— Я тебя люблю, — прошептал он и целую секунду действительно верил, что заклинание сработает, что он снова услышит на лестнице ее быстрые легкие шаги. — Лита, я тебя люблю!

Слова метались между стен пустого дома и не находили ее, так же, как заклинание следов. Он опоздал, но все равно говорил и говорил, звал, признавался, и горлышко бутылки глухо стучало о его зубы. Нет, Тесей ошибся, они оба не заметили чего-то, упустили, искали не там! Ньют бросился по лестнице наверх, но споткнулся, упал на ступени коленями и локтями и не смог встать. Лестница качалась под ним, плыла куда-то, как в Хогвартсе. Он проснется, и ему будет пятнадцать лет, и он все скажет Лите, наплевать где и как.

***

— Сэр, пришел ваш брат, — заглянув в кабинет, сообщил начальнику Долиш.

Тесей повернулся к двери от шкафа с картонными папками. Лицо у него было холодное и неподвижное, как будто кто-то наслал Петрификус Тоталус на все его чувства.

Ньют с трудом выдержал его взгляд.

— Суд над Гринграссом завтра, да? — спросил он.

— Да. Ты хочешь прийти?

— Нет, нет, я... — Он не мог смотреть на этого человека даже в газетах. Но и просить он пришел не за него. — Лита пыталась спасти его дочь. Если Гринграсса отправят в Азкабан, то она... То получится, что все это было зря.

Тесей взглянул на него так, будто впервые увидел.

— И ты бы предпочел, чтобы ее убийца наслаждался семейным уютом в родовом поместье?

Убийца. Тесей не боялся говорить все как есть. Ньют перевел дыхание и ответил как мог спокойно:

— Я бы предпочел, чтобы она погибла не напрасно.

— Приговор выношу не я, — отрезал брат.

— Но ты будешь говорить на суде, ты арестовал его, тебя послушают, если ты скажешь, что он не...

— Не убивал ее? Не делал того, что сделал?

Ньют не выдержал и отвел глаза.

— Его дочь ни в чем не виновата, — сказал он тихо. — Она не заслужила потерять любимого человека, даже не...не узнав его, не запомнив.

Тесей отвернулся, сжав губы в напряженную белую линию.

— Я тебя понял, — резко ответил он.

Злость исходила от него почти что видимыми волнами, злость, недоумение и презрение, но Ньюта все это почти не задевало. Кивнув на прощание, он вышел из кабинета, сжимая в кармане билет на пароход. Отплытие вечером, а ему еще нужно собрать чемодан. Он знает, что ему делать.

***

Тесей провожал глазами отражение брата в стекле шкафа с документами. «Она не заслужила потерять любимого человека». А кто заслужил? Чем вообще можно заслужить подобное, и чем это исправить? Кто дал Ньюту право просить о таком, играть в библейское милосердие после того, что случилось, опять выбирать бездействие, а даже не месть, не наказание?

Тесей ударил кулаком по столу, и коробка с перуанским какао звонко подскочила на месте. «Если Гринграсса отправят в Азкабан, все будет зря». Но все уже было зря: и его мучения, и счастье Ньюта. Неужели и ее жизнь?

***

Визенгамот признал Гринграсса невиновным. Его освободили в зале суда, просмотрев конфискованные воспоминания, выслушав показания экспертов из Департамента ликвидаторов заклятий и Отдела тайн и краткий рассказ Тесея. Может быть, тем вечером он уже читал своей спасенной дочери сказки. Через два года газеты сообщили, что он женился. Может быть, вторую дочь он назвал Литой.

Жестянка с какао стояла неоткрытая у Тесея в кабинете, а бывал он там редко. Работал, почти не появлялся дома, едва мог говорить и под страхом смерти не сумел бы вызвать патронуса. Он ловил зельеваров-отравителей, спятивших фанатиков, торговцев поддельными артефактами и аколитов Гриндевальда, лежал у святого Мунго изрезанный, обожженный и парализованный, заработал репутацию, орден Мерлина, дюжину шрамов и седину. А потом пригласил Вегу Блэк на обед.

Ньют путешествовал, искал своих зверей, писал книгу. Побывал в Америке, чуть не разнеся там весь Нью-Йорк, и много где еще, пока однажды не вернулся в Лондон. Оказалось, помимо диковинных существ в своих скитаниях он отыскал создание совсем уж редкое — еще одну любовь. И смелость, к тому же — на Тине Голдштейн Ньют даже женился. Прошло всего-то пять лет. Он управился просто удивительно быстро.

Тесей перевернул открытку с фотографией статуи Свободы, еще раз перечитал написанные братом строчки.

«Я буду рад тебя увидеть».

Прошло пять лет...

Пожалуй, есть шанс, что они оба будут рады. И может, даже выпьют тот настоящий горячий шоколад.

<p>

 </p>