После окончания третьей пары друзья предложили вместе пойти по домам, но я отказалась, сославшись на важное дело. Они переглянулись, но ничего не сказали. Лишь пожелали мне удачи в делах и скрылись из глаз. Мне стало немного неловко: все-таки ложь – не мой конёк, да и я не могу обманывать их вечно.

Коридоры непривычно опустели. Я уже не боялась нарваться на знакомых, но успокоиться все равно не могла, поэтому наматывала круги возле дверей папиного кабинета. Наконец он соизволил удостоить меня внимания.

– В чем дело? – напрямую спросила я.

– Сразу после работы я еду в Москву на совещание ректоров, так что не жди меня на ночь. Я вернусь через пару дней.

Я сникла. Папа был единственным близким мне человеком в городе, и без него я чувствовала себя незащищенной.

– Это обязательно? – спросила я с надеждой, что у него есть шанс не уезжать.

– Да, обязательно, – последовал твердый ответ. Он поцеловал меня в лоб. – Не волнуйся, глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь.

Он вернулся к себе в кабинет, и я вздохнула. Замечательно. И как же я буду в одиночестве ночевать в этом огромном доме?

Я развернулась и столкнулась с презрительным взглядом Егора.

– Теперь все понятно.

У меня второй раз за день все похолодело внутри.

– Что понятно?

Он подошел ближе.

– Что ты спишь с ректором!

Его голос был ледяным от презрения, но меня это не напугало. Потому что от его предположения я зашлась истеричным хохотом.

– Я, конечно, допускала мысль о возможных сплетнях, но что бы такое, – выдохнула я, когда смогла успокоиться. – Это мой папа, идиот.

Выражение лица Егора стало удивленным, а потом – виноватым.

– Неловко получилось, – он почесал макушку. – Извини.

Я прислонилась спиной к прохладной стене, не переставая улыбаться.

– Да не извиняйся. Думаю, пора рассказать всем, что я его дочь, иначе я буду каждый день получать такие обвинения. – Я покачала головой. – Даже не думала, что со стороны все может выглядеть не так, как есть на самом деле. Спасибо, что открыл мне глаза. – Я осмотрела пустой коридор. – Кстати, почему ты все еще здесь? Я думала, что все уже разошлись...

– Да я тоже сначала разошёлся, но уж очень подозрительным было твое поведение, и меня одолело любопытство. Выходит, ты Соколова Анна Николаевна?

– Так и есть.

– Приятно познакомиться.

Я искренне улыбнулась.

– Мне тоже.

В коридор выглянул папа.

– Что здесь происходит? – спросил он у меня, но, заметив, что я не одна, осекся.

Я оглянулась на Егора.

– Расслабься, папа, он знает.

Лицо папы смягчилось.

– Все в порядке, солнышко?

– В полном, – заверила я. – Но раз уж ты пришел... Можно Вадим сегодня останется у нас? А то мне как-то неуютно одной...

– Сколько раз просить тебя обращаться к водителю по имени-отчеству! Он в два раза тебя старше! Прояви хоть немного уважения!

– А разве я неуважительно к нему отношусь? – состроила я невинное лицо. – Я ему не хамлю, не грублю и не оскорбляю. К тому же он сам не против, чтобы я так к нему обращалась, потому что он чувствует себя моложе.

– Ох, Аня, и где же твое воспитание... – пробормотал он, потрепав меня по макушке, и скрылся в кабинете.

Я показала дверям язык.

– Ты идешь? – спросил Егор с улыбкой на губах, отчего на его щеках появились милые ямочки.

– Да, пошли.

На ходу надевая пальто, я неспешно поплелась за Егором. На первом этаже он поравнялся со мной и пошел рядом. В полном молчании мы вышли из универа под холодный сентябрьский ветер и дошли до ворот.

– До завтра, – попрощался он и, не дожидаясь ответа, пошел в противоположную мне сторону.

– До завтра, – прошептала я себе под нос и поплыла к машине, которая уже темным пятном маячила невдалеке.

– Как прошел день? – спросил Вадим, когда я с удобством устроилась на переднем сидении и протянула озябшие пальцы к печке.

– Лучше, чем мог бы, но хуже, чем обычно, – пробормотала я, вспомнив, что папы сегодня не будет. – Ты можешь остаться ночевать у нас? Папа уезжает в Москву до завтрашнего вечера...

– Только не говори, что такая взрослая девочка боится оставаться одна.

Я нахмурилась.

– Необязательно быть маленькой, чтобы чего-то бояться. Просто дом слишком большой для меня одной.

Вадим почесал подбородок.

– Я и рад бы помочь, но сегодня не могу: у моей крестницы день рождения, и я обещал на нем присутствовать.

Я постаралась скрыть досаду.

– Да, это действительно важнее.

Мое настроение падало все ниже с каждым поворотом в сторону дома.

– А почему ты не хочешь позвать на ночь подруг? Вроде ради них и делалась вся твоя конспирация, или я чего-то не понял?

От его идеи на моем лице расползлась улыбка.

– И в самом деле! Я совершенно об этом забыла. – Я готова была стукнуть себя по лбу. – Можно устроить пижамную вечеринку!

– Только вот твоей конспирации конец...

Я махнула рукой.

– Не страшно. Я все равно собиралась раскрыть карты, когда папа вернется.

Глаза Вадима удивленно поползли на лоб.

– С чего бы это?

Я рассмеялась, вспоминая случай в коридоре.

– Знаешь, я решила, что пора заканчивать этот спектакль после того, как меня обвинили в том, что я сплю с ректором университета.

От услышанного Вадим закашлялся и чуть не въехал в фонарный столб.

– Ничего себе!

Оставшуюся часть дороги мы проехали молча.

#6

Едва машина отъехала от ворот, я полезла в сумку за телефоном, выискивая в телефонной книге номера Сони и Полины.

Обе были немного удивлены моей просьбой приехать с ночевкой, но, услышав, что я совершенно одна, тут же согласились.

Я вошла в дом. Входная дверь гулко хлопнула, и в доме повисла давящая на расшатанные нервы тишина. Я пару минут помялась в пороге, раздумывая, заказать ли пиццу или роллы, или хватит вчерашней лазаньи и салата?

Все-таки первое впечатление о человеке самое важное, так что, не смотря на то, что полки холодильника ломились от продуктов, я все же позвонила в «Food House» и заказала пиццу и три сета роллов. Вечеринка так вечеринка, а девочки пусть сами решат, чего им хочется больше: домашней еды или вкусных вредностей.

Ворвавшись, словно вихрь, в свою комнату, я придирчиво осмотрела обстановку. Решив, что нам троим удобнее будет расположиться на полу, я накидала на ковер подушек, включила негромкую музыку и отправилась переодеваться в домашнюю одежду. Выбор остановился на белой свободной футболке и сиреневых пижамных штанах. Когда раздался звонок, я дернулась от испуга. Торопливо сбежав по ступенькам, я помедлила, раздумывая, прилично ли открывать в дверь в таком виде, но второй звонок дал понять, что выбора нет. Я распахнула двери. Передо мной стояла девушка в форменной одежде «Food House», и я расслабилась от мысли, что еду доставил не парень. Я отдала деньги и забрала еду как раз в тот момент, когда на территорию дома завернуло такси. Удивленно оглядываясь по сторонам, из него вышли Соня и Полина, которые, кажется, пребывали в растерянности. Если я правильно поняла их эмоции, на лицах читалось выражение «не перепутали ли мы адрес».

Когда они наконец повернулись в мою сторону, я робко помахала им рукой. Их брови поползли вверх, и девочки неуверенно двинулись ко мне.

– Ты живешь здесь? – В голосе Полины послышался благоговейный трепет.

– Да, с папой.

Соня присвистнула.

– Должно быть, он важный человек, раз может содержать такой домище...

Я слегка замялась, прежде чем ответить.

– Он ректор нашего университета.

Девочки удивленно раскрыли рты.

– Что ж ты раньше не сказала! – возмутилась Полина.

– Мне не хотелось, что бы со мной дружили лишь потому, что я – дочь ректора. – Я поежилась, чувствуя холод. – Заходите в дом.

Посторонившись, я пропустила подруг внутрь и предоставила им возможность осмотреться.

– Знаешь, ты очень странная, – заявила Соня. – Любая другая девчонка на твоем месте приехала бы в универ на машине с водителем и с презрением осматривала бы местный контингент, не достойный учиться с ней в одном заведении.