– У меня все в порядке, – сказала Эванджелина и подставила лицо ветру.

– Кто-нибудь еще заметил, что Эви не опровергла заявление о том, что ее прогулка по парку была тайной? – спросила Виктория и сделала глоток из своего бокала, в котором, без всяких сомнений, было что-то покрепче лимонада.

– Все было довольно открыто, – оправдывалась Эванджелина, не решаясь даже пошевелиться. – Он заехал за мной в красном экипаже, принадлежащем…

– Мистеру Брайсу! – прервала Изабель, глядя на Эванджелину широко раскрытыми глазами. – Как ему это удалось?

– Джентльмен, сопровождавший меня, немного знаком с мистером Брайсом.

– Мы услышим наконец имя этого джентльмена, или нам придется догадываться? – полюбопытствовала Розелин.

– Я могу рискнуть высказать догадку, – с самодовольной ухмылкой, которую она прятала за стаканом, промолвила Виктория. – Если кто-нибудь из вас захочет заключить пари.

Услышав слово «пари», Изабель шлепнула Викторию веером по руке.

– Ладно, забудь, – тут же попыталась она извиниться. – И как это было – сидеть в таком модном экипаже? – обратилась она к покрасневшей Эванджелине.

– Сама забудь! Не смей бить меня этой штукой, – потребовала Виктория, потирая руку.

– Мы должны использовать веер, чтобы предостерегать мужчин, удерживать их от совершения какой-нибудь глупости. Я всего лишь делаю то, что посоветовала Розелин, – сказала Изабель вместо извинения. «Виктории просто нужно привыкнуть к жизни в Лондоне и особому способу использования веера в разговоре», – сделала она вывод и снова повернулась к Эви. – Так какой была поездка в этом экипаже?

– Высоко.

– Эви, ты должна рассказать мне об этом больше, – взмолилась Изабель, делая шаг к кузине.

– Ладно… Было очень приятно. Наверное, даже слишком. – Щеки Эванджелины залились уже совсем густой краской, а ее мать как раз направилась в их сторону, подозрительно рассматривая ее лицо.

– Эванджелина, дорогая, – обратилась к ней леди Райтворт, подойдя поближе, – нам нужно ехать. От этого ужасного ветра твоя кожа станет красной и грубой. Она все больше краснеет, – добавила мать отчаянным шепотом. – Нужно было обдумать все, прежде чем принимать приглашение на эту вечеринку. Ты же знаешь, как я не люблю такую погоду.

– Да, мама, – тихо произнесла Эванджелина, кивком попрощалась с остальными, повернулась и пошла вслед за матерью.

Эванджелина всегда делала все, что говорила ей мать. Прекрасное качество для дочери, но, когда это касается леди Райтворт, оно вызывает беспокойство.

– Было бы чудесно хотя бы раз увидеть, как Эви скажет «нет» этой женщине, – пробормотала Виктория, наблюдая, как они уходят.

Изабель снова стукнула сестру веером.

– Тише! Эта женщина – наша тетя, и она может тебя услышать.

Виктория отпрыгнула назад, снова потирая руку и зло глядя на Изабель.

– Как вы думаете, кто этот загадочный джентльмен Эванджелины? – попыталась разрядить ситуацию Розелин, становясь между ними. – Она ни слова о нем не говорит и все держит в тайне.

– А я знаю, – похвасталась Виктория. – Это же до смешного банально – прямо, как у Изабель.

– Что же такого банального я сделала? – Изабель поправила медальон на шее в надежде, что сестра не заметила ее нового украшения, неожиданно появившегося неизвестно откуда.

– Изабель, ты так активно строишь глазки Брайсу, что это сложно не заметить.

– Ах, это. Ну… я не понимаю, о чем ты, – соврала Изабель, бросив быстрый взгляд через лужайку на мужчину, о котором шла речь, и вздохнула, когда их взгляды пересеклись.

– Конечно, ты права. Твоя страстная влюбленность бросается в глаза каждому, кто тебя видит. Смотри-ка, ты даже привлекла внимание его друга этими своими жадными взглядами, которые бросаешь в их сторону.

Изабель захлопнула веер и стукнула им сестру по руке.

– Это мистер Сент-Джеймс. Мы… – Но ее слова утонули в возне, когда Виктория схватила ее веер и с силой дернула, вырывая его из рук сестры. – … друзья. Мы с Сент-Джеймсом друзья, – закончила Изабель, глядя на свой второй за неделю сломанный веер.

– Ну да. Хорошо, можешь пока прятать это от всех, – бодрым голосом сказала Виктория.

– Подумать только! Который час? Это Лили меня зовет? Уже иду, – крикнула Розелин и поспешила удалиться из той части сада, где они собрались.

Ветер растрепал прядь волос из прически Изабель, она заправила локон за ухо и обиженно посмотрела на сестру. Вокруг них слышался гул светской беседы, но Изабель молчала.

– Завтра же поеду на Бонд-стрит и куплю тебе новый веер, – переминаясь с ноги на ногу и вздыхая, произнесла Виктория.

– Это обещание? – спросила Изабель.

– Самое что ни на есть нерушимое.

– Хорошо. Не хочу забыть все, чему научилась, из-за отсутствия возможности практиковаться, – чопорно произнесла Изабель.

– Да, ни одной из нас этого бы не хотелось, – еле слышно пробормотала Виктория, но Изабель уже снова смотрела в другой конец лужайки, на то место, где все еще стоял Брайс и разговаривал с Сент-Джеймсом.

Казалось, Брайс рассказывал какую-то шутку. Изабель пожалела, что не слышит его. Ей нравились хитроумные истории со множеством деталей. Она была уверена, что могла бы слушать его истории всегда, и когда-нибудь это произойдет. Сент-Джеймс, напротив, стоял, не проронив ни слова, наблюдая за происходящим, людьми, беседующими друг с другом, движением толпы, словно искал что-то или кого-то. Затем их глаза встретились, и он кивнул ей. Фэллон не улыбался, но в его взгляде чувствовались теплота и сердечность. Во всяком случае, это был прогресс.

Она улыбнулась и поправила медальон на шее. И тут же заметила кое-что другое, буквально на долю секунды промелькнувшее в глазах Сент-Джеймса. Тревогу.

Фэллон должен был подойти к ней вчера на вечеринке в саду, но газон между ними казался каньоном. Он смотрел, как Изабель разговаривает со своими подругами, а ветер развевает ее платье за спиной. Его сомнения на предмет того, стоит ли подходить к ней, были вызваны не социальными условностями, из-за которых пройти по лужайке, чтобы поговорить с дамой, было делом рискованным. Они были связаны с тем, что он не знал, что сказать, когда подойдет к ней.

Она была счастлива, по-настоящему невинна в этом грязном мире. На шее Изабель все еще было ожерелье, о темной истории которого она не догадывалась. Ему нужно сказать ей, правда могла бы стать очищающей. Он был уверен, что где-то слышал это утверждение. Как только он расскажет ей о том, что за украшение висит у нее на шее, и о той опасности, в которой она находится, то сияние невинности, которым она обладала, потускнеет. Он не мог сделать этого вчера, но скоро придется.

Фэллон уперся руками в стол и невидящим взглядом уставился на документы, разбросанные по всей его поверхности. Руководитель Общества запасных наследников всегда стремился контролировать любую ситуацию, с которой сталкивался, но были моменты, когда обеспечить безопасность всех вокруг было трудной задачей.

Ему нужно было немного поспать или еще чайник или два чаю. Но он знал, что никакое количество сна или чая не способно сделать так, что эта проблема разрешится сама собой. Взяв чашку, он одним глотком осушил ее, но по-прежнему было неясно, что делать с Изабель. Он привел в порядок бумаги на столе и взглянул на часы на каминной полке в другом конце комнаты. Скоро пора будет переодеваться и ехать на бал. Но не успел он и на шаг отойти от стола, как Эш Клобейн с размаху распахнул дверь и влетел в библиотеку.

– У нас проблема.

Фэллон уставился на парня – этот молодой аферист, вкладывающий инвестиции в будущее паровых технологий, совсем недавно стал членом Общества запасных наследников. Он пересек комнату, задыхаясь после быстрого бега.

– Это Райтворт? – сказал первое, о чем подумал, Сент-Джеймс. – Я же предупреждал быть с ним поосторожнее. Если тебе нужно убраться из города…

– Под ударом не мои инвестиции в паровые механизмы. Дело в Брайсе. – Его била дрожь оттого, что он узнал, глаза были широко раскрыты. – Случился пожар.