– А нет ли у вас там симпатичных холостяков?

– Наш сосед очень даже ничего.

– В самом деле? А он не женат?

– Мне кажется, что нет. Я уточню и, если это правда, обязательно его приглашу.

– Тому, если не ошибаюсь, исполнится тридцать восемь?

– Да, и это его не слишком радует. Он опасается кризиса среднего возраста.

– По-моему, это ему пока не грозит.

Стук молотков разносился по дому.

– Лора, – решилась спросить Чарли, – а ты не знаешь, когда Флавия Монтессоре собирается вернуться в Англию?

– Да вроде бы через месяц, – ответила подруга с удивлением. – А что такое?

Чарли поиграла зеленой биркой, свешивавшейся с телефона.

– Я… да ничего особенного, я просто поинтересовалась, только и всего.

За окном послышался стук и показались ступеньки алюминиевой стремянки.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что оказалась в какой-то машине?

– А, под гипнозом? Ну да.

– И я жевала резинку. А потом вытащила ее изо рта и прилепила под дверцу бардачка…

Кто-то поднялся по лестнице мимо окна.

– Ну так что же?

– Понимаешь, я нашла… – Голос Чарли стих, и она почувствовала себя глупо.

– Нашла что? Чарли, что ты нашла?

Лестница затряслась.

– Говоришь, она вернется через месяц… То есть в октябре?

– Обычно Флавия звонит мне. Я дам тебе знать. Да в чем дело?

Чарли внезапно вспомнила миссис Леттерс из «Розового коттеджа» и подумала, что старуха вела себя очень невоспитанно.

– Если тебе срочно надо, – продолжала Лора, – то я знаю одного весьма неплохого специалиста, Эрнеста Джиббона. Он частным образом проводит сеансы ретрогипноза.

«Ну и люди. Мне, между прочим, пришлось свернуть с дороги, чтобы передать миссис Леттерс сообщение от супруга, а она, видите ли, поворачивается спиной и захлопывает дверь. Очень грубо, невоспитанно и… странно. А ведь та женщина выглядела расстроенной. Расстроенной чем-то гораздо более значительным, нежели опоздание мужа».

– Могу дать тебе телефон Джиббона, – предложила Лора. – Он живет на юге Лондона.

– А он действительно хороший специалист?

– Просто великолепный. Попробуй к нему сходить, и сама убедишься.

– Возможно, я так и сделаю, – сказала Чарли, рассеянно записывая номер на обороте какого-то конверта.

Приехав домой вечером, Том переоделся в тенниску и джинсы. Он согласился, что Гедеон запросил вполне приемлемую плату – три фунта в час, но заявил, что лужайку приведет в порядок сам, потому что прелесть жизни в сельской местности отчасти состоит в работе в саду.

Том сходил в амбар, выкатил оттуда огромную старую газонокосилку и сумел запустить ее. Взгромоздившись на сиденье, он с ужасным грохотом повел ее по гравию к ручью. Двигатель испускал черный дым, и косилка некоторое время нормально стригла траву, но потом вдруг начала подпрыгивать, подбрасывая Тома, как циркового клоуна. В конце концов раздался резкий стук, двигатель заглох и больше уже не заводился. Том слез на землю, корчась от смеха, и Чарли почувствовала, едва ли не впервые после переезда, что все у них будет нормально.

– Давай найдем какую-нибудь забегаловку, – предложил муж. – Я бы не отказался от пива и бифштекса.

– Хью Боксер, наш сосед, говорил, что есть здесь лучше всего в «Святом Георгии и драконе».

Чарли отбросила волосы со лба Тома, и отблески вечернего солнца заплясали в глубине его синевато-серых глаз. Он не выглядел на тридцать восемь лет, и она тоже не ощущала, что ей уже тридцать шесть. Чарли чувствовала себя лет на десять, а то и на двадцать моложе. Казалось, совсем недавно она впервые увидела эти улыбающиеся глаза и уставилась в них с липкого ковра, на котором растянулась в том злополучном кафе. «Привет», – невозмутимо сказала она тогда незнакомцу, а потом неловко поднялась, наступив на его сверкающие модные ботинки. Ей было всего шестнадцать.

«Святой Георгий и дракон» оказался старым постоялым двором, при котором имелся трактир. Стеклянная дверь пестрела стикерами с рекламой пива. Сертификат в рамочке на стене сообщал, что владельцем заведения является Виктор Лэббин.

Когда они вошли внутрь, работяги, сидевшие за столом, прекратили смеяться и внимательно посмотрели на новых посетителей. Но затем один из них что-то сказал, и раздался новый взрыв хохота. Стоявший у стены одинокий музыкальный автомат мигал разноцветными огнями, каждые несколько секунд повторяя отрывок одной и той же мелодии. Аудитория состояла из старой английской овчарки, лежавшей на полу и сонно наблюдавшей за автоматом, словно скучающий импресарио на прослушивании.

Все помещение, с массивными деревянными балками и низким, пожелтевшим от времени потолком, было насквозь прокурено. На стене, рядом с мишенью для метания дротиков, висели старинные сельскохозяйственные орудия. Чарли осмотрелась. Старого образца краны-помпы для разлива пива, кресло у незажженного камина. Возле мишени было пришпилено объявление о распродаже всякой всячины.

В одном из трех посетителей у дальнего конца стойки бара Чарли узнала Хью Боксера, их соседа.

– Привет! – Он отсалютовал ей, приподняв короткую трубку.

На Хью были мятая рубашка в клетку и вязаный галстук. Дружелюбная улыбка все время играла на его бородатом лице, хотя еще при знакомстве Чарли почувствовала, что перед ней человек сильный духом и властный.

Чарли познакомила его с Томом, и Боксер, заказав обоим выпивку, представил их своим собеседникам, супругам по фамилии Гарфилд-Хэмпсен, которые жили в самом конце их улочки, в доме из красного кирпича, с античными колоннами вокруг бассейна. Джулиан Гарфилд-Хэмпсен, облаченный в модную полосатую рубашку с текстильными запонками-узелками, высокий, краснолицый, с громовым голосом, постоянно приглаживал свои красивые волосы. По всей вероятности, он был ровесником Тома, но выглядел лет на десять старше.

– Как здорово, что на нашей улочке появилась еще одна молодая пара! – произнесла его жена Зои тихим, но звонким голосом. Она говорила медленно, старательно выговаривая слова, словно школьница на уроке дикции. Это была та самая блондинка, которую Чарли видела выходящей из конюшни в бикини и высоких сапогах. – Мы с Джулианом всегда обожали Элмвуд-Милл, – добавила она.

– Да, нам он тоже очень понравился, – кивнула Чарли.

– Дом просто супер! Мы бы и сами его купили, но он расположен в низине, и зимой там мало солнца.

– Ваш коктейль. – Хью Боксер передал Чарли бокал. – А для супруга пинта лучшего пива из запасов Вика.

– Ваше здоровье! – Том поднял кружку, разглядывая темный горький напиток, затем отпил немного и одобрительно кивнул хозяину заведения.

Трактирщик, коренастый, сурового вида мужчина с редкими черными волосами, поначалу никак на это не отреагировал. Но через некоторое время нагнулся, чтобы взять из маленькой алюминиевой раковины высокий стакан, и бесстрастно поинтересовался:

– Вы крикет любите?

– Ну да, играю немного, – ответил Том с удивлением.

Виктор протер стакан салфеткой и сказал:

– В ближайшее воскресенье, в десять утра, в Элмвуд-Грине проводится благотворительный матч: мы против Родмелла, а у нас в команде как раз двух человек не хватает.

– Да я уж несколько лет не играл, совсем потерял форму.

– Предпочитаете быть боулером или бэтсменом?[2]

– У меня лучше получается орудовать битой.

– Ясно. Так я запишу вас на игру?

– Ну, я, вообще-то, не… хм…

Однако хозяин трактира уже достал ручку:

– Как ваша фамилия?

– Уитни, – ответил Том. – Но у меня совсем нет снаряжения.

– Вас тут мигом возьмут в оборот, – вставил Хью. – И месяца не пройдет, как вас включат во все комитеты.

– Виола Леттерс отвечает за чай, – продолжал Вик. – Она с вами свяжется, миссис Уитни. Надеюсь, вы ей поможете?

– Хорошо, – несколько ошеломленно ответила Чарли, но заставила себя улыбнуться.