Халиф замолчал и некоторое время предавался своим думам. Гости сидели в почтительном молчании, не смея нарушить ход его мыслей. Наконец халиф снова удостоил их словом:

– В древности арабские мореплаватели говорили об удаче на море, что они поймали дуновение Аллаха! Пусть же и твой подвиг тоже станет настоящим дуновением Аллаха!

Уходя, халиф простился традиционным «Фай амаан илляах!», что означает «Да хранит вас Аллах!» Но на этот раз традиционное пожелание прозвучало как-то по-особенному.

16 МАРТА 2016 ГОДА. ПРОЛИВ БОСФОР.

БОЛЬШОЙ ДЕСАНТНЫЙ КОРАБЛЬ «КОСТРОМА»

Перед входом в Босфор старший помощник провел обязательное учение по борьбе за живучесть. Босфор – это узкость из узкостей, проход через который всегда, сколько бы ты его ни проходил, выматывает всех – от командира до последнего матроса – как физически, так и морально.

В двадцати милях от пролива Шубин вышел по УКВ на международной чистоте на связь с турецким постом береговым постом:

– Я военный корабль Российской Федерации, бортовой номер 217. Следую в Эгейское море. Скорость – 10 узлов. Приблизительное время входа в пролив – 17 часов 30 минут.

– Вас поняли! Нужен ли лоцман? – отозвались турки.

Вопрос о лоцмане был чисто формальным, так как российские военные корабли их никогда на борт не брали.

– Лоцман не нужен! – скороговоркой ответил Шубин.

– Через десять минут повторите запрос! – передали турки.

За час до входа в Босфор вахтенным офицером заступил заместитель по работе с личным составом Матюшкин. Так полагалось при прохождении пролива. На груди капитана 3-го ранга висел солидный «Никон» для фотографирования военных объектов и кораблей.

Стараясь подражать левитановской дикции, Алексей Ильич зычно скомандовал:

– Корабль к плаванию в узкости приготовить! Расчету прохода узкости по местам!

Проливную зону корабли советского, а потом и российского ВМФ всегда проходят по боевой готовности № 1. При этом усиливается как сигнальная вахта, так и вахта ППДО.

На пелорусах с правого и левого бортов встали начальник службы снабжения и баталер Их задача – по команде штурмана сообщать пеленги на указанные береговые объекты. Гордый возложенными на него чисто морскими обязанностями, Володя Бочаров был предельно серьезен.

– И в каждом его движении сквозит ответственность! – шепнул старпом Матюшкину, кивнув в сторону начальника службы снабжения.

Глянув на надувшегося от важности Бочарова, оба улыбнулись.

На сигнальном мостике сигнальщики крепили к фалам флаги. Желтый с черным кругом посредине – «Индия» («Я изменяю свой курс влево») и сине-красный – «Эхо» («Я изменяю свой курс вправо»). Из-за частого использования именно эти два флага на корабле всегда были самыми истрепанными.

Спустя десять минут Шубин повторил запрос. На этот раз турки назначили «Костроме» время и очередность входа в пролив, а также конкретное судно, за которым надлежало следовать.

Вообще в Босфоре четыре трафик-контроля, которые держат непрерывную связь с проходящими по проливу судами и регулируют их движение.

Как и положено, Шубин увеличил число сигнальщиков, выставил впередсмотрящего и вахту на отдаче якорей, приказал запустить резервные и аварийные устройства корабля. Помимо этого на верхней палубе, для противодействия возможным диверсионным действиям, была расставлена «вахта бдительности» – матросы с автоматами, ведущие наблюдение за водной акваторией вокруг корабля.

…В Босфоре, как всегда, царило настоящее броуновское движение и было тесно от множества снующих во все стороны плавсредств. Навстречу «Костроме» один за другим почти вплотную шли огромные сухогрузы и танкеры. Курс БДК то и дело пересекали всевозможные местные паромы, для которых все статьи МППСС были пустым звуком. Между паромами крутились в полнейшем хаосе рыбацкие лайбы, всевозможные прогулочные катера и яхты, которые, казалось, только и ждали, чтобы подставиться под форштевень «Костромы».

На машинном телеграфе застыл старпом Марченко, мгновенно реагируя на команды командира. Матюшкин вел вахтенный журнал, репетовал команды командира по «каштану» и занимался фотографированием. За штурвалом опытнейший из рулевых – главстаршина контрактной службы Владимир Пошевеля, также готовый к мгновенному выполнению любой вводной. Во главе сигнальщиков самый толковый и глазастый – Сергей Лукашев.

Штурман Дима Наумов, не разгибаясь, корпел над картой. Он то запрашивал пеленги на береговые ориентиры, то уточнял место корабля, непрерывно докладывая командиру о времени изменения и направления курса, точках поворота:

– Товарищ командир. Через минуту время поворота вправо на 15 градусов!

Что касается Шубина, то он все время находился в движении, перемещаясь с одного крыла мостика на другой, давая непрерывные команды на руль и машину, принимая информацию, оценивая мгновенно меняющуюся ситуацию и принимая такие же мгновенные решения.

Босфор – это испытание для всего экипажа, но в первую очередь для командира. Из всех морских проливов в мире Босфор самый узкий (недаром само слово Босфор в переводе означает «коровий брод»), если же к этому добавить что по нему одновременно перемещаются в обе стороны десятки и десятки судов, одновременно, пересекая им курс, с одного берега к другому снует неисчислимое количество паромов, катеров и лодок, можно только представить, какое напряжение испытывают при прохождении Босфора командиры кораблей и капитаны судов!

На пересечку курса «Костроме», вспарывая форштевнем пологую босфорскую волну, как черт из табакерки выскочил турецкий катер с надписью «Сахин гуденлик» – «Береговая охрана».

– Салям алейкум, кэптен! – кричал ему с катера турецкий офицер. – Я даже не успел соскучиться!

В ответ Шубин помахал турку рукой.

– Будет сопровождать до выхода в Мраморное море, а затем повернет обратно. Для турок сопровождение наших кораблей обычная рутина, – пояснил попросившемуся остаться на ГКП Почтареву Матюшкин.

– Откуда он вас знает? – удивился майор.

– Да мы здесь так часто бываем, что уже почти как родственники стали! – усмехнулся заместитель по работе с личным составом.

– Пару таких родственников, и врагов не надо! – встрял в разговор, высунувшийся из штурманской рубки штурман Наумов.

Согласно боевому расписанию по прохождению проливов, было положено через каждые пять минут бросать глубинные гранаты во избежание нападения подводных диверсантов. В Босфоре по договоренности с турками этого не делали. Шубин, да и другие командиры «экспресса» понимали, что отказ от гранатометания создает серьезные риски, но поделать ничего не могли. Что касается Шубина, то он, в силу своего обостренного чувства справедливости, одно время хотел даже написать по этому поводу рапорт, но потом передумал. Понимал, что все равно рапорт ляжет под сукно. Начальство не любит инициативы снизу, тем более инициативы, которая затрагивает вопросы большой политики. Кого в Москве интересует вопрос, бросают ли с проходящих в проливах кораблей гранаты или нет, тем более что турки однозначно будут категорически против, а лишний раз ссориться с ними в непростой политической ситуации из-за такой «ерунды» в Москве не захотят.

…Миновали первый босфорский мост, носящий имя Ататюрка, что соединяет европейскую и азиатскую части Стамбула.

– Говорят, что его проектировал и строил сын небезызвестного Керенского, – пояснил Почтареву заместитель командира по работе с личным составом.

– Вот ведь жизнь устроена, у никудышного политика вдруг сын – талантливый инженер! – покачал головой Почтарев.

– Посмотрите направо! – обратил внимание гостя Алексей Матюшкин. – Перед вами главная достопримечательность Стамбула – храм Святой Софии – великий памятник раннему христианству, обращенный ныне в мечеть Айя-Софию.

– Где-где? – закрутил головой Почтарев. – Эта?

И показал рукой на величественную мечеть.

– Это знаменитая «Голубая мечеть», – с интонацией опытного гида пояснил зам по работе с личным составом. – София правее. Видите огромный розовый массив в окружении минаретов?