X. Ортега полагал, что «всякое общество – это динамичное единство двух факторов, меньшинства и массы. Меньшинство – это личности или группы личностей особого, специального достоинства. Масса – это множество людей без особых достоинств. Это совсем не то же самое, что рабочие, пролетариат. Масса – это средний, заурядный человек»6. Общественное развитие должны направлять люди элиты, носители культурных традиций, идей, а предназначение массы – подчиняться влиянию других. Во многом эта позиция объяснялась тем фактом, что в Европе на рубеже XIX и XX в. разрушились связи поколений, ослабла сила традиционных культурных регуляторов общества. В то же время общественное производство создало комфорт, стандартизированный труд, уверенность в своих силах у масс людей, демократия расширила их возможности влиять на общественную жизнь. В этих условиях и произошло резкое возрастание влияния среднего человека массы на всю жизнь общества, «восстание масс». Но трагедия, по мнению X. Ортеги, заключается в том, что у человека массы при наличии огромных возможностей нет и быть не может новых идей, новых культурных норм, новых традиций. «Когда все эти нормы, принципы и инстанции исчезают, исчезает и сама культура в тесном значении этого слова». Вот почему восстание масс саморазрушительно, что подтвердил, по мнению X. Ортега, революционный опыт России. В данном контексте военный прогресс во многом противоречит стихийному движению масс, которое часто выступает как неконтролируемое.
Ученые по-разному трактовали сущность военного прогресса в контексте мировой истории. По Кондорсе, мировая история раскрывается как история человеческого разума, если ее рассматривать как результат деятельности поколений, т.е. масс индивидов, сосуществующих локально в пространстве. Дидро продолжает это направление. В целом Кондорсе и Дидро объединяет то, что начало истории они видят в человеке первобытном, неразвитом, но уже наделенном разумом. Прямо противоположный в этом отношении подход, ведущий к так называемому метафизическому романтизму, намечается в работах Ж.-Ж. Руссо и Д. Юма. В частности, Руссо идее безграничного прогресса противопоставляет тезис: «Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека». Этим тезисом он намечает жесткое разграничение между научно-техническим прогрессом и моральной личностью, между «культурой» и «цивилизацией» (в терминах Шпенглера). У истоков истории он помещает не «разумного, но невежественного дикаря», а «естественного человека», не имеющего никаких стимулов к самосовершенствованию. В итоге смена поколений перестает у него рассматриваться как процессия этапов прогресса. В то же время, противопоставляя «человеку естественному» искусственного «цивилизованного человека», он переосмысливает и функцию преемственности поколений: ее задача не аккумуляция культурных достижений человечества для дальнейшего их развития, а искусство поддержания человека в цивилизованном состоянии.
Неоднозначность поведения политических элит, использующих достижения военного прогресса, рассматривается в работах М.С. Восленского, М. Джиласа, Р. Миллса, Р. Пайпса, Д. Пристланда. Современный социально-философский анализ военного прогресса с позиций анализа элементов политического развития представлен в трудах зарубежных и отечественных ученых: Г. Алмонда, Д. Истона, М. Дюверже, Ж-Л. Кермонна, Р. Арона, Ф. Шаброва, В.Г. Яковлева, Э. Фромма, С. Хантингтона и др.
Актуальными представляются исследования неомарксистов, например, представителей «Франкфуртской школы»: Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермаса, М. Хоркхаймера, критиковавших использование результатов НТП тоталитарными и авторитарными режимами. Противоположной точке зрения, рассматривающей положительные стороны технократических режимов, посвящены исследования Д. Бернхэма, А.А. Кокошина, Д. Пристланда, М. Уолкера, Х. Шельски.
Особенности военного прогресса в ведущих странах, например, в Германии, освещается А. Буллоком, Ж. Деларю, Д.М. Проэктором, П.Ю. Рахшмиром, Р. Эвансом. Особенности военного прогресса в США рассматривается З. Бжезинским, А. Токвилем, Ф. Фукуямой, а основательная критика милитаристской направленности США прослеживается в трудах Дж. Гэлбрейта, М. Паренти, Э. Тодда, А.И. Уткина, В. Хартунга. Особенностям и перспективам военного прогресса в КНР уделяют внимание Ф.М. Бурлацкий, А.А. Жемчугов, И.А. Малевич, Д. Пристланд, В.Я. Сидихменов, Ф. Шорт.
Сущностным характеристикам технического прогресса посвящены работы Ф. Дессауера, Э. Каппа, Л. Мамфорда, Э. Тоффлера, Т. Уокера, Н.В. Устрялова, О. Шпенглера, М. Хайдеггера, П. Энгельмейера.
Среди данных исследований максимальное внимание уделялось тем ученым, которые оставили значительный след в исследованиях по философии истории, где проблема общественного прогресса занимала ведущее место: Р.Дж. Коллингвуд, Б. Кроче, А. Дж. Тойнби, Э. Трельч, Л. Февр, Ф. Фукуяма, О. Шпенглер, М. Элиаде, К. Ясперс и другие. Вполне естественно, что ими в той или иной степени затрагивались и вопросы, связанные с военным прогрессом.
Пессимизм, неверие в прогресс сказывается в утверждениях, что человечество погибнет из-за чрезмерного техницизма.
Основной принцип, которого придерживается А. Тойнби, состоит в отрицании того, что цивилизованное общество может рассматриваться как единый прогрессивный процесс. Такое представление он считает заблуждением. Реальна, по его мнению, история отдельных, замкнутых и независимых друг от друга цивилизаций, которых он насчитывает 21, и которые вовсе не представляют ступеней единой человеческой истории.
Отечественные исследования социального прогресса основываются на диалектической традиции, которая развивает лучшие тенденции в социальных науках Запада и противостоит метафизическим и постметафизическим тенденциям, захлестнувшим зарубежные школы. Для них характерно для основных направления: либо историческое бытие сворачивается к единственному событию сохранения и воспроизводства тотальности (постистория Гегеля), либо исполняется полноценная коллективная регенерация исторической энергии неименуемого (Хайдеггер). Коллективность, сотканная из мобилизаций неименуемого – предельная модуляция исторического опыта, в который ряд перспектив (которые уже невозможно отличить от ретроспективы) закрывается. Открываются другие7.
Именно поэтому лучшие представители отечественной философии пытаются возродить традиционный диалектический подход при исследовании военного прогресса (как и прогресса вообще).
В социальной философии высказывались различные мнения по поводу причин качественных изменений в обществе. Одни связывали их с изменением природных основ социальной жизни (Ш. Монтескье, В. Вернадский, Л. Гумилев), другие искали причины в изменениях экономики, орудий труда, методах организации производства (К. Маркс, У. Ростоу), третьи связывали процесс социального развития с изменениями в культурной жизни, системе духовных ценностей (Г. Гегель, О. Конт, П. Сорокин).
Принципиальное значение имеют работы, авторы которых исследуют военный прогресс в неразрывной связи с проблемами общечеловеческого развития. Такой подход нашел свое отражение в различных философских направлениях: нравственном (П.В. Симонов), религиозном (С.Б. Токарева), культурологическом (М.С. Каган), аксиологическом (Л.П. Буева), и др.
Важно анализировать особенности взглядов представителей «русского космизма», «евразийства», а также обращаться к некоторым идеям «славянофилов», где идея прогресса рассматривается именно в русской, созидательной, традиции (В.И. Вернадский, Н.Я. Данилевский, С.Н. Трубецкой, Г.В. Вернадский, Л.Н. Гумилев и др.)
Необходимо отметить, что изучением различных аспектов социального прогресса и национальной безопасности занимаются многие отечественные и зарубежные ученые. Социальным факторам, влияющим на методологию исследования военного прогресса, посвящены работы А.А. Богданова, Н.А. Бердяева, Р.Ю. Виппера, Л.П. Карсавина, А.С. Лаппо-Данилевского, Г.В. Плеханова, П.А. Сорокина, С.Л. Франка, В.Ф. Эрна и др.
