Замечание его друга, такое грубое, содержало злобный намек.

На мгновение вся воля Леифа перешла к его рукам и заставила их сжаться. Он бы убил Колдера этими руками на глазах у отца и брата, если бы тот сделал хотя бы шаг навстречу Ольге. Что бы это ни значило для будущего.

Но Эйк ударил кулаком по подлокотнику кресла:

— Нет времени для этого. Я хочу справедливости и хочу, чтобы меня увезли отсюда. Все ценное уже погружено. Колдер, ты берешь шлюху. Леиф — ты прикончишь ее волка.

Когда он встал, Леиф поднял руку, останавливая ярла.

— Стойте!

Ярл и его сыновья замерли. Их подозрительные взгляды не отрывались от Леифа.

Думая быстро, стараясь сдержать свой разум, он сказал:

— Что даст ее убийство? Это сделает ее мученицей. Если ты не убьешь ее в бою или после суда, легенды будут гласить, что ярл Эйк — трус, который убил Око Бога. И такая темная смерть может привлечь внимание Одина.

Глаза Эйка сузились, но он позволил Леифу продолжить.

— Почему бы не сделать ее снова твоей рабыней? Поработи ее. Покажи, что ее клятва не может быть нарушена.

Пока эти слова не прозвучали в воздухе, Леиф не поверил бы, что смог бы сделать такое предложение. Он знал, что только что навсегда потерял своих друзей.

Бренна будет презирать его. Вали убьет его по той же причине, по которой он сам сейчас едва не прикончил Колдера. Они будут видеть только то, что на поверхности — предательство. Они не поймут, что он желал им добра. Но он пытался спасти их жизни, жизни своих друзей, семьи.

Да, вот, чем они стали здесь: семьей. И Леиф потеряет ее. Еще одну семью. Еще одну любовь.

По крайней мере, на этот раз он отказался от семьи и любви, чтобы спасти их.

— Привези ее домой в цепях. Это хорошая идея, отец, — сказал Эйвинд. — Это будет справедливо. Победа. Она — подарок тебе от Одина. Я верю, что Великий Отец увидит справедливость в таком наказании.

Эйк подергал себя за бороду, повернулся к Леифу и улыбнулся.

— Ты — мой сын, как и любой другой, Леиф Олафссон. Твой отец был моим хорошим другом и советником, и я рад, что ты теперь на моей стороне. Я по тебе скучал.

Он протянул руку и Леиф ухватился за нее.

Ему было плохо. Плохо на сердце, плохо в душе. Но другого пути он не видел.

Эйк сказал:

— Сделаем так. Колдер, возьми ее живой. Леиф, пусть Грозовой Волк умрет. И тогда мы посмотрим, кто восстанет против меня.

Он встал и ушел, звеня золотыми цепями. Ольга была права, он был не лучше Владимира или Ивана.

Леиф посмотрел через зал, где Вали сидел за столом, один. Их глаза встретились, и Леифу пришлось отвернуться.

Боги, в чем только он собирался участвовать.

~oOo~

Некоторое время спустя он потушил факелы в боковом коридоре на восточной лестнице и стал ждать в темноте, пока Вали не пойдет в их с Бренной покои.

Бренна. Леиф знал, что ее не было в комнате. Колдер уже схватил ее и забрал отсюда. У него было разбито лицо, но он смог ее связать, напав на нее, пока она спала. Действительно, работа труса.

То, что планировал Леиф, было немногим лучше. Когда Вали поднялся по лестнице, Леиф шагнул вперед.

Удивленный, Вали спросил:

— Что-то случилось? — и привычно потянулся к месту, где за поясом у него обычно был топор.

— Да, мой друг. Случилось, — Леиф взмахнул топором, наклонился вперед и ударил Вали по голове обухом. Он ударил сильно и верно, и его друг упал на пол, и от стука, казалось, сотрясся весь замок.

За несколько месяцев до этого потребовалось четыре сильных человека, чтобы поднять Вали по лестнице на противоположную сторону замка. Леиф был одним из них. Теперь, в одиночестве, в темноте, он схватил лишившегося сознания друга за руки и потянул вниз по коридору. Он должен был найти место, чтобы укрыть его, чтобы пережить эту ночь.

Кровь текла из раны, которую нанес топор. Леиф надеялся, что не убил Вали.

~oOo~

Это он начал кровавую бойню, хотя и непреднамеренно.

Ему удалось спустить Вали по задней лестнице в конюшню под покровом темноты, в то время как Эйк держал в зале речь, предъявляя свои претензии и условия. Он связал своего друга и оставил его в дальнем стойле, надеясь, что опасность грозить ему здесь не будет.

Но выйдя из конюшни, он наткнулся на Кнута, одного из людей Эйка.

Не зная, чью сторону примет Кнут, но будучи уверен, что в любом случае придется драться, Леиф достал меч. Кнут моргнул, тоже удивленный, и достал свой.

— Эйк хочет разрушить все это, Леиф. Все, что мы построили. Мы не можем это позволить.

Значит, Кнут был еще другом. Вали понадобится столько людей, сколько можно спасти. И Леиф увидел шанс спасти Вали — и, возможно, Кнута, если будет осторожен.

Заставив голос понизиться, он сказал:

— Как и ты, я поклялся Эйку. Он мой ярл, и у меня нет другого. Грозовой Волк мертв. Ты можешь присоединиться к нему, или можешь сохранить верность клятве и жить.

Он взмахнул своим мечом.

Кнут блокировал удар, выражение его лица сменилось на враждебное. Леиф был более сильным воином и лучшим фехтовальщиком, но он не бил в полную силу, и дрался почти для вида.

И тут в ночи раздался неземной боевой рев Астрид, и Леиф повернулся, чтобы увидеть, как она бежит прямо к нему, ее щит и топор подняты в угрожающем жесте. Из-за угла наперерез ей выскочил Олуф. Удар — и Астрид оказалась повержена. Леиф увидел, как топор вылетел из ее руки, когда она упала в грязь.

И потом полилась кровь.

~oOo~

Битва продолжалась недолго. Люди Снорри сопротивлялись Эйку, как и большинство деревенских мужчин, остававшихся на праздник. Некоторые из воинов Эйка, Астрид и Кнут среди них, тоже сопротивлялись. Но их было мало. Недостаточно, чтобы склонить чашу весов на их сторону.

Несмотря на то, что он пытался сохранить жизни друзей, инстинкт самосохранения овладел им в разгар битвы, и Леиф убил троих из людей Снорри. Может, и Кнута, хотя и он, и Астрид дышали, когда Леиф уходил. Орм с разрезанным лицом лежал возле двери замка. И так много других. Все, кто сопротивлялся Эйку, были мертвы или считались таковыми.

Леиф считал, что Орм выживет. Он надеялся на это.

Земля была усеяна телами. Зловоние пропитанного кровью дерна наполнило воздух. И было еще совсем темно.

— Где тело Вали Грозового Волка? — спросил у Леифа Эйк. — Я хочу помочиться на его тело, как помочился на тело его любимого ярла.

Слишком уставший и обескураженный, чтобы что-то придумать, Леиф вздохнул и попытался объяснить.

— Я его видел, — крикнул кто-то из-за спины. — Лежал, разрубленный напополам. Вот там!

Ярл и Леиф повернулись на звук, но позади них уже никого не было, и Леиф не узнал голос. Он не знал, был ли это кто-то, кто хотел отвлечь Эйка, или кто-то просто хотел сделать свою выдумку частью легенды.

В любом случае, это ему помогло.

Как раз в этот момент Колдер вышел из замка, неся Бренну через плечо. Она была связанная, с кляпом во рту и завязанными глазами, одетая только в свое тонкое спальное платье. Колдер бросил ее на землю около ног Леифа, и она захрипела.

Колдер посмотрел на отца.

— Она очнулась. Она уже пытается бороться.

— Тогда оглуши ее. Я не хочу, чтобы она пришла в себя, пока мы не будем в море, — рявкнул Эйк своему сыну, и Колдер повернулся и ударил Бренну по голове.

Она затихла.

Эйк огляделся вокруг.

— Сжечь это все!

Леифу снова пришлось быстро думать. Голова от усталости болела.

— Ярл. Огонь привлечет сюда жителей.

— Ну и что? Думаешь, какие-то фермеры представляют для нас угрозу?

— Нет. Но они замедлят нас, а мы готовы к отъезду. Почему бы не оставить тела гнить на солнце?

Он уже ненавидел гордую усмешку на лице ярла.

— Да. Мы оставим тела. И покинем это никчемное место и вернемся домой, чтобы вершить свою судьбу.