Джеймс насупился, положил ногу на ногу, откинувшись на ручку кресла. Под краем брюк показалась острая косточка на загорелой щиколотке.

Под потолком тихо шуршал кондиционер, но Майкл заметил, что в приёмной всё равно было жарко. Он отвернулся от Купидончика, встретился взглядом с миловидной девушкой за стойкой регистрации. Встал с места.

– Привет, – он глянул на бейдж у неё на груди, – Ариэль. Это как русалочка?

– Это как у Шекспира, – ответила она и дежурно улыбнулась. – Я могу вам чем-то помочь?

– У Шекспира? Не видал, – сказал Майкл. – Советуешь? Хорошая тема?

Ариэль неуверенно пожала плечами.

– А я Майкл. Как архангел. Знаешь, которого обычно рисуют, как он дракона херачит.

Девушка невольно улыбнулась, опустила глаза.

– А ещё он, говорят, райские врата охраняет. Чтоб яблоки не тырили. Хочешь, кстати?

Он вытащил из кармана красное яблоко и положил на стойку. Ариэль смутилась:

– Не надо… что вы!

– Бери-бери, угощаю. Ты ж тут сидишь весь день – ни отойти, ни вздохнуть до вечера.

Она взяла яблоко, улыбнулась.

– Давай я тебя после работы поймаю, – непринуждённо предложил Майкл и обернулся на часы работы клиники, вывешенные на стенде. – В пять, да? Прокачу до дома.

Ариэль засмеялась.

– Спасибо, Майкл, но я живу в Энфилде, это далеко…

– Да сорок минут всего, – он положил локти на стойку, наклонился ближе. – Соглашайся!.. Чего тебе в электричке полтора часа трястись? В шесть уже дома будешь.

– Майкл, это очень любезно, правда… – Она колебалась, катая яблоко в ладонях.

– Я ж просто так предлагаю, – простодушно заявил он. – Без намёка. Не, ну если ты меня потом на кофе пригласишь, то я только за, но я и без кофе подброшу. За поцелуй, – он улыбнулся. – Хочешь?..

Ариэль весело посмотрела ему в глаза и кивнула:

– Хочу.

– Тогда в пять. – Майкл стащил у неё чистый листок для заметок, написал номер: – Это мой телефон, если передумаешь. До встречи.

Майкл вернулся на прежнее место. Купидончик проводил его недоверчивым взглядом, опустив журнал.

– Слышь, Джаймс, ты Шекспира смотрел? – шёпотом спросил Майкл, чтобы у стойки не было слышно. – Кто такая Ариэль, не в курсе?

Тот сморщил нос, но ответил:

– Дух воздуха в пьесе «Буря».

– Понятно. А русалка тогда при чём?..

Джеймс смотрел на него молча, хмурился. Майкл ждал ответа и тоже молчал.

– Перестань на меня глазеть, – наконец сказал Джеймс.

– А чё, нельзя? – удивился Майкл.

– Нельзя.

– А чё нельзя?

– Не «а чё», а «почему», – раздражённо поправил Джеймс.

– И почему? – не смутился Майкл.

– Потому что это бестактно. И неприлично.

– Неприлично на улице хером размахивать, – серьёзно сказал Майкл.

– Мне неприятно, – Джеймс сердито покраснел и облизал губы.

Майкл отвёл взгляд, отодвинулся.

– Ладно, – буркнул он. – Так бы и сказал, что не знаешь.

Тот не успел ответить: Сара, прихрамывая, вышла из кабинета, держа в руках туфли. Её ступню туго охватывал эластичный бинт, оставляя открытыми только пальцы. Джеймс упруго вскочил ей навстречу. Майкл тоже поднялся, незаметно попятился, чтобы попасть в струю холодного воздуха из-под потолка. Лицо горело, будто он проехался им по асфальту.

– Спасибо, что приехал, – Сара обняла Купидончика, приятельски чмокнула в щёку и повернулась к Майклу: – А тебе спасибо, что подвёз. Эй, ты что такой красный? Ты в порядке?

– Да пекло тут, блин, а я в защите, – он непринуждённо улыбнулся, уперев руки в бока. – Жарища.

Кондиционер, сволочь такая, вообще не помогал.

– Что сказал доктор Шерман? – спросил Джеймс.

– Покой, покой и ещё раз покой. – Сара закатила глаза. – Ничего нового.

– Я помогу тебе дойти до машины. – Джеймс обнял её за пояс и заметно пригнулся, когда она привалилась к нему. Они сделали несколько шагов к выходу.

– Дай я, – сказал Майкл, глядя на эти мучения. Не дожидаясь разрешения, вклинился между ними, оттеснил Купидончика и подставил Саре своё плечо, крепко обхватив её за талию.

На парковке перед клиникой стояла ультрамариновая «Ауди» с открытым верхом. Солнце облизывало её блестящие бока, метко посылая яркие блики прямо в лицо. Джеймс поспешил вперёд, пока Майкл помогал Саре преодолеть три ступеньки у крыльца, открыл пассажирскую дверь. Сара плюхнулась на сиденье, со стоном вытянула ноги.

– Офигеть тачила! – выдохнул Майкл. – Можно пощупать?

Джеймс уже успел надеть солнечные очки и сесть за руль, так что Майкл не видел, закатил тот глаза или нет. Наверняка ведь закатил.

– Ты шмотки забыла, – спохватился Майкл. Сбегал в приёмную, забрал оттуда многочисленные пакеты и сгрузил их в багажник. На прощание ласково провёл рукой по идеально гладкой поверхности. Металл тепло поцеловал кончики пальцев.

– Майкл, что бы я без тебя делала? – спросила Сара.

– Так известно чё, дома бы уже в зеркале крутилась.

– Ты такой милый, это даже заводит, – она потянулась к нему обеими руками, он нагнулся, чтобы получить короткое объятие и звонкий поцелуй в щёку. – Оставь мне телефон, – она порылась в сумочке, выудила смятый чек и карандаш для губ.

Джеймс нетерпеливо вздохнул, забарабанил пальцами по рулю.

– … два… пять… Майкл, – она жирно подчеркнула имя. – Я тебе позвоню. Выпьем кофе как-нибудь.

– Без проблем! – Тот улыбнулся так естественно, будто роскошные девчонки каждый день звали его выпить кофе. Взглянул на Джеймса, дёрнулся было протянуть ему руку на прощание – но решил, что тот не ответит, и взъерошил волосы. Когда «Ауди» плавно выкатилась за ворота, пнул вслед камешек с дорожки и отправился отцеплять мотоцикл от парковочного столба.

– Майкл! Ты закончил с подвеской? – Отец зашёл в мастерскую, вытирая руки ветошью.

Майкл выглянул из-под колёс «Ленд Ровера»:

– Надо на ходу проверить, кажись, стабилизатор люфтует.

Он был копией отца, только копией странной. Кристофер в молодости был писаным красавцем, да и сейчас не растерял обаяния, годы только прибавили ему стати. Хотя какие там «годы» – всего сорок пять.

У Майкла было такое же вытянутое лицо и тёмно-серые глаза, такой же прямой рубленый профиль и тонкий широкий рот. Только если у отца всё это было подогнано и прилажено друг к другу, то лицо Майкла было из сплошных углов и квадратов, будто боженька на полдороге устал, вышел покурить, да так и забыл закончить работу. Только профиль и был хорош.

Впрочем, Майкл своей некрасивости не стеснялся. Клеить девчонок она ему не мешала – харизма и наглость отлично работали даже без смазливой мордашки.

– Я займусь, – сказал Кристофер и ткнул пальцем себе за спину. – Там ещё один «Купер» приехал. Разберись.

Майкл резво выкатился из-под джипа и встал, отряхивая руки. Он крутился в отцовской мастерской, сколько себя помнил. Сначала просто болтался рядом, подавал инструменты, таскал горячие обеды и глазел, потом начал вникать в процесс. Лет с четырнадцати был уже полноценным помощником.

Автомастерская располагалась в трёх шагах от дома, на соседней улице, притулившись между старым заколоченным складом из красного кирпича и плешивой лужайкой. Вывеску исхлестало дождями, кое-где буквы поплыли, но Кристоферу на рекламу было плевать: за двадцать лет он набрал клиентуру и репутацию, его адрес кочевал по записным книжкам, передавался из рук в руки.

– Здрассте, мэм, – Майкл остановился возле свеженького «Мини Купера» скромной расцветки, с обаятельными белыми полосками на капоте. Благообразная старушка в платке, из-под которого выбивались седые кудри с лиловым отливом, стояла рядом с машиной и курила. – Резвая у вас машинка.

– Внучка подарила. – Та дружелюбно улыбнулась, сбрасывая пепел. – Полгода не прошло, как что-то застучало.

Майкл открыл капот, окинул взглядом переплетение проводов и металла.

– И масла, небось, жрёт, как не в себя?