— Похоже, меня ограбили, — выдавил я, ответив на вопрос. — Но деньги есть.

— Это хорошо, — кивнул амбал и замолчал, полностью сосредоточившись на дороге.

Следующей проблемой стало то, что мы пропустили поворот на Петербургское шоссе из-за вечного ремонта дорог даже в зимнее время и дорожных знаков, которых ни фига не видно в метель даже при черепашьей скорости. Пришлось вернуться почти на полкилометра, что сильно уменьшало мои шансы добраться с комфортом до города, в котором я ещё ни разу не был. Ладно, вернулись, повернули и поехали уже по правильной дороге.

Через два километра я понял, что я никуда не доеду, а ещё через два, чуть дальше поворота на Шушары, обратно в Питер, я попросил водилу остановить машину, поскольку больше у меня денег не было ни копейки. Он кивнул и тут же затормозил. Я расплатился по счётчику, в тайне надеясь, что он сделает скидку за то, что мне пришлось выталкивать его машину из снега, или за те лишние полкилометра по его вине. Ну или хотя бы, чтобы он просто сжалился надо мной и довёз хотя бы до города, но он только взял деньги и тут же укатил в обратном направлении, сколько я ему ни намекал на то, что здесь темно, холодно и всякое такое.

Вот козёл, мог бы и посочувствовать.

Зону массовой застройки мы уже проехали, Питер разрастался быстро, но недостаточно, чтобы заглотить в себя очередной посёлок. Официально, я всё ещё находился в Петербурге, Пушкин уже был включён в его состав, но вот стоя здесь, посреди пустынной дороги и полей, занесённых снегом, я этого не заметил. Если я правильно помню карту и расстояния, то до кладбища, располагавшегося при въезде в посёлок, здесь было около двух километров. Фигня, если честно, я проходил гораздо большие расстояния пешком, но это было в городе, где я мог, если что, зайти в какой-нибудь магазин и под видом клиента немного погреться. Здесь не было ничего, кроме проклятого снега. Ну и пустой дороги, даже без попуток. Время уже позднее, почти одиннадцать, так что все, кто хотел здесь проехать, проехал уже давно. Идти было тяжело, дорога узкая, по одной полосе в каждую сторону, обочина завалена счищенным грязным снегом, а прямо за обочиной снега по пояс. Приходилось постоянно оглядываться, пытаясь расслышать приближающийся автомобиль. Темнота, поднявшийся ветер и мелкий, но частый снег уменьшали видимость до минимума, так что автомобиль нужно было ловить весьма вовремя. Поначалу я надеялся поймать попутку таким образом, но через полчаса ходьбы, когда я уже изрядно промёрз и не чувствовал рук, а рожа, кажется, покрылась обледеневшей коркой (щетина немного защищала от ветра, но при этом хорошо цепляла снег), я пытался выжить. В голове уже не вертелась мысль про попутку, её заменила другая — лишь бы не сбили. Я шёл по дороге, места для манёвра не было даже при условии, что меня во тьме вовремя заметят.

Мне казалось, что я уже прошёл Саратов, когда, наконец, увидел сквозь метель огни посёлка и вход на кладбище. Прошёл мимо сугроба, из которого торчали стволы двух зениток (похоже, памятник какой-то), кое-как допёр до светящейся вывески мелкого магазинчика и дёрнул ручку двери. Та не поддалась. Более того, в магазине было темно, только потом я догадался посмотреть на табличку «закрыто», висевшую прямо перед носом. Ну правильно, какой же идиот попрётся ночью в буран в магазин? Поэтому здесь и не было круглосуточных заведений.

Ещё примерно через полчаса я отыскал, наконец, временное убежище Джона — древний цвета утренней мочи двухэтажный дом посреди высоких деревьев. Много веток, снова до фига снега, кое-где доходившего до середины второго этажа, дом был плохо различим из-за этого. Прямо натуральная и вполне естественная крепость. Хорошо хоть протоптанную тропинку я быстро нашёл.

На входе на придомовую территорию я обнаружил сторожа — не помню, как его зовут, но я его пару раз видел с Джоном. Высокий, худой, всё лицо испещрено оспой и множеством мелких шрамов, кое-где напоминающие ножевые. Левая бровь рассечена одним из них, а чёрная шапка на правой стороне практически не топорщится — я знал, что там у этого парня не хватает изрядного куска уха. Я всё время стеснялся спросить, что же случилось с его ухом, предполагал, что оно осталось в одной из драк, но так и не спросил.

— Опять бомжи припёрлись, — проворчал он, когда заметил меня. — А ну катись отсюда!

— Стой, это я, — запротестовал я. — Я — Николай, Джон должен был предупредить, что я прибуду.

— А, — сказал сторож, как мне показалось, несколько разочарованно. — Я уж думал, что ты не придёшь сегодня.

— Возникли кое-какие трудности по пути, — туманно ответил я.

Сторож уважительно посмотрел на меня, заметив кровавый подтёк у меня на скуле. Он знал, что я помогаю Джону противостоять Наумову и его подручным, обладающим весьма необычными способностями, поэтому было вполне логично предположить, что подтёк оставил мне один из них, что было не так далеко от правды, и что в пути я задержался именно поэтому. Если я заставил его босса ждать из-за того, что по пути мочил его врагов, то меня как минимум стоит уважать. Я против этого не был, поэтому разубеждать его не стал.

— Давно хотел спросить, — сказал я уже у порога дома. — А что у тебя с ухом?

Я ожидал услышать эпичный рассказ, как он в драке с многократно превосходящим по всем параметрам противником был жестоко избит, лишился уха, но победил, превозмогая боль.

— В армии отморозил, — коротко сказал он, глядя на меня.

Блин. Даже как-то банально. Я уже слышал парочку подобных историй от отцовских друзей, как они на службе в Сибири отмораживали пальцы.

Я не нашёлся, что ему сказать, поэтому просто толкнул входную дверь и вошёл внутрь здания. Здесь было гораздо теплее и куда меньше шума. Через длинный коридор периодически из комнаты в комнату сновали какие-то люди, некоторых из них я знал чуть лучше, чем других, некоторых видел только раз в жизни, когда Джон с моей помощью решил устроить всем тотальную проверку на «вшивость». Сбоку винтовая лестница, заставленная какими-то коробками, на второй этаж. Потолочная плитка, прочёл я на одной из них. Похоже, здесь делают ремонт. Окна почти все деревянные, старые, без краски и неплохо сифонящие, я постоянно слышу завывание ветра, на стенах местами отсутствуют обои, местами уже наклеены новые. На полу грязный линолеум, но в конце коридора я вижу, что ремонт завершён, и там лежит паркет. Кто-то где-то не очень далеко громко спорит с телевизором о том, был ли гол или нет, кто-то негромко переговаривается в одной из соседних комнат. Но никаких других звуков здесь больше не было.

— Парни, где босса найти? — спросил я, заглянув в ту комнату, где переговаривались люди. — Он ждёт меня.

В небольшой комнате, кажется, кухне, судя по газовой плите и большому холодильнику, было накурено так, что лиц людей я почти не мог различить.

Я чихнул.

— Колян? — узнал меня один из курильщиков. Я сквозь дым увидел, как тут же затлела у него возле рта сигарета. — Он наверху, кабинет с железной дверью.

Говорил он с небольшим украинским акцентом.

Я кивнул и вернулся к винтовой лестнице, огибая ящики и опасаясь их задеть, поднялся на второй этаж. Здесь ремонт ещё даже не начинали, но здесь было ощутимо теплее, я даже куртку снял. Оставляя мокрые следы с кусками отваливающегося от подошв грязного снега, я пошёл по точно такому же коридору, какой был внизу.

Вообще, у Джона довольно разнообразная по национальности банда, я видел украинцев, грузин, армян, парочку американцев и даже одного японца. Все мужчины, за исключением бухгалтерши. Все знают английский, многие — русский, но на разном уровне; те, что из ближнего зарубежья, владеют им, естественно, на более высоком уровне. Банда была не то, чтобы большая — сам Джон, парочка его заместителей, около десятка в общей сумме охранников и параллельно ударной силы на крайний случай, плюс ещё фиг знает сколько людей, непосредственно занятых в бизнесе по городу. Джон никогда не посвящал меня в свои дела, да и я не хотел этого, ибо следователь, занятый в торговле далеко не всегда законным оружием, вызывает много вопросов со стороны дознавателей. Продажная шкура, и всё такое… Но я точно знал, что у Джона есть как минимум один склад с этим самым оружием и несколько точек распространения, а там, как я понимал, тоже нужны люди. Их я не проверял своим «детектором», это было ни к чему, поскольку с ними Джон близко не общается, как объяснял он, и в случае их предательства он потеряет не многое.