1. Проанализировать международное законодательство, регулирующее вопросы интернирования.

2. Выявить основные причины и определить хронологию появления интернированных китайцев на территории Сибири.

3. Установить численность и социально-демографические характеристики интернированных китайцев, размещенных в Сибири.

4. Реконструировать на основании источников повседневный быт интернированных китайцев.

5. Определить формы, способы, этапы решения вопроса о репатриации интернированных иностранцев в Китай.

6. Выявить судьбу интернированных лиц, оставшихся в Советском Союзе.

Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные документы, выявленные в 13 федеральных, региональных и ведомственных архивах41. Использованные в работе источники тематически можно разделить на несколько групп.

К законодательным документам относятся Гаагские конвенции (далее – Конвенции)42 – международные нормативные акты, определяющие правовое положение участников вооруженных конфликтов в случае перехода их на территорию нейтрального государства. В эту же группу источников включаются акты уголовного законодательства СССР43. На протяжении всего периода пребывания в Советском Союзе интернированные китайцы являлись объектами правоприменительной практики. Наибольшего масштаба этот процесс достиг в 1937– 1938 годах.

Наиболее обширная группа источников – делопроизводственная документация. В работе использовались как опубликованные, так и неопубликованные документы Советского правительства (директивы, заявления, ноты), переписки руководителей СССР, докладные записки должностных лиц дипломатического и военного ведомств, ОГПУ-НКВД, местных органов государственной и партийной власти по вопросам интернирования китайских военнослужащих, размещения их в Сибири, регулирования жизнедеятельности в местах расселения, репатриации на родину.

Специфика интернированных лиц как объекта международных отношений предопределила, что первыми с ними столкнулись представители дипломатического и военного ведомств Советского Союза. Анализ дипломатических документов и донесений по линии Наркомата обороны, ОГПУ-НКВД, как опубликованных44, так и неопубликованных45, свидетельствует о том, что переходы китайцев создали существенную проблему для Советского Союза, стали причиной активизации дипломатических отношений в треугольнике СССР – Китай – Япония, обострения обстановки на советско-китайской границе и советскому правительству понадобились значительные усилия для локализации потенциальных негативных последствий. СССР, проводивший модернизацию экономики, всеми силами стремился избежать вовлечения в какие-либо вооруженные конфликты, а интернированные китайцы вполне могли стать поводом для их возникновения в Дальневосточном регионе.

Заявления ТАСС по поводу японской оккупации Северо-Восточного Китая, опубликованные в советских средствах массовой информации, сконцентрированы в изданном впервые сборнике документов по советско-китайским отношениям46. Только один документ, но достаточно информативный, так как содержит подробные сведения о численности интернированных лиц, перешедших в СССР в декабре 1932 года, опубликован в сборнике документов по истории пограничных войск СССР47.

Опубликованные в начале 2000-х годов документы Коминтерна содержат сведения о состоянии и расстановке сил в антияпонском сопротивлении в Маньчжурии, процессе обсуждения и формирования позиции международной коммунистической организации по отношению к национально-освободительному движению в Китае48. Существенным дополнением источниковой базы по исследуемому периоду является издание переписки И.В. Сталина и Л.М. Кагановича, в ходе которой советские руководители обсуждали маньчжурскую проблему, в том числе и вопросы оказания помощи силам антияпонского сопротивления, формировали позицию и модели реагирования на угрозы, возникающие для СССР49.

Специфика статуса интернированных иностранцев предопределяла обязательное взаимодействие их с местными органами власти и управления, постоянное внимание к ним со стороны правоохранительных структур. В этой связи основной комплекс материалов, отражающих пребывание интернированных китайцев в СССР, представляет собой делопроизводственную документацию партийно-советских органов и ОГПУ-НКВД. Отличительной особенностью делопроизводства указанных структур была особая секретность, что и стало причиной ограничения доступа к архивным материалам и, как следствие, отсутствия на протяжении длительного времени специальных комплексных работ по истории интернированных иностранцев. Рассекречивание архивных документов позволило привлечь к написанию предлагаемого исследования обширный корпус источников, часть из которых впервые выявлена и введена в научный оборот.

Делопроизводственные документы комитетов ВКП(б) различного уровня (крайкомов, обкомов, райкомов, горкомов), местных органов советской власти, ОГПУ-НКВД позволяют исследовать специфику присутствия интернированных китайцев в Сибири, изучить различные стороны их жизнедеятельности, проанализировать основные направления работы партийно-советских органов по регулированию производственно-бытовых вопросов пребывания иностранцев в Советском Союзе50. Необходимо отметить, что ряд документов был исполнен в нескольких экземплярах, часть из которых оставалась в органах, их подготовивших, а часть направлялась в вышестоящие инстанции (райком – крайком – ЦК ВКП(б)). Таким образом, копии одного и того же документа в настоящий момент можно встретить, например, в АОАЧ, ГАНО, РГАСПИ.

Уникальные для анализа данные о численном и возрастном составе интернированных, месте рождения, семейном положении в Китае, уровне грамотности, времени выхода на территорию СССР, принадлежности к тому или иному антияпонскому формированию, чине и должности в армии, месте работы и должности во время пребывания в Советском Союзе содержатся в списках, составленных в процессе подготовки эвакуации китайцев, размещенных в Хакасии. В них представлена информация о различных категориях иностранцев – командирах, рядовых солдатах, членах семей, а также лицах, бежавших с места размещения, осужденных за общеуголовные преступления, отказывающихся возвращаться на родину51. Необходимо отметить, что практически у всех китайцев отсутствовали документы, удостоверяющие личность. Персональные данные фиксировались со слов самих опрашиваемых, китайские имена при этом воспринимались на слух. Поэтому часто существовало несколько вариантов употребления фамилий иностранцев.

В начале 2000-х годов были изданы материалы Политбюро ВКП(б) с решениями о проведении масштабных карательных акций – так называемых национальных операций. Одно из них, состоявшееся в январе 1938 года, послужило основанием для начала массовых репрессий в отношении китайцев52. Материалы Книг памяти репрессированных53, собранные и опубликованные в разных регионах сотрудниками общества «Мемориал», позволили провести статистическую обработку данных по репрессированным иностранцам, однако в связи с отсутствием, как правило, точного указания на принадлежность тех или иных лиц к интернированным для этой работы потребовалось привлечение дополнительных архивных сведений.

Особый интерес для исследования по истории интернированных китайцев представляют материалы уголовных дел, в основном хранящиеся в ведомственных архивах Управлений ФСБ54. В Томске и Абакане указанные документы находятся в государственных архивах55, но фондодержателями являются УФСБ, и для работы с материалами необходимы соответствующие согласования.