– Вы хотите сказать – моя репутация подмочена? Ну, во-первых, у меня алиби, спасибо Малаху, он держит слово.

 – Кто в него поверит? – хмыкнул Сима. – Особенно, если история получит огласку. А она её непременно получит.

 – А какая разница, поверят или нет? В нашей стране вполне достаточно, чтобы алиби существовало. А что при этом думают окружающие, никого не волнует. Людская же молва только сыграет мне на руку, подогреет интерес к фильму.

 – А если вас вычислят спецслужбы? Начнут преследовать?

 – Во-первых, им с первого дня известно, что я здесь. Во-вторых, скажу вам по секрету: с ними я всю жизнь дружу. В-третьих, если они даже будут меня преследовать, то это составит мне славу борца и героя. Самое полезное, что могут сделать нынче  спецслужбы с человеком, – это начать его публично преследовать. И поэтому они мало кому дарят эту привилегию. А в-четвёртых: на фиг я им сдался?

 – А просто закон?

 – Перед законом я чист, во всяком случае, формально.

 – А перед Богом?

 – Вынужден признать: за свою жизнь я совершил немало поступков и похуже.

 – А почему второго августа не получилось ни одной фотографии, ни одного видео?

 – Вы же взрослый и умный мальчик. Потому что нами использовалась специальная аппаратура, парализовавшая всю чужую электронику. А механическими фотоаппаратами в наше время никто не снимает.

 – Но зачем, почему? Ведь тогда бы весь мир мог удостовериться, что это не просто газетные утки.

 – Во-первых, так придумал Никола Сергеевич. Если фото не получились, значит, объекты, которые снимали, не являются материальными. А во-вторых, мои специалисты меня предупредили, что найдутся другие специалисты, которые по фото смогут многое понять.

 – Но все же, что это было – голография, лазеры?

 – А вот на этот вопрос я позволю себе не ответить. Ноу-хау.

 – А вся эта продукция: все эти часы для вечности, фонарики для ада, лестницы в небо – вашего производства, Малах?

 – Только небольшая часть. Мне же надо было покрыть некоторые расходы, и я заранее создал несколько производств. Но в современном мире авторские права больше ничего не стоят, потому что есть китайцы. Они нагло использовали мои идеи, шли за мной по пятам, а кое в чём и обогнали. Хотя немного заработать и мне удалось.

 – А этот ужасный проект переселения? Вы же, по-русски говоря, наеб… половину наших старух!

 – Мне бы такое и в голову не пришло. Это уж ваши постарались. Я хотел сделать нечто подобное для богатых людей, и чуть позже. Штучный и очень дорогой товар, вроде уже существующих платных полетов в космос для миллионеров. Но у ваших аферистов другие принципы: они зарабатывают именно на бедных, потому что тех очень много. И делают это очень быстро, ещё быстрее китайцев. А как беззастенчиво и глупо врут!

 – Лучше всего за правду сходит самая наглая и бессмысленная ложь, это известно.

 – А строительство подземных жилищ?

 – Кампанию провел я. Но рынок не остановишь, туда тоже кинулись все. Хотя и мне кое-что перепало. Так, ерунда.

 – Но самое интересное – это мухоловки. Как вы мухоловок-то организовали? У нас дома тоже были и совсем нас замучили.

 – Ну, уж этого-то добра в Стране достаточно. А популяции насекомых быстро растут и быстро исчезают. Вы же знаете истории с тараканами.

 – Нет, вы что-то недоговариваете!

 – Ну, хорошо. У меня были особенные мухоловки, которые должны были исчезнуть через определенное время после своего появления. Мне их сделали. Такой ответ вас устроит?

 – Всё шутите. А санитар с медсестрой?

 – Разумеется, артисты.

 – А тот парень, который назвал мухоловок дьявольской саранчой?

 – Считайте, это наш человек.

 – Вы с нами как с маленькими. А тот адвокат, что на шоу первым сказал о конце света?

 – Пусть будет и он.

 – Так они ваши люди или нет?

 – Ну, мои, мои. Но за всех прочих мыслителей-провокаторов я не отвечаю. Просто процесс пошел. Слово «самоорганизация» вам знакомо?

 – А дети, все эти отвратительные дети, кто они?

 – Позвольте не отвечать, мне бы хотелось, чтобы вы сами догадались.

 – Все равно, мне Никола Сергеевич всё расскажет. Я у него выпытаю.

 – А что вы собираетесь делать дальше? – Лиза смотрела прямо в глаза Малаху. – Вас наверняка уже вычислили. Думаете, мы одни такие умные? Нет, вы думаете, что вы самый умный!

 – Я знаю, что умные люди встречаются всегда и везде. А мне придется всё это прекратить.

 – Вы уже решили?

 – Да.

 – Почему?

 – Происходящее  меня  ошеломило. Ни одного человека!  Ни единого, кого конец света взволновал бы больше личной или политической чепухи. Ни одного, кто увидел бы в нём не только бытовую проблему.  Потрясающая реакция! Так могли бы реагировать неадертальцы или животные: спрятаться, напоследок наесться, напиться, спариться и рычать на чужих из своей норы. Нет, животные бы почувствовали! Но всё уже ясно, не стоит смотреть эту пересортицу слишком долго. А нового ничего не произойдёт. И знаете, тут есть ещё одна удивительная вещь: мною пытаются руководить. Такого я ещё не видел!

 – Чему вы удивляетесь? В нашей стране без этого никак. У нас всеми и всем руководят. Причём одни и те же люди. Порядок у нас потому что.

 – Все эпизоды конца света контролируются на самом верху.

 – Вот это да! Попали мы! Вы хотите сказать, что на самом верху сейчас известно, что мы у вас?

 – На самом верху известно абсолютно всё, если это действительно  самый верх.  Но не волнуйтесь, я всё устрою. А пока я попрошу вас всех некоторое время, скажем неделю, побыть здесь. Мне, сами понимаете, нужно время, чтобы свернуть проект. Следы замести. Кое-что убрать, спрятать, уничтожить. А кое-что и кое-кого забрать с собой. Я тут слишком потратился. Примерно через неделю я откланяюсь – мир большой. А вы все вернетесь домой. Вот и Николу Сергеевича с собой  захватите, а то он уже извелся весь. А пока отдыхайте. Дом большой, река в двух шагах, последние теплые денёчки – благодать.

 – Знаете почему у вас ничего не получилось? – спросила Лиза, глядя Малаху прямо в глаза.

 – Любопытно послушать.

 – Иоанн никогда не забавлялся. Он был страстным. И Христос был страстным. И Муххамед. И Будда был страстным в достижении бесстрастия.  И Маркс. И Ленин. И Эйнштейн. А вы бесстрастны. Вам просто скучно, и вы ищете себе забавы.

 – Зачем ты это, Лиза?!

 – Вы угадали: страсть мне не дана. И скучаю я очень  давно. Всё одно и то же, и нет ничего нового под Солнцем. Но, боюсь,  дело не только во мне – ведь и люди утратили страсти. Вместо них – потребности и очень конкретные желания. Но все устали, располагайтесь, отдыхайте. Вас отведут в ваши комнаты, они наверху.

 – А как же наши вещи? Они ж остались в гостинице.

 – Не волнуйтесь, они уже здесь.

 – Вы же понимаете: я оставил здесь всех на неделю, чтобы поближе познакомиться с вами.

 –Понимаю.

 – Вы поедете со мной?

 – Нет. И не искушайте.

 – Вы сможете жить, где хотите и как хотите, заниматься всем, чем пожелаете. Всё иметь.

 – Я уже ответила.

 – Но я не вижу причин. Я вам не нравлюсь? Я полностью изменюсь.

 – Нравитесь.

 – Может быть, вам просто доставляет удовольствие отказывать мне?

 – Нет.

 – Тогда скажите, в чем дело.

 – Уж слишком неинтересная и типичная получается история. Это история рассказана сотни раз, и я не хочу  повторить её. Я не поеду с вами.

 – Теперь я уверен, что не ошибаюсь в вас.

 Глава 17. День танкиста: перфоманс

  Апофеозом общественного бега к смерти явилось арт-движение «Happy Еnd», в котором в массовом апокалиптическом экстазе слились все, кто возможную гибель мира бурно приветствовал. В отличие от слабых духом, пытавшихся конца света избежать или каким-либо образом его облегчить, хеппиэндисты полагали это событие лучшим подарком фортуны и спасительным социальным благом, позволяющим стареющей и больной цивилизации скончаться достойно, не впадая в неизбежные в скором будущем немощь и маразм.