В девять часов Баррас со слегка усталым лицом вышел из дома Мари-Роз. Он немного прогулялся по саду, вдыхая осенние запахи, и почувствовал себя совсем хорошо. Когда он направился к лошади, к нему подскочила, прыгая по гравию, госпожа де Богарнэ, одетая в прозрачный пеньюар.
– Поль!..
Она бросилась ему на шею, ласкающаяся, мурлыкающая, соблазнительная. Он все понял и сухо спросил:
– Сколько ты хочешь?
Она потупилась:
– Я задолжала 3000 франков за несколько платьев…
– Я пришлю их тебе сегодня вечером.
Она прижалась к нему всем телом и наградила продолжительным поцелуем. Со слегка раздраженным видом он отстранился от нее, похлопал по щеке, сел на коня и галопом помчался в Париж…
Мари-Роз вернулась в дом радостная, не подозревая о том, что эта просьба в скором будущем навсегда разлучит ее с Баррасом и круто переменит ее судьбу.
Всю дорогу в столицу член Конвента размышлял. За несколько дней до того госпожа Тальен уже просила у него крупную сумму для Мари-Роз. Тогда он отказал. Но Терезия подошла прямо к секретеру, открыла его и забрала все деньги, что там лежали.
– Дорогой мой, – сказала она смеясь. – Ваши любовницы не должны ни в чем испытывать недостатка. Разве они не служат для того, чтобы удовлетворять все ваши вкусы?7
Он тогда тоже рассмеялся. Но в это утро он вдруг понял, что не может содержать эту женщину, которая не могла устоять перед любым украшением или же куском материи, которая швыряла деньги направо и налево и влезала в долги, словно потаскуха, «полагая, что Естество было настолько предусмотрительно, что дало ей средство, находившееся ниже пупка, для уплаты по всем ее счетам»8.
И он решил порвать с ней.
Но что же ждало в этом случае Мари-Роз?
Баррас на мгновение задумался, потом улыбнулся. В голове его родился довольно любопытный план. Для того чтобы освободиться от этой молодой женщины, ее следовало выдать замуж за маленького Бонапарта, который вот уже несколько месяцев старался добиться положения в обществе путем женитьбы9.
А чтобы уговорить слишком требовательную госпожу де Богарнэ согласиться на этот странный союз, достаточно было вывести из тени этого худосочного генерала, которого она встречала в доме госпожи Тальен, и дать повышение по службе. Что же касается маленького корсиканца, то он должен был быть счастлив тем, что породнится с аристократической семьей.
Поэтому у каждого должно было сложиться убеждение в том, что он провернет ловкое дельце. А будущий член Директории, освободившись от этой стеснявшей его связи, сможет целиком посвятить себя служению прекрасной Терезии, любовный талант которой он мог по достоинству оценить прошедшей ночью.
Пока Баррас готовил таким образом свое будущее, Мари-Роз завтракала со своими друзьями. В десять утра госпожа Тальен, госпожа Амелен и оба их кавалера уселись в привезшую их карету. В последний момент к ним подсела госпожа де Богарнэ.
– Я провожу вас до поворота на парижскую дорогу, а домой вернусь пешком.
У второго поворота она вылезла из кареты. Кучер взмахнул кнутом, и карета помчалась в
Париж, а Мари-Роз некоторое время постояла еще на дороге, посылая прощальные приветы своим друзьям.
Когда карета скрылась из виду, виконтесса неторопливо направилась в сторону Круасси, собирая цветы и разглядывая через кроны деревьев парка крыши большого строения, стоявшего на склоне холма.
Это жилище привлекало ее внимание по причине ходившей о нем легенды. Рассказывали, что в XI веке один норманнский вождь по имени Одой обосновался в этом месте для того, чтобы нападать на путников, брать с них выкуп и по необходимости перерезать им горло. Легенда утверждала, что этот варвар велел своим людям приводить к нему женщин и девиц со всей округи и грубо насиловал их на сундуке…
Этот гнусный Одой сеял в этих краях такой ужас, что народ назвал его логово «mala mansion» (нехороший дом). Долгие века окрестные жители утверждали, что в развалинах этого покинутого замка поселился дьявол.
Легенда эта, однако, нисколько не помешала монахам из монастыря Сен-Дени заниматься в этом поместье сельским хозяйством. А Мари-Роз знала, что с 1792 года бывшее логово Одона (заново отстроенное в XVII веке) принадлежало богатому банкиру господину Лекуто де Кантеле.
Итак, поместье, владелицей которого мечтала стать будущая императрица и вокруг которого, движимая любопытным предчувствием, она обычно гуляла, называлось Мальмезоном…
В Париж Баррас прибыл к полудню. Он был расслаблен и доволен собой. Едва он слез с коня, как к нему подбежал один из секретарей Конвента и сообщил тревожную новость. Надеявшиеся на реставрацию Бурбонов роялисты приобрели за несколько последних дней множество сторонников в секциях Национальной гвардии, и теперь можно было ждать самого худшего.
На следующий день, 4 октября (12 вандемьера), ситуация резко обострилась. Члены Конвента с ужасом узнали о том, что монархисты, располагавшие сорокатысячной армией, готовились двинуться на Тюильри. Охваченные паникой депутаты Конвента назначили Барраса главнокомандующим Внутренней армией.
Баррас начал с того, что снял с должности генерала Мену, которого врожденная нелюбовь к боям заставила начать переговоры с восставшими. Затем он заявил трясущимся от страха членам Конвента:
– Заменить Мену очень просто. У меня есть человек, который нам нужен. Это Бонапарт, тот самый офицер, который спас Тулон. Он сделает все, что нужно.
Комитет общественного спасения с радостью согласился10. Но Баррас пояснил, что этот маленький корсиканский генерал был отстранен от исполнения служебных обязанностей с тех пор, как отказался служить в Вандейской армии.
– Восстановить его на действительной службе! – постановил председатель Комитета общественного спасения, по лицу которого струился пот.
Именно этого и хотел Баррас. Он немедленно послал за Бонапартом в гостиницу «Синий циферблат» на улице Юшет.
Национальный гвардеец, которому вручили наспех составленный приказ, помчался в тот грязный и зловонный квартал, где проживал будущий император Франции. Спустя полчаса он вернулся, но один. Бонапарта он не нашел.
Тогда взбешенный Баррас велел искать его во всех гостиницах и кафе, где обычно болтался его протеже. В девять часов вечера двадцать пять гостиниц и семнадцать трактиров удостоились визитов гвардейцев, но результата эти посещения не дали.
Так где же был этот Бонапарт?
Где?
Да у противника…
Начиная с пяти вечера он действительно (большинство историков обычно этот факт стыдливо замалчивают) вел переговоры с восставшими. Жалованья он не получал, у военного начальства был не в почете, жил на ничтожную зарплату за исполнение маленькой должности в топографической службе вооруженных сил. И посему ему в голову пришла мысль предложить свою шпагу врагам Конвента в надежде получить за нее немалую цену.
Но переговоры шли плохо. Роялисты, отнесясь к Бонапарту как к простому наемнику, предложили ему за работу деньги. Слегка разочарованный этим, он стал торговаться насчет суммы, потребовал себе адъютантов и важный пост в случае победы.
В конце концов стороны вроде бы уже договорились, но тут часы пробили шесть ударов. Бонапарт внезапно поднялся.
– Разговор этот мы продолжим ночью, – сказал он. – А теперь прошу прощения, но срочное дело вынуждает меня быть в Париже. До скорой встречи.
Этим «срочным делом», которому суждено было решить его судьбу, было любовное свидание. Давайте послушаем барона де Буйе:
«Накануне 13 вандемьера Наполеон ушел от роялистов, уже считавших его своим человеком, и отправился в “Театр Фейдо”11 на свидание с некоей молоденькой девицей по имени Сюзанна, проживавшей по улице Сурдьер в гостинице, где этот молодой офицер иногда проводил ночи, занимаясь очень приятными делами.
Этой девице, фамилии которой мы не знаем, было восемнадцать лет. Средства к существованию она добывала тем, что рисовала портреты. Бонапарт познакомился с ней однажды вечером в “Республиканском Театре”, куда часто ходил по льготным билетам, которые доставал ему его приятель Тальма».
