— Тогда каждый идет своим путем.
— Я не хочу ее бросать.
— А она уже готова это сделать. Для нее театр, пение, жизнь на Терре важнее продолжений отношений с тобой.
— Что же делать?
— Делай то, что должно! Лети туда, куда хотел, а потом вернись и посмотри ей в глаза. Если ты важнее для Евы, чем все ее мамонты, она вернется. А если нет?
Проверь ее и себя. Через сутки мы вылетаем?
Лаки посмотрел в окно на поле космопорта. Попытался найти взглядом свой корабль и не смог.
— Тогда нам нужны новые врач и стюард?
— С этим все будет просто! — засмеялся Саймон. — Меня уже завалили предложениями соискатели вакансий.
Через сутки Лаки уже занял место в кресле пилота, рядом с Саймоном. Позади слезы, прощание. Он обещал вернуться, а Ева обещала ждать. Жаль, что с Лином проститься не получилось. По спин-связи он связался с Холбруком и дал согласие на переуступку контракта Евы.
Холбрук поздравил Лаки с удачной сделкой.
— Полгода назад вы заплатили миллион стандартов, а сегодня получите два миллиона. У вас есть нюх, господин Льюис!
«А может это просто отступные? Миллион стандартов чтобы я больше не возвращался?»
С Патриком Лаки больше не увиделся. В информатории Терры он нашел много что о нем. Патрик Дорн был не только продюсером и владельцем соответствующих компаний, он был членом совета директоров корпорации «Кирстон индастриз» — главного и единственного производителя двигателей для звездных кораблей. Патрику было уже сто двадцать лет, и Ева была его женой пятнадцатой по счету. Кроме Лина у него имелось еще около полусотни детей и почти столько же внуков и правнуков… Его состояние оценивалось приблизительно в пятьсот миллиардов стандартов.
Неудивительно, что имперская безопасность следила за каждым его шагом и каждым контактом!
Диспетчер космопорта дал добро, и корабль оттолкнулся от Терры. Голубая планета осталась за спиной. В голове Лаки звучала песня Евы, та, самая, первая, услышанная им:
Ветер надежды несет нас вперед.
Он раздувает огонь в парусах
Мы улетаем, нас время зовет.
Стрелки сцепились на старых часах!
Мы улетаем за грани небес.
Врезанных в рамки уютных мирков.
В зыбком тумане звездных завес
Слышится поступь грядущих веков!
Он улетал с печалью в душе, но и с облегчением. Он сделал свой выбор.
Только на орбите Луны, Саймон активировал двигатель Кирстона.
Теперь, когда комп вел корабль, можно было расслабится.
— Пойдем, познакомлю с экипажем. — Саймон ткнул пальцем в дисплей.
Врач в своем отсеке, стюард готовит обед на кухне, механик у двигателей. Все на своих постах. Построить экипаж на шкафуте?
— Механик-Хаггинс?
— Да.
— Тогда просто прогуляемся до кухни и в медицинский отсек.
— Как скажете, хозяин.
Лаки нахмурился.
— Ты-капитан, я-пилот-стажер. Никаких хозяев здесь нет!
— Как скажешь, парень!
Саймон подойдя к двери медотсека громко сказал:
— Капитан с инспекцией.
— Войдите, сэр! — отозвался знакомый голос.
Лайза все в том же комбинезоне, но с яркой косынкой на шее, поднялась с кресла навстречу вошедшим. Она улыбалась и глаза сияли. Совсем другая девушка! Что с нею случилось? Почему она вернулась? Чему радуется?
— Оборудование в порядке, сэр, заболевших на борту нет!
— Отлично! — Саймон улыбнулся Лайзе и повернулся к Лаки. — У пилота-стажера есть просьбы и жалобы?
— Жалоб нет. — Выдавил Лаки и поспешил покинуть медотсек.
Когда оказались в коридоре, немедленно взялся за капитана.
— Саймон, почему ты ее взял обратно и мне ничего не сказал?!
— Так она и не увольнялась с корабля.
— Ты мне тоже про это ничего не сказал!
— Не сказал? Правда? Склероз начался? Попрошу у нашего дока таблеток для памяти.
— Они тебе не помешают! — буркнул Лаки.
Про Лайзу он не разу и не вспомнил за десять дней на Терре и ее появление на корабле стало малоприятной неожиданностью.
— Она как колючка! Как с нею рядом находиться?
— Поверь мне, парень, ты не узнаешь нашу «колючку»! Даже розы не всегда покрыты шипами.
— Опять ты загадками говоришь!
Стройная фигурка в комбинезоне хлопотала возле кухонного оборудования. Голову туго обтягивает пестрая косынка, почти такая же, как на шее у Лайзы. На подносе уже стояли сосуды с длинными носиками.
— А это наш стюард!
Стюард обернулся. Сердце Лаки пропустило удар. Это лицо…глаза…улыбку…он, за что бы не спутал бы с другими! Девушка с корабля господина Чандлера! Как она здесь оказалась?!
— Капитан, обед готов, прикажете кормить экипаж?!
— Это наш стюард Алетта Корман. Пилот — стажер Дон Льюис по прозвищу Лаки. Прошу любить и жаловать.
— Любить — это прекрасно… — сказала Алетта, прищурившись с лукавством.
После вкусного обеда, уединившись с Саймоном в рубке, Лаки потребовал объяснений.
— Все просто, парень. Ее привела Лайза.
— Лайза?!
— Ты заметил у них косынки одинаковые?
— Да.
— Я думаю, что они сексуальные партнерши. А что тебя беспокоит? Отличная, исполнительная девочка. Готовит прекрасно, а с кем она спит, нас не касается.
«А меня касается…»
Пятая глава
Одному в каюте жить было не комфортно и все напоминало о Еве и о том, что случилось… Поэтому Лаки выбрал для отдыха пенал в отсеке экипажа. Пять пеналов в каждом из трех рядов. Занятые отмечены красными огоньками.
Почти тоже самое как в каботажнике капитана Смолла, только новее и чище. Кроме того, у Лаки теперь был шлем эльвизора. В памяти корабля загружено много файлов-на любой вкус. Книги, фильмы, музыка, виртуальные путешествия по Терре или иным мирам империума.
Лаки первым делом просмотрел фильм про Цирцею. Один большой континент вдоль экватора и множество островов в океане. Ровный климат, без резких изменений, призрачные высотные здания городов, зелень полей и лесов. Ухоженный мир. Почти райское место?
Саймон весело смеялся, услышав впечатления Лаки.
— Это же реклама, парень! Всего лишь, гребаная реклама!
— А на самом деле всего этого нет?
— Все что ты видел-есть на самом деле. Но самый ад в этом раю тебе не покажет никто.
Его можно увидеть своими глазами и даже понюхать-если захочешь, конечно.
В этих сияющих небесных столбах живет элита ПККБ, а прочие граждане ютятся в трущобах, которые в рекламных роликах не показывают. На Цирцее пять миллионов живут в раю, а сто миллионов в аду. Самое поразительное, что жизнь в аду им нравится. Они вполне счастливы и довольны.
— Как такое может быть, Саймон?
— Люди-животные, мой мальчик. Достаточно удовлетворить первейшие инстинкты животного, и оно будет счастливо хрюкать в грязном хлеву, не помышляя про перемены к лучшему.
Лаки рассказал Саймону про Вука и про свой опыт работы на ПККБ.
— Вук стремился вырваться оттуда, хотел сделать карьеру.
— Карьеру наемника? О, да! Для некоторых, у кого еще работают мозги-это хороший выход. Выйти на пенсию, получив кругленькую сумму и жить в собственном коттедже на лоне природы? Об этом многие из наемников мечтают. Спроси, многие ли доживают?
Вахта в рубке — восемь часов. Отдых в пенале восемь часов. Прием пищи, молекулярный душ. Все по кругу. Надо сказать, что в дежурстве у пульта во время полета было мало толка. Корабль вел комп. Просто старая традиция-должен быть на вахте кто-то. Рубка стала для Лаки и Саймона на время полета закрытым мужским клубом. Здесь они говорили обо всем, и никто им не мешал.
Алетта приносила им еду сюда же.
