Это было совершенно непонятно: тут-то кто может обманывать? А репетировать кто? Хорошо хоть, понятно – что. Но даже если это ещё не само действие, то можно представить, что может натворить такая репетиция!
И Ариадна все проверила, потом ещё и ещё – снова выходило, что кто-то собирается изображать, симулировать конец света. Немного подумав, она решила, что всё хорошо. Раз это репетиция, раз всего-навсего иллюзия, то это замечательно, это просто превосходно, потому что в этом случае само ужасное действие не свершится.
Для нее же самой этот год обещал стать недурным и безо всяких прогнозов, потому что заказы падали, как метеоритный дождь, как вот этот последний снег, просто стеной. Если дело так пойдет и дальше, она, пожалуй, ни на какие Мальдивы не поедет, а просто купит себе скромный особнячок на Адриатике. Ариадна на Адриатике – звучит как скороговорка, а скороговорки она очень любила.
Ариадна уже почти допила замечательный чай, как зазвонил телефон.
– Как поживаешь, Адская?
Это был Серафим, ее университетский друг, пожалуй, единственный друг.
– Сижу, пью чай, ангел мой.
– Ты как тот китаец из анекдота, детка. Слушай, я от скуки песенку сочинил, мартовскую. Сумерки.
И он спел:
Тусклым мартовским днем, когда снег за окном,
Заяц, Шляпник и Мышь собрались за столом.
А чайник, а чайник кипит.
Заяц, Шляпник и Мышь очарованы сном,
Шляпник с Зайцем тихонько тоскуют вдвоем,
А Мышь уже спит.
Один одурманен,
Другой оболванен,
Третий всегда спит.
Где же гости? Они приходили всегда.
Есть спиртовка, варенье, заварка, вода,
И чайник, и чайник кипит!
Шляпник злится, и Заяц елозит на стуле:
Неужели негодники нас обманули?
А Мышь сладко спит.
Один одурманен,
Другой оболванен,
Третий всегда спит.
А ведь было так славно, уютно и мило,
Ждали девочку, девочка адрес забыла –
И ждать нет уж силы!
Скисли плюшки, печенье, варенье и джем.
Неужели никто не заглянет совсем?
А правда – зачем?
Один одурманен,
Другой оболванен,
Третий всегда спит.
Чтобы время убить и обиду забыть,
Надо вовремя есть, надо правильно пить,
Всегда полшестого.
День уж выкипел, словно в кастрюльке вода.
Неужели так будет, так будет всегда?
Начать, что ли снова?
Один одурманен,
Другой оболванен,
Третий всегда спит.
Тусклым мартовским днем, когда снег за окном
Заяц, Шляпник и Мышь собрались за столом.
А чайник, а чайник кипит.
Заяц, Шляпник и Мышь очарованы сном,
Шляпник с Зайцем тихонько тоскуют вдвоем,
А Мышь давно спит.
Один одурманен,
Другой оболванен,
Третий всегда спит.
Пел он славно, за окном уютно смеркалось, и Ариадна заслушалась.
– Очень мило, дорогой. Это про нас с тобой. А кто Шляпник?
Они поболтали ещё минут десять и договорились о встрече. Ариадна вымыла чашку и подошла к окну.
Только что выпавший мокрый снег был не белым, даже не молочным, – сливочным. И по этим свежайшим вязким сливкам вяло бежала большая чёрная собака. Женщина подумала, что чёрный длинноносый пёс на белом снегу очень напоминает ворону. Псина остановилась, подняла морду, посмотрела женщине прямо в глаза, задрала лапу, вызывающе пописала на ножку фигурной скамьи и, не торопясь, потрусила дальше.
Глава 3. Всемирный день здоровья: бурлеск
А к весне что-то стало происходить. Оно, собственно, и раньше происходило, но было каким-то всеобщим, глобальным каким-то, всемирным и планетарным, а значит, совершенно не впечатляющим конкретного, отдельно взятого обывателя.
Потому что одно дело – когда природа злобным псом срывается с цепи и бросается на цивилизацию ураганами, тайфунами и землетрясениями, то принося летний снег в Европу, то превращая Сибирь в Сахару, то смывая целые американские штаты и японские города. И совсем другое дело – когда лично ты отправился порыбачить всласть на родной Дон, а вместо долгожданного ерша выловил негаданного крокодила.
Или решил побаловать себя в летнюю жару купанием в милой сердцу Великой Реке и стоял себе по пояс в желтенькой водичке, радовался прохладе, с удовольствием разглядывая кружащих вокруг мальков, а очнулся в больнице и там узнал, что это были пираньи.
Тут уж всякому станет ясно: непорядок в природе, и большой непорядок! И этим вечно орущим зеленым нужно не малиновой краской песцовые шубы обливать, не магазины с крокодиловыми туфлями и жирафьими саквояжами громить, а следить, чтобы всякие там анаконды по московским подъездам не шастали, а жили бы там, где им, анакондам, полагается вместе с неподобающими нашим мирным краям крокодилами и злобными иноземными мальками.
Печально, когда то и дело падают самолёты, постоянно сходят с рельсов поезда, слишком часто тонут теплоходы, все время переворачиваются туристические автобусы. Но осознать изъяны транспортной системы куда легче, когда видишь в окно собственной кухни, как соседская девица битый час не может въехать в просторный гараж. Или когда пытаешься понять, чем именно ведет маршрутку водитель, который одновременно считает деньги, отрывает билеты, курит, разговаривает по телефону, пьет чай и лается с пассажирами из-за того, что совсем не знает маршрута.
Плохо, когда бесится рынок. Но ведь тот, кто теряет на этом миллиарды, сам виноват: игра – она и есть игра, до добра не доведет, играешь ли ты в очко или на понижение котировок нефти. Приличного же человека мировые экономические неурядицы начинают волновать лишь постольку, поскольку обнаруживает он, что любимое им пиво стало стоить дороже на целый рубль, а свой рубль – он куда ближе чужих миллиардов. Да и вообще, скажите на милость, почему все эти проигравшиеся на заморской бирже должны решать свои собственные иностранные проблемы за наш личный отечественный счет? Да ещё и мешать нам пить на свои кровные, безо всяких игр заработанные то, что нам заблагорассудится?
Нехорошо, когда сходит с ума старенькая культура, воображает себя тинэйджером и пускается во все тяжкие. Но, если положить руку на сердце, то когда она, культура эта, нормальной-то была? Так что пусть себе сходит в свое удовольствие, все равно давно уже там. А вот когда любимая дочь-подросток возвращается домой с ультрамариновыми волосами и антрацитовыми губами, когда старательно истязает почти детское тело своё булавками, испещряет его многочисленными дырками и страшненькими картинками, то тут впору и призадуматься.
