«Так это же живой оркестр!» Он сел в кресло и во все глаза принялся разглядывать это необыкновенное зрелище-театр с живым оркестром. Он даже забыл про неудобный и тесный фрак, про галстук давящий шею. Все было невероятно красочно!

Потом появились в партере, перед оркестром, несколько мужчин во фраках. Заняли места в первом ряду. Настала тишина. Седой мужчина во фраке среди оркестра взмахнул руками, и музыка грянула как молния с небес!

Занавес дрогнул и в центре сцены появился молодой человек во фраке. Он запел на незнакомом Лаки языке. Казалось, что он поет только для Лаки и так близко! Голос парил под сводами древнего театра и трогал какие-то струны в душе. Музыка вторила ему. Печаль и страсть…Голос пронзал Лаки насквозь. Волнующие ощущения длились не долго. Смолк голос, и смолкла музыка.

Певцы и певицы выходили один за другим и пели на том же языке песни странные и звучные, от которых вибрировало, кажется и само сердце в груди.

Потрясенный и покоренный мощью пения и пронзающей чистотой музыки, Лаки не сразу узнал Еву, когда настал ее черед.

Музыка зазвучала, а потом включилась Ева и все вместе создало гармонию, о которой Лаки и не догадывался до сих пор.

Он слушал ее пение не ушами, а сердцем и оно сжималось в сладкой истоме…

— Время сказать прощай… — только эти слова понимал Лаки, потрясенный и очарованный до глубины души.

Его женщина, его Ева превратилась здесь, на сцене древнего театра в ангела и ангел пел о чем-то невероятно трогательном для души и сердца. Его женщина, телом которой он наслаждался, с кем делил постель, и жизнь вдруг как в результате чьего-то волшебства превратилась в небесное создание с дивным, неземным голосом…

Когда она закончила петь, он ощутил влагу на глазах и удивился этому. Слезы?!

Следующего певца он практически не слышал, ошеломленный своей реакцией на пение.

Дверь отворилась и вошла Ева, шурша своими объемными юбками. Он поднялся ей на встречу. Она была чудо как хороша. Глаза блестят как бриллианты в колье и грудь волнуется.

— Тебе понравилось, милый?

— О…

Он взял ее руки в свои и поцеловал осторожно как драгоценность…

Вернулись они в том же лимузине. Лаки молчал, Ева улыбалась своим мыслям.

Едва войдя в номер, Лаки содрал фрак и бросил на кровать. Подошел к окну. Вечерний город в огнях сиял как будто отлитый из чистого золота. В груди засел ком и мешал дышать. Приближалось что-то…Что-то менялось в его жизни и в его будущем.

— Дон! Милый!

Он бросился на ее крик и попал в объятия.

— Они меня приняли! Ты слышишь?! Победа! Только что сообщили по токи!

Она смеялась и плакала одновременно.

Лаки обнял ее и прижал к груди. Сердце стучало в бешенном ритме.

Они целовались пока сигнал по спин-связи, настойчивый и упорный не привел их в чувство. Звонил Патрик Дорн. Он поздравил Еву и поинтересовался планами на следующие два дня. Ева оглянулась на Лаки. Тот пожал плечами.

— Какие планы? Через три дня мы должны стартовать.

— Вот как? Тогда до завтра. Я перезвоню.

Ева потупившись дошла до стола, сняла с ушей серьги, положила в бархатистую коробку.

— Помоги мне.

Он расстегнул колье на ее шее.

— Ты сказал-мы летим через три дня?

— На Терру отведено десять дней. Иначе нам не успеть побывать, где запланировали.

— Ты запланировал!

Напряжение в голосе Евы его удивило.

— Ты хочешь побыть здесь еще?

— Да.

— Может быть завтра все обсудим?

— Я прошла прослушивание и меня готовы принять в имперскую оперу-это ты не готов обсудить?

— А как же наша квартира на Мирхате? — растерялся Лаки. — Моя учеба?

— Квартира твоя, милый, а не моя. Меня в ней ничто не держало…кроме тебя… Академия есть и на Терре и не одна. У тебя есть и выбор и всегда был.

— И теперь?

Ева повернулась к нему лицом. В глазах блестят слезы…

— Это моя жизнь…Сегодня она изменилась…я давно этого хотела…понимаешь?

— Да, понимаю.

Он отвечал и слышал себя как со стороны.

«Это конец…она уходит…она уже ушла и все решила без меня… она хочет эту оперу… зачем ей Мирхат…квартирка в „игле“? Разве можно сравнить сцену в ресторане со сценой в этом древнем, помпезном театре?! Место ангела на небесах, а не рядом с простыми людьми…»

— Дон… Милый…

Ева обняла его и положила голову на плечо.

Он осторожно держал ее за талию: живую женщину и ангела с небесным голосом и понимал, что его время истекает как песок между пальцев. Они не могут быть вместе. Ее манит жизнь на Терре, жизнь на сцене имперского театра. А его здесь ничто не держит. Он устал от Терры и его сердце не здесь, а там, среди звезд…

«А ее место здесь, а не на заснеженном Мирхате. Кто я такой чтобы стоять на пути ангела?»

Она что-то болтала об академии пилотов на Терре, об исполнении своей мечты…

А он смотрел на стол, на коробку с драгоценностями, на гравировку на золотой пластине: «Ева Дорн».

Вспомнился совет Патрика: «Не давай ей манипулировать тобой!»

«С нею я забыл про все: про маму, про вымирающую на Рамуше семью Гашан, про свою мечту и про корабль в ангаре, корабль что говорит со мной голосом умершей матери Жаклин…Остаться рядом с нею и жить ее жизнью? Пойти по своей дороге и забыть ее?»

— О чем ты думаешь, Дон?

— О нас. О том как мне повезло что я встретил тебя.

Поцелуи завершились в спальне на прохладных простынях.

Когда Ева уснула, Лаки осторожно освободился из ее объятий, оделся и поднялся на крышу отеля. Дежурный флайер доставил его в космопорт Сараево. Саймон поселился рядом с кораблем и, вызвав его по токи, Лаки убедился, что он не спит.

— Ты соскучился, малыш? Или повздорил со своей красавицей?

— Мне нужен совет.

— Советы давать легко и сладко! — засмеялся старый пилот. — Я в баре на шестом этаже терминала.

Лаки летел над морем и в ушах его звучал голос Евы в сопровождении оркестра.

«Время прощаться…»

Четвертая глава

Саймона он нашел в затемненном, почти пустом баре. Тот сидел печальный у панорамного окна с чашкой капучино. Казался таким одиноким и брошенным…

«Совсем как я…»

— Хорошо, что вспомнил про меня, про старика. Садись. Что выпить хочешь? Я только кофе пью, как видишь.

Лаки сел напротив.

— Какой совет тебе нужен, парень? Если про отношения с женщинами-это запросто!

Ничего не изменилось со времен фараонов. Мы любим женщин, а они любят нам мозги!

— Всегда?

— Всегда! Всюду и навеки!

Саймон ухмыльнулся.

— Давай, не слушай меня. Выкладывай свою историю.

Лаки поспешил рассказать про события последних дней.

Официант прервал его, принеся чашку капучино. Лаки выпил кофе, почти не ощущая вкуса. Саймон внимательно выслушал, не перебивая.

— Ты хочешь знать, что я думаю об этом?

— Да.

— Ты знаешь, Лаки, люди так порой предсказуемы! Верно, в наших головах забиты программы-шаблоны поведения. Была такая гипотеза-что люди искусственно созданные биологические существа с жестко заданными программами поведения. Я склонен этой гипотезе поверить. С древних времен шаблон поведения людей был неизменен: мужчина строит свою жизнь, движется туда, куда ведет его сердце и разум, а женщина, которая его выбрала, как отца своих будущих детей, следует за ним. Он добывает мамонта, а она жарит мясо и кормит его и общих детей. Все были счастливы в рамках своей программы. Цивилизация сломала шаблон поведения. Теперь женщина тоже желает добывать своего мамонта. А если оба добывают мамонтов, то кто их жарит, и откуда возьмутся дети? Вопрос, нужны ли они вообще? Ты меня понял?

— Нет. — Чистосердечно признался Лаки. — Что такое мамонт?

— Большой, дикий зверь… Но это не важно. Важно то, что Ева хочет добывать сама своего мамонта. Где твое место? В пещере у костра! В гармоничных отношениях есть только один охотник.

— Я не хочу быть в пещере у костра.