Мадам придирчиво меня оглядывает, кивает головой и возвращается в кабинет. Я плетусь за ней.
Глава вторая
Секс с котом
Хмыря, небрежно развалившегося в кресле для посетителей, я вычисляю сразу: хозяин маленького фрахтового корабля, никогда не летавшего дальше Марса. И то исключительно ближе к перигею. У нас такие корабли называют блохами.
Мешки под глазами от перегрузок, нездоровый цвет лица, непременные магнитные башмаки для передвижения в невесомости, жутко дорогие и абсолютно бесполезные. На современных кораблях создается искусственная гравитация. От хмыря пахнет машинным маслом и дешевым табаком. Руки с обломанными ногтями, куда навсегда въелась грязь от непрерывных ремонтов и починок. У этого еще и кобура под мышкой. Показушник хренов! А у самого на счету хорошо если триста кредиток. И те он скоро спустит.
Это наш основной контингент: Дом находится недалеко от космопорта.
Многочисленные эти блохи курсируют между Марсом и спутниками Юпитера, развозя всякую мелочевку. Продукты, хлопок и древесину с терраформированного Марса — сюда. Изделия с наших вакуумных конвейерных линий или баржи со льдом — обратно. Людей эти консервные банки не перевозят — места мало, удобств никаких. За месяц перелета пилоты совершенно звереют и, вырываясь, наконец, на свободу, тратят всю выручку в барах и казино. Ну и о нас, конечно, не забывают. Им все равно. Что царевна, что лягушка. Только побыстрее и побольше. Может этот здоровый, грузный дядька с бритой головой уже заглядывал к нам в Дом. Не помню. Для меня они все на одно лицо. Отработала и забыла.
Мадам усаживается за стол. Я остаюсь стоять посреди комнаты. Показываю, так сказать, товар лицом.
Клиент какое — то время недоверчиво пялится на меня. Потом бросает коротко: «Раздевайся!»
— Трусы снимать? — деловито интересуюсь я. Приподнимаю подол юбки и, зажав его подбородком, оттягиваю резинку на трико.
— Кофту снимай, дура! — рявкает дядька.
Ну вот, еще не заплатил, а уже ругается. Грубиян. С кем только не приходится иметь дело.
Я послушно расстегиваю мелкие пуговки и стягиваю белую блузку. Кожа сразу покрывается пупырышками — в комнате довольно холодно. Сейчас закончу, и сразу под горячий душ. И под одеяло. И грелку к ногам. Уж этого-то клиента я быстро сделаю.
Дядька резко поднимается, делает широкий шаг, больно хватает меня за руку и начинает бесцеремонно вертеть из стороны в сторону как тряпичную куклу. Наверняка синяки останутся. Вот зараза!
— Я ее беру, — наконец заявляет он таким тоном, словно делает Мадам одолжение и обрушивается обратно в кресло.
— Отлично! — тут же бодро откликается Мадам. — Я составляю контракт на неделю. Как вы и просили, Вадим.
Мадам склоняется над комом. По голографическим ушам бежит веселая оранжевая дорожка.
Мамочки мои, на неделю! Да меня отродясь никуда из Дома не забирали. Если не считать того, что полоумный Майкл раньше раз в месяц водил меня обедать в дорогие рестораны. Там меня, наверное, все за его внучку принимали. От Майкла у меня остались умение правильно пользоваться столовыми приборами и воспоминания о его тоскливых всхлипываниях в темноте. Впрочем, нет, я еще помню волшебный вкус земных яблок. Майкл брал их мне на десерт. У нас на Европе свежие фрукты стоят очень дорого. Так что мы в основном перебиваемся консервированными. Или сушеными. Что совсем не одно и то же.
Но потом Майкл ушел на пенсию и они с женой улетели на Землю. Человек он был, судя по всему, не бедный. Бедным колонистам визу на постоянное проживание просто так не дают. В общем, кончились мои яблочки. Теперь, наверное, надолго.
— Надеюсь, вы понимаете, — продолжает Мадам, — что моя девочка на эту неделю переходит исключительно в ваше пользование? Она не обязана обслуживать всю вашу команду. В этом случае контракт сразу будет аннулирован без компенсации оплаты.
Очень правильный пункт. Команды, правда, на блошке с гулькин нос. Еще только второй пилот, иногда навигатор. Но все равно. Я не обязана. И точка. А если кто с этим не согласен, тот получит коленкой. Сами знаете куда. И никакая кобура под мышкой вам не поможет.
Потом мой арендатор достает кредитку и, брезгливо глянув на мой прикид, отправляет меня переодеваться. Что хорошо. Не ходить же по улице в таком виде. Ни дать ни взять — городская сумасшедшая.
Выходя в коридор я еще слышу, как Мадам торжественно, как на похоронах, зачитывает параграф седьмой, пункт десятый договора. В случае нанесения телесных повреждений объекту, то есть мне, Пуделю, клиент обязан выплатить штраф в размере до тысячи кредиток. И, хотя я уверена, что, если прийдется, Мадам вцепится этому Вадиму в горло своими акульими зубами и вытрясет все деньги до последней монеты, честно отдав мне половину, почему-то совсем не хочется, чтобы жизнь меня до этого параграфа довела. Меня один раз пытались придушить, и мне это не понравилось. Я была еще неопытная, глупая и очень испугалась. Теперь бы не испугалась. Теперь я вообще мало чего боюсь.
В своей крошечной комнате я переодеваюсь в свитер и моднючие "парашютные" штаны. На попке они — кожаные и в обтяжку. А штанины — широкие и стоят колокольчиком. Правая светло серая. Левая — такая же, но в мелкий цветочек. Если уж выходить в люди, то при полном параде. Давай, Пудель. Вперед.
Натягиваю куртку (под Куполом довольно холодно, хотите теплее, включайте дома отопление за свои деньги). Сую в карман ком и, подумав, парализатор. На всякий случай. Маломощный. Из легально разрешенных. Им даже вырубить нельзя по-настоящему. Только обездвижить на пять-десять минут. В зависимости от массы нападающего и свежести батарейки. Так все равно спокойнее.
Тянусь к полке за бутылкой виски. В дверях сразу возникает Пушок и требовательно мяукает. Делаю большой глоток, засовываю в рот полоску жевательной резинки и стряхиваю на ладонь несколько капель алкоголя. Пушок, отфыркиваясь, облизывает мою руку.
— Пойдем со мной! — предлагаю я Пушку. — Будет у нас секс с котом. Ни у кого нет, а у нас будет.
Пушок озадаченно молчит. Наверное, еще никто не делал ему такого предложения.
— Не хочешь, как хочешь, — легко соглашаюсь я.
Пушок недоверчиво глядит на меня круглыми зелеными глазами. Я бы тоже хотела иметь такие глаза. У меня карие. Мадам говорит, что темные глаза и светлые волосы — признак породы. Ну да, я — породистый пудель. Меня можно водить на выставки в серебряном ошейнике. Чтобы все восхищались.
Собираюсь уходить, но в последнюю минуту возвращаюсь и забираю с подушки свой талисман. Старую плюшевую игрушку, которую Мадам подарила мне на первый День Рождения в Доме. Когда-то белый маленький котенок с ярлычком "Made in China", то есть аж на Земле. Возьму с собой, будет что-то привычное в незнакомом месте.
Ну вот, я и готова. Теперь меня ждет что-то новое и интересное. Только от этого почему-то на душе пьяные кошки скребут. Мне вдруг кажется, что я сюда больше никогда не вернусь. Бред какой. Куда же это, интересно, я денусь? Тряхнув головой, поворачиваюсь, и быстро выхожу из комнаты.
Глава третья
Ах ты, паскуда!
В космопорт Вадим везет меня на такси. Хотя здесь совсем недалеко. Маленький ярко-желтый электромобильчик шустро скользит по полупустым улицам. Таких пробок, как на Земле, у нас не бывает. Даже в час пик. Даже, когда на Европе собираются жители остальных спутников Юпитера — на фестиваль Переселенцев. Даже когда в детские каникулы наезжают толпы туристов, показывать детям разных гадов из горячего подледного Океана.
В нашем городе самый большой Акванарий на Европе. И плавают в нем в условиях, приближенных к естественным, разнообразные подводные уродцы, которых не увидишь больше нигде в солнечной системе. Их нельзя перевозить на другие планеты и спутники. Они в Космосе дохнут.
