– Ага.
– Все взял?
– Обижаете, господин унтер!
– Какая нелегкая тебя угораздила с этим слизняком связаться?
– Не поверишь, он сам полез.
– Да ну!
– В том-то и дело. Я ему просто посоветовал рядом с нашей хатой поменьше ходить, а он с размаху мне как… едва увернулся!
– Да, хорош бы ты был, если тебе Степка зафинтил, – засмеялся Северьян. – А ты что же?
– Ну, а я не промазал, так он, паскуда, орать начал, как потерпевший!
– Понятно. А от чего ты его отвадить хотел? Нешто он на вашу хозяйку глаз положил?
– Типа того, – помрачнел Дмитрий.
В жарко натопленной хате их уже заждались. В гости к ее обитателям заявились дядька Никифоров и еще пара унтеров, приглашенных по случаю «проставы». Накрытый стол ломился от яств, но начинать без Будищева и Галеева было не с руки, и гости стойко терпели, сглатывая слюну.
– Где вы столько пропадали? – встревоженно спросил Лиховцев.
– Свежим воздухом дышали.
– А ротный зачем вызывал?
– Да ты знаешь, Леша, мы так толком и не поговорили…
– Ну, это не секрет, – пробасил Галеев, – их благородие хотел тебя в писарчуки перевести. Да только вишь, как неловко вышло…
– А Погорелова куда?
– А ты думаешь, почему он так злобится? – вопросом на вопрос ответил унтер. – Ладно, бог с ними, скажите лучше, наливать нам сегодня будут? А то я озяб чего-то!
Перед собравшимися тут же появился запотевший от мороза штоф полугара[20], вызвав у них гул одобрительных возгласов. Содержимое было немедленно разлито по чаркам, разобрав которые все вопросительно взглянули на Будищева с Галеевым.
– Ну чего, скажите что-нибудь обчеству, – хмыкнул Никифоров.
– Почему бы и не сказать, – пробасил командир отделения. – Митька у нас солдат справный и, самое главное, бедовый! На таких все и держится, они шилом бреются, дымом греются, ну и своего при случае не упустят, это уж как водится. Еще года не прослужил, а его уже полковник отметил да наградил. И я ни в жизнь не поверю, что этот стол всего на три рубля накрыт. Так что давайте выпьем, дай бог, не по последней!
Служивые с удовольствием выпили и тут же закусили ядрено пахнущей чесноком колбасой и нежными белыми булками. Затем еще по одной, и еще…
Охрим, которого тоже пригласили, выпив немного, отошел от своей обычной угрюмости и, что-то бубня, рассказывал то Шматову, то дядьке Никифорову. Федька, почти не слушая его, смотрел влюбленными глазами на сновавшую кругом, принарядившуюся для такого случая Ганну.
Молодая женщина, почувствовав повышенное внимание к себе, раскраснелась, похорошела и усиленно потчевала дорогих гостей, не забывая улыбаться.
– Кушайте, прошу пана, сегодня же свято![21]
Дмитрий же, сам выпив всего ничего, подливал другим, говорил тосты, подшучивал над собравшимися, а потом тихо вышел на хозяйскую половину и заглянул за занавеску к Оксане. Девочка, свернувшись калачиком на своем топчане, крепко спала, не обращая внимания на шум. Какое-то время он печально смотрел на нее, а затем обернулся на скрипнувшую половицу и увидел ее мачеху. Та пьяно улыбнулась и, покачав головой, заговорила:
– Ой, не разумею я тебя, москаль, хитрый ты или глупый?
– Глупый, наверное, – пожал плечами тот.
– Она долго спать не хотела, все тебя ждала да беспокоилась отчего-то.
– Пусть спит, ей полезно.
– Не была бы хворой, побежала бы с подружками колядовать, а так что же.
– Ничего, какие ее годы, наколядуется еще.
– Ты на нее глаз положил, что ли?
– Дура ты, Аня!
– Может, я разумом и не дюже богата, а глаза у меня есть!
– Да не поймешь ты.
– А ты расскажи, может, и сразумею.
– Я в детдоме вырос, в приюте по-вашему. Там у нас девочка одна была. Не сказать, чтобы сильно похожа, но вот глаза – ну точно такие же у Оксанки вашей.
– Так ты сирота!
– Да почему сирота… просто родители пили. Дома жрать нечего было, вот я по улицам да по рынкам и шарился. Воровать стыдно, так я истории жалостные людям рассказывал, они меня и кормили. Потом инспекторам попался, они меня в детдом и определили.
– Нешто так бывает, чтобы при живых родителях?
– Всяко бывает, Аннушка.
– А что с той дивчиной?
– Какой дивчиной… а, с этой… да ничего хорошего. Под колеса попала…
– Как под колеса?
– Ну, лихач по дороге летел, да и сбил насмерть.
– Ой, лишенько!
– Вот такие дела. Ладно, иди к гостям, а то Охрим и так уже, наверное, косяка давит.
– Та, нашел лихо! Он как выпьет – ничего не помнит да ничего не знает, кроме этой проклятущей горилки.
Штаб Болховского полка, расположившийся в здании городской управы славного города Бердичева, в будние дни представлял собой нечто среднее между присутственным местом и ярмаркой. Множество людей – офицеры, чиновники, местные купцы и бог знает кто еще – сновали туда-сюда по коридорам, громко разговаривали, торговались, спорили, а бывало и переходили на площадную брань. Как известно, армия в России большая, солдат в ней много, а каждого нужно одеть, обуть, накормить, а все это стоит денег. И у бердичевских коммерсантов таки было что предложить и по хорошей цене, вот просто, ей-богу, вы нигде дешевле не купите! Однако известно также, что интендантские чиновники просто славятся своей скаредностью и так и норовят снарядить всем необходимым служивых без убытка для казны. То есть – даром! А где вы такое видели, чтобы купцы торговали себе в убыток? Нет, они, конечно, патриоты и во всех церквах, костелах и особенно синагогах днем и ночью молятся о здравии государя-императора, но надо же и совесть иметь!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
