Принцип понимания является одним из основополагающих принципов исторической науки и интеллектуальной истории в частности. Он позволил провести деконструкцию и анализ интеллектуального наследия российских социал-демократов и понять теоретические взгляды меньшевиков в культурно-историческом и общественно-политическом контексте конца 1917–1920-х гг.

Научное исследование построено на комплексном сочетании общенаучных и специальных или исторических методов.

К общенаучным методам относятся:

1) системный метод, который позволяет системно и в то же время дифференцированно изучить формирование социалистической оппозиции большевистскому режиму в лице РСДРП по узловым вопросам теории и практики социал-демократизма и соотнесения ее с марксистской социологической схемой в российской действительности;

2) феноменологический метод призван выявить сущность теоретической и практической деятельности основных течений российской социал-демократии в постреволюционный период в Советской России, а также специфику формирования элементов концепции демократического социализма;

3) диалектический метод позволяет проанализировать взаимосвязанность практико-политических, этических и мировоззренческих установок меньшевизма, проследить их динамику в рамках изучаемого периода.

Специальные исторические методы:

1) историко-генетический метод направлен на выяснение исторических корней возникновения и распространения различных течений российской социал-демократической мысли, а также формирования меньшевизма в качестве социалистической оппозиции большевистскому режиму;

2) историко-сравнительный метод позволил установить определенные черты сходства и различия основных течений меньшевизма в революционный и постреволюционный периоды, благодаря чему глубже подчеркивается феноменальность и уникальность политической культуры российской социал-демократии;

3) историко-типологический метод использован для дифференциации меньшевизма, а также для обеспечения более глубокого понимания сущности, характера и особенностей различных вариаций меньшевизма;

4) историко-психологический метод позволяет всесторонне выявить роль РСДРП в ключевых точках ее новейшей истории не только через рассмотрение содержания политических и социально-экономических платформ, но и через определение культурных и этических предпочтений лидеров и идеологов меньшевизма.

Научная новизна монографии заключается в комплексном исследовании теоретической и практической деятельности российских социал-демократов (меньшевиков)

– определено место российских социал-демократов в партийно-политическом спектре Советской России;

– доказано, что меньшевики занимали промежуточное положение между представителями классического и русского марксизма и являлись, таким образом, «евроазиатами», опиравшимися на поздние работы К. Маркса о постепенности перехода от капиталистической к социалистической общественно-экономической формации;

– реконструирована социал-демократическая модель общественно-политического и социально-экономического устройства России с выделением ее структурных элементов и обоснованием их обусловленности;

– доказано, что российские социал-демократы являлись не только «кабинетными» теоретиками, но и разработчиками эффективных механизмов преодоления кризисной ситуации в Советской России; введение НЭПа явилось косвенным подтверждением практической значимости наработок меньшевиков (программа «Что делать?» и решений мартовского и апрельского совещаний 1920 г.); их модернизационные проекты общественного переустройства основывались на сочетании демократических и социалистических ценностей;

– выявлены основные параметры проекта «гражданского общества» в социал-демократической интерпретации, а также основные элементы и условия его функционирования;

– исследован национальный компонент социал-демократической модернизационной модели, позволявший структурировать своеобразную схему преодоления кризиса межэтнических отношений в России;

– обоснована историческая правомерность использования термина «демократический социализм» применительно к концептуальным наработкам меньшевиков 1918–1920-х гг.;

– определены факторы формирования концепции демократического социализма и прослежена ее эволюция в теоретическом наследии российской социал-демократической мысли;

– выявлен особый альтернативный тип политического сознания, базировавшийся на сочетании западных демократических ценностей и российской ментальности, а также основанный на революционном опыте интеллигенции второй половины XIX – начала ХХ в.

Практическая значимость исследования определяется тем, что выявлено содержание и эволюция взглядов российских социал-демократов (меньшевиков) в 1917–1922 гг., а также проанализированы основные течения меньшевизма. Сконструированная социал-демократическая модель общественно-политического и социально-экономического переустройства может быть предложена в качестве политического макета современным партиям социал-демократической направленности, а также в рамках реализации на государственном уровне предложенного варианта демократического социализма.

Историографию российской социал-демократии конца 1917 – начала 1920-х гг. можно разделить на два крупных периода: советский, охватывавший 1917–1980-е годы, и современный, включающий два подэтапа: переходный (конец 1980-х – начало 1990-х гг.) и новейший (постсоветский). Следует отметить, что на сегодняшний день существуют обширные историографические очерки, посвященные истории меньшевизма30. Именно поэтому представляется целесообразным освещение отдельных ключевых работ по изучаемой проблеме.

Советская историография постреволюционного меньшевизма может быть рассмотрена с точки зрения сочетания ряда критериев: во-первых, определения места и роли исторической науки в советском обществе, а также идеологической ситуации в стране, накладывавшей существенный отпечаток и на историческую науку в целом; во-вторых, сопряжения идеологии и научного знания. Советская историографическая традиция начала складываться параллельно с формированием большевистского режима. Историческая наука являлась неотъемлемой частью советской политической системы. Специфической чертой советской историографии была ориентация на марксистско-ленинскую теорию как на единственно верную методологическую парадигму. Первым историографом меньшевизма является В. И. Ленин, по меткому выражению С. В. Тютюкина, ставший «летописцем» меньшевизма31. Первый этап историографии получил название «ленинского». Кроме того, это обусловливалось формулировкой ряда концептуальных выводов, положенных в основу критики небольшевистских партий и организаций. В их числе: подчеркивание преемственности большевизма и марксизма; признание закономерности октябрьских событий 1917 г.; складывание триады, прочно вошедшей в советскую историческую науку: небольшевизм – немарксизм – контрреволюция. Поэтому история РСДРП изучалась только в контексте борьбы с меньшевиками большевиков. В. И. Ленин рассматривал меньшевиков не как внутрипартийную фракцию, а как реформистски и оппортунистически настроенную партию32. В работе «Детская болезнь “левизны” в коммунизме», написанной В. И. Лениным в 1920 г., изменился подход к освещению истории РСДРП. Ленин утверждал, что меньшевики уже в 1903–1905 гг. представляли собой мелкобуржуазное демократическое течение. Он называл их соучастниками бандитизма, предателями33. Естественно, что подобные оценки были поддержаны первыми советскими учеными и политиками. Среди них следует назвать: А. В. Луначарского, А. С. Бубнова, В. В. Воровского, И. Вардина, Г. Е. Зиновьева и др.34 Большинство работ носило публицистический характер. Историки ленинского этапа пользовались достаточно широким кругом источников, многие из которых стали доступны современным исследователям только в конце 1980-х гг. Данное обстоятельство наложило определенный отпечаток на складывавшуюся историографическую традицию. Именно поэтому можно говорить не только о следовании советских историков марксистско-ленинской догме, но и об элементах новизны в их работах. В 1920-е гг. было опубликовано несколько десятков брошюр о меньшевиках. Они издавались не случайно, а в связи с судом над эсерами (1922 г.) и решением XII Партконференции (1922 г.) «Об антисоветских партиях и течениях». Многие оценки легли в основу советской историографии, задав ей тем самым вектор развития.