенты могли «почитать» материал. На самом деле именно в этот период преподаватели вываливают на студентов самые объемные научные публикации и проекты сверх того, что требуется к экзаменам. Этот стресс остро ощущается в библиотеках и столовых, ведь студенты готовятся к битве, показывающей их индивидуальный потенциал.

Ближе к полуночи, оторвав осоловевший взгляд от учебников, которые я штудировал шесть часов подряд, я бросил взгляд за окно и увидел странную картину. Перед моим общежитием собрались сотни студентов. И тут началось нечто еще более странное. Они начали скидывать одежду. Мой затуманенный учебой мозг не мог понять, происходит ли это на самом деле или я сошел с ума. Студенты начали пронзительно кричать.

Мы только что говорили о светлячках в мангровых лесах, которые темной ночью приманивают партнерш синхронными вспышками своих огоньков. Сейчас я собирался испытать коллективную «вспышку» совсем другого рода.

Каждый год в полночь перед началом сессии гарвардские студенты участвуют в ритуале под названием Primal Scream (переводится как «Первородный крик», не путать с названием шотландской рок-группы). Эту почтенную традицию некоторые приписывают нашим явно не столь пуританским предкам. Пока отец-основатель Джон Адамс оставлял свой след в истории, подписывая Декларацию независимости, его сын Чарльз отличился тем, что был задержан со своими друзьями за появление нагишом во дворе Гарвардского университета[8]. Их отчислили, потом восстановили (понятно, что когда твой отец – отец-основатель, в игре «Монополия» ты получаешь как минимум одну карточку «Освобождение из тюрьмы»). А традиция охладиться перед экзаменами дошла до наших дней. Спустя более чем три столетия самые храбрые и/или очумевшие от учебы студенты собираются перед общежитием Мауэр Холл и раздеваются. Когда полузамерзшие, абсолютно голые студенты начинают толпой бегать по заледеневшему старому двору Гарварда, все теснее прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, из своих корпусов сбегаются сотни зевак. И на несколько коротких минут страх неудачи на экзаменах замещается (очень реальным) риском обморожения, не говоря уж о вероятном смущении перед однокашниками.

Это было мое первое разоблачение – уж извините за каламбур – в Гарварде. Тем читателям, кто не знаком со мной, я кое-что разъясню. Первое: до поступления в Гарвард большую часть своей жизни я провел в Уэйко, штат Техас, где ношение одежды крайне приветствовалось, а раздевание на снегу было чем-то неслыханным – потому что там не бывает снега. Второе: я застенчив. Я никогда не был в клубе, не знакомился с девушками в баре и даже не купался голым. Тем не менее, увидев это ночное зрелище из окна общежития для первокурсников, я забеспокоился, что упускаю нечто важное, сидя здесь, за столом, не поднимая головы от книг про повседневную жизнь Рима во времена Августа, пока мои сверстники там отрываются по полной. Я решил присоединиться.

Мой утомленный мозг посчитал, что лучше всего раздеться в комнате, а потом на улице дождаться остальных и, когда они будут пробегать мимо, проскользнуть незаметно в их ряды под покровом темноты. Как только за мной захлопнулась дверь общежития, я понял свою первую ошибку. Мне, уроженцу Техаса, и в голову не пришло, что для бега по снегу – голым или одетым – крайне необходимы ботинки. Тут же пришло осознание второй ошибки: я оставил свой пропуск в кармане брюк, которые, конечно же, валялись скомканными на полу моей комнаты. И тут я понял свою третью, самую главную ошибку. Я был один. Я никак не мог проскользнуть в толпу, не привлекая внимания. В конце концов, если вы раздеты в толпе голых людей, ваше лицо теряется среди других. Если вы гуляете нагишом соло, как Уилл Феррелл в комедии «Старая закалка» (Old School, 2003), все вас узнают.