Я пожал плечами и устало выдохнул, не произнося ни слова.

Габриэлла фыркнула и ушла.

– Уложи детей спать. Я хочу прогуляться.

– Ты сбегаешь. Я не могу ничего изменить, Габриэлла. Это действительно было, но это не самое худшее. Подробности лучше оставить в прошлом, ну или по крайней мере пока ты не вспомнишь сама. Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я больше всего хочу, чтобы сейчас у нас все было хорошо.

Габриэлла позволила мне взять ее за руку, но не посмотрела на меня.

– А если не получится, Пэкстон? Если нас уже нельзя исправить?

– Это неправда, дорогая, – тихо говорю я.

Она вздохнула и ушла от меня. Я уставился ей вслед, но не стал останавливать, надеясь, что она все же ошибаешься. Были ли мы слишком сломлены?

Неважно насколько это была правда, я собирался вбить очередной клин в наши отношения, и знал об этом еще до того, как начал действовать. Я не мог остановиться. Мне нужно было знать из-за кого она стерла историю звонков с телефона, и я понимал, что не остановлюсь, пока не выясню. Из головы не выходила мысль, что это мог быть Лейн. Только его кандидатура приходила мне на ум снова и снова. Кого еще она знала? Я смотрел, как исчезает ее силуэт, раздумывая над мучившим меня вопросом. Кто еще знал, что она от меня скрывает? Половину она даже не помнила.

Я предупредил детей, что через пятнадцать минут им пора спать, а сам зашел через компьютер в кабинете в свой аккаунт и просмотрел историю ее звонков. Два входящих вызова с одного и того же номера, один продлился две минуты семь секунд, второй пятьдесят шесть минут. Тем же утром. Кто это был?

Проверка номера ничего не дала. Программа меня обнадежила, а потом запросила данные карты. Но я узнал одну вещь. Это был техасский номер. Я знал только одного человека из Техаса, и у нее не было причин говорить с ней. Не задумываясь, я вбил номер в мой телефон и вернулся на кухню подальше от любопытных ушей и длинных языков, которые все расскажут мамочке.

Я ходил взад-вперед, чувствуя, как кровь приливает к голове. Все это время накручивал себя, что услышу сейчас Лейна. Если бы на звонок ответил он, Габриэлла была бы права. Мы были слишком сломлены. Я не смог бы выдержать эту историю с Лейном, эту ложь и действия за спиной. Не уверен, что наш фундамент выдержал бы, если бы на звонок ответил он.

– Алло?

– Эм, кто это?

– Это вы позвонили мне. Кто это?

– Татьяна?

– Пэкстон. Господи, за шесть лет ни одного слова, как вдруг я стала самым популярным человеком в твоей семье. Что тебе нужно?

Я потерял дар речи. Татьяна? Что? Почему?

– Я... прости. Зачем ты звонила моей жене и о чем, ради Бога, вы говорили с ней в течение часа?

– Я не хочу встревать в ваши семейные проблемы, Пэкс.

– Не называй меня так.

– Да, конечно. Она мне нравится. Я рада, что она обожает мою дочь, но я не хочу быть частью этого.

– Частью чего?

– Что будет, если окажется, что она не твоя? Что тогда? Ты вернешь ее мне?

Я прогнал Вандера с кухни легким шлепком по попке.

– Это очень важный звонок. Дай мне несколько минут. Иди пока чистить зубы. – Я вернул свое внимание к бывшей жене, пытаясь понять, что она имела в виду. – Роуэн? Роуэн может быть не моя? Почему ты так говоришь?

– Слушай, я позвонила ей только потому, что ее письмо показалось мне полным отчаяния.

– Какое письмо?

– То, в котором твоя жена умоляла меня позвонить ей касательно Роуэн. У нее правда амнезия?

– Да, что-то вроде того. Что ты ей сказала?

– Я сказала правду.

Голова раскалывалась от боли, которой не было, пока я не услышал голос Татьяны. Какого хрена?

– Какую правду? Она тебя даже не знает.

– Она рассказала мне про ребенка. Поздравляю.

Я так запутался. Это било меня ниже пояса.

– Татьяна, о чем ты говорила с моей женой?

Я услышал тяжелый вздох, прежде чем она заговорила.

– Она хотела знать, настоящий ли ты отец Роуэн.

– Почему?

– Ну же, Пэкс. Подумай.

– Подумать о чем?

– Серьезно? Я была не самой верной женой, а Роуэн очень похожа на...

– На тебя, – перебил я ее раньше, чем она успела произнести эти слова. – Постой, ты правда считаешь, что я забрал ее у тебя, не зная? Я проверил ее в тот же день, как она родилась.

– Правда?

– Конечно. Что ты сказала моей жене?

– Полегче. Она связалась со мной, ты позвонил мне, и я ничего ей не говорила. Я сказала, что не знаю. Не знала. Это правда. Я была уверенна, что она от Родди Брейди.

– Из Форти Найнерс? С ним тоже? С кем еще ты спала, когда была со мной, Татьяна?

– Это имеет значение? Я рада, что ты нашел Габриэллу. Она очень милая и верная девушка, и я слышала по ее голосу, что она любит мою дочь.

– Она не твоя дочь. Ты бросила ее.

Тишина в трубке продлилась минимум секунд тридцать.

– Ты не дал мне выбора.

– Он был тебе не нужен.

– Послушай, Пэкс. Я не говорю, что ты не прав. Ты прав. Я была молода и мои стремления очень отличались от твоих. У меня была семья, и к своей я была не готова. Это была твоя мечта.

Я почти затеял спор с ней, но остановился, понимая, что меня это не волнует, это было неважно.

– Прости, что она втянула тебя в это. Она сейчас многое переживает. Она не в себе.

Татьяна засмеялась с придыханием.

– Она мне нравится. Я рада, что она там.

– Да. Прости за все. Надеюсь, ты счастлива, и ты права, нам не суждено было быть вместе. Береги себя, Татьяна.

– Да, ты тоже, Пэкс.

Гортанный хрип смешался с тяжелым вздохом, и получилось какое-то рычание. Столько драмы и из-за чего? Я собирался убить ее, медленно. Почему она просто не спросила меня? Черт бы ее побрал. Ситуация была почти что комичной, только мне было не смешно. Я все еще собирался закопать ее в песок.

Собрав детей, я уговорил их послушать сказку, которую почитает Роуэн, а сам ускользнул на кухню, откуда мог увидеть жену. Жену, которою планировал заколоть вилкой.

– Этой вилкой, – произнес я, вставляя вилку для мяса в подставку как раз, когда Ми взяла трубку.

– Что?

– Привет, Ми. Прости, я просто думал о том, что сделаю с твоей подругой.

– Ты собираешься насадить ее на вилку?

– Нет, ты что? Я заколю ее вилкой.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Да? Тогда, может ты расскажешь, что она задумала? Я только что говорил со своей бывшей женой, Татьяной. Припоминаешь такую?

Ми тут же заговорила. Вот только она лгала.

– Прости, нет. Пока.

– Не смей вешать трубку. Почему, ради Бога, она думает, что Роуэн не моя?

– Я не могу ничего сказать. Поговори с Гэбби.

– Ми, я позвоню Нику, – пригрозил я, вынуждая ее не бросать трубку.

– Боже, мне явно не быть разведчиком.

– Это точно. Продолжай принимать детей. Говори.

– Ладно. Гэбби думает, что девочки не твои.

– Почему?

– Из-за видео.

Мне приходилось вытягивать из нее каждое предложение. Ми не собиралась говорить больше, чем я заставлял ее.

– Того, о котором она отказывается рассказывать мне, даже после того, как я рассказал про свое? Из-за него?

– Да, из-за него. Ну, пока.

– Ми, что было на видео?

– Где Гэбби? Может спросишь ее?

– Ее здесь нет.

– Не причиняй ей боль.

В поле зрения появился ее белый сарафан, потому я поторопил Ми.

– Ми, скажи уже, что так завело ее?

– Через несколько дней она все узнает. Сегодня в уборной она оставила мне сумочку с образцами ДНК.

– Какими ДНК?

– Твоей, Роуэн и Фи.

– Почему Фи? – Снова тишина. – Господи милостивый. Она думает, что Офелия тоже не моя?

– Я этого не говорила.

Я закачал головой, пытаясь понять, что послужило этому причиной и откуда взялась эта нелепая идея.

– Почему она так думает?

– Потому что так считал и Лейн.

Я смотрел, как Габриэлла открывает сетчатую дверь, поторапливая Ми пока мог.