– Фил! – заорал я возмущенно. – Ну что за привычка под руку лезть, а?

Серьезно – мое ручное растение чем дальше, тем больше становилось совершенно нестерпимым. То ли у него начинался некий переходный возраст, о котором пару раз упоминала начитанная Луиза, то ли дело было в приближающейся осени, но в последнее время он всё делал словно мне назло.

То спрячет мой ученический дневник и потом, радостно мотая отросшими ветками, наблюдает за тем, как я его ищу по всему замку. То напугает ночью в коридоре Геллу, которую с недавних пор одолевали приступы лунной болезни. А при данной хвори человека будить очень не рекомендуется, это и наставник подтвердил. В результате – одни проблемы. Фил ее разбудит, та в слезы до утра, а Ворон потом мне следующие полдня нотации читает.

А еще этот паршивец всячески демонстрирует свою неприязнь Рози и, напротив, оказывает знаки внимания Аманде. Все, какие только может. Дает, значит, мне понять, что не согласен с тем, как именно я устроил свою личную жизнь.

Как будто я должен у него что-то спрашивать! Или разрешения просить!

Врать не стану – начинаю подумывать о том, чтобы зимой втихаря спалить его в печке ко всем демонам. Да-да. Взять Рози в подручные, благо та на Фила зуб с давних времен точит – и в топку его! В топку! Чтобы горел синим пламенем. Почему синим? А каким же еще? Он ведь продукт магической деятельности.

Точнее – ее побочное дитя. Тьфу!

Вот и сейчас.

Я, понимаете ли, тренируюсь в создании иллюзий, осваиваю новый для себя раздел магии, только-только что-то начинает получаться, а этот негодяй делает все, чтобы мне помешать. То под локоть толкнет, то начнет ветками махать у меня перед лицом, давая понять, что хочет пить, а то кинется к иллюзии, которую я и так еле-еле поддерживаю, боясь вздохнуть лишний раз. Иллюзия – штука такая, прежде чем научишься ее создавать легко и небрежно, как бы между делом, с тебя семь потов сойдет.

– Пошел вон, – затопав ногами, заорал на растение я. – Вон! Все, не желаю тебя больше знать! И вообще, радуйся, что я прямо сейчас тебе все корни не оборвал! Мысленно я к этому уже готов – и давно!

Фил застыл на месте, всем своим видом давая мне понять, что крайне удивлен такой реакцией на его вроде бы совсем безобидное поведение. После, как видно, что-то сообразив, ссутулился, и волоча за собой по земле отросшие ветви, направился к замковой стене, где росла его давняя знакомая – раскидистая березка. Он всегда ей изливал душу, когда рядом не было Аманды. На меня жаловался, на Карла, что недавно от него веточку отломил и из нее зубочистку сделал, на Рози… Ну просто за то, что та на свете живет.

Не знаю, понимала ли березка хоть что-то из бессвязного щелканья, которым являлась речь Фила, но листочками всегда шелестела с сочувствием.

Хотя Карлу я, конечно, высказал тогда. Фил – моя собственность, нечего его на части разбирать.

Может, и правда деревья и растения разумны, как о том вещают служители Гига Травника, который покровительствует живой природе в целом?

– Ну, и что застыл? – гаркнул у меня над ухом Ворон, который по своей обычной привычке подошел ко мне совершенно незаметно. – Воробьев считаешь?

– Нет, – пошерудил мизинцем в ухе я. – Задумался вот – разумны ли растения?

– А как же! – заложив руки за спину, моментально дал мне ответ наставник. – Если даже ты, такое дерево, имеешь хоть какие-то мысли, то уж они-то наверняка разумны. Просто тупее тебя разве что камни в горах, да и то не факт. А растения и травы – они на твоем фоне ого-го какие мудрецы!!!

Как водится, наставник говорил громко и эмоционально, потому Фил, далеко от нас не отошедший, все прекрасно разобрал. Мало того – этот стервец еще и остановился, чтобы дослушать все до конца. А после захлопал своими ветками, словно зааплодировал.

Ворону, естественно, это очень понравилось. Настолько, что он, одобрительно глянув на веткоплескающего Фила, задумчиво произнес:

– Умнеет твой питомец не по дням, а по часам. Даже задумывается начинаю – а не поменять ли вас местами? От него, полагаю, толку больше, чем от тебя может быть! Он, поди, и иллюзию создаст только так. Клювом своим щелкнет только – и пожалуйте, наставник, принимать работу. А тебя я к Тюбе определю. Помощником. А что? Для тебя самое оно. Тачку возить с навозом да лопатой его потом раскидывать. Соглашайся, фон Рут. Буду тебе медяк в неделю платить. И еще еда за мой счет.

Конечно, меня распирало выдать какой-нибудь ответ поострее, но… Я себе не враг. Во-первых, наставника все равно не переспоришь, он на одно твое слово десяток своих выдаст, во-вторых, я не желаю остаться без ужина в том случае, если все же мне удастся ответить достойно. Конкурентов в злословии Ворон не любит.

Месяц назад Рози вот в такой же ситуации умудрилась подрезать ему крылья одной крайне удачной шуткой, и потом три дня полола огромных размеров огород, тот, что в этом году Тюба разбил за замковой стеной. Одна. От рассвета до заката. Впервые в жизни.

И помогать ей Ворон запретил, строго-настрого. Нет, меня бы это не остановило, но он ведь что сделал – пообещал, что если уличит Рози в том, что ей кто-то подсобил, еще на неделю продлит срок данного наказания. Опять поймает – еще неделя.

В результате, Рози сама попросила нас ее не выручать.

А Ворону хоть бы хны. Он так и заявил:

– Да, я самодур и тиран. Что поделаешь, если вы до сих пор этого не усвоили. Если хотите, можете на меня жаловаться. Хотя да, жаловаться-то некому, мы же в глуши живем. Ну тогда можете меня попроклинать от души. И сразу – тому, кто наложит на меня лучшее проклятие, хорошо составленное и крайне вредоносное, выйдет особая награда.

Вот и вопрос – оно мне надо? Тем более что с проклятием я тогда промахнулся, он от него даже не чихнул, хотя должен был, по идее, покрыться бородавками от носа до пят. И никто не сумел. Правда, Сюзи Боннер рассказывала, что, мол, Ворон, ее по плечу похлопал и сказал: «ну-ну», но с какой именно интонацией это было произнесено, не уточняла. А в этом ведь вся соль и есть!

– Что, принимаешь предложение? – поторопил меня наставник и протянул руку. – Ударь ладонью о ладонь, и на ужин у тебя сегодня будет тушеное мясо с бобами. Вку-у-усное!

– Мясо – это хорошо, – я поглядел на небо, начавшее темнеть. – Но если я захочу простых сельских радостей бытия, я лучше домой вернусь. У нас в Лесном Краю с огородничеством тоже все в порядке. И еще, наставник… Уже почти вечер, а я так до конца связки заклинания и не отработал. Не сочтите меня за наглеца, но не могли бы вы…

– Да кто тебя домой отпустит? Размечтался, – буркнул Ворон, отходя в сторону. – Твори.

Расстроился. Понятное дело, не дал я ему повода еще немного надо мной поглумиться. Ясно же, что не отправит он меня навоз на тележке возить. Точнее – отправить может, но не навсегда. Так, в учебных целях, на пару дней. Может, надо было согласиться? И ему приятно, и мяса с бобами я бы поел. А то ведь опять сегодня придется сомнительного вкуса варево хлебать. На кухне нынче Аманда распоряжается, а значит, на хороший ужин рассчитывать не приходится. В магии она почти всех нас обошла, но вот готовить так и не научилась. В прошлый раз даже неприхотливый Эль Гракх, попробовав ее похлебку, перекосился и сообщил всем, что он, пожалуй, сегодня немного поголодает. Дескать, это иногда полезно для организма. Про остальных и говорить нечего, разве что Жакоб доел все до конца. Но это нормально, он никогда не перестает орудовать ложкой до того момента, пока дно миски не увидит.

Аманда тогда обиделась – жуть! Правда, никто этого не заметил, потому что это же Аманда. Она всегда на кого-то за что-то да обижена.

А вообще, лето вышло хорошее. Спокойное, ласковое и теплое. Я даже уже и не верил, что так может быть, очень уж зима и весна хлопотные у нас выдались. То война, то еще чего…