Свое дальнейшее развитие философский даосизм получил в трудах ближайших продолжателей Лао-цзы – Чжуан-цзы (около 396 – 286 до н. э.) и Ле-цзы (V в. до н. э.). Трактат «Чжуан-цзы» считается вершиной развития философской традиции даосизма. В нем в блестящей художественной форме обосновываются основные положения даосизма, для чего автор обращается к жанру назидательных притч. Многие из них посвящены отрицанию и высмеиванию ценностей чиновничьей карьеры (от которой, согласно преданию, отказался сам Чжуан-цзы) и государственной власти. При том что сам Чжуан-цзы абсолютно бескорыстно и для общей пользы готов помочь государю полезным советом [Мудрецы Китая, 1994, c. 338–342], чиновничья служба вызывает у него отторжение до такой степени, что от нее следует скрываться [там же, с. 348–354]. Более того, истинный приверженец дао не должен принимать никаких благодеяний от правителя [там же, с. 317–327, 348–354]. В короткой притче о споре с Цао Торгашом, разбогатевшим на службе у циньского вана, услуги Цао как придворного советника приравниваются к самому низкому и нечистому занятию [Мудрецы Китая, 1994, с. 350].
Основоположник этико-философского учения, которому было суждено стать на тысячелетия вперед официальной государственной доктриной Китая, родился в 551 г. до н. э. в царстве Лу, в семье служилого аристократа из клана Кун. В историю он вошел под почетным именем Кун-цзы (мудрец Кун), в европейской транскрипции закрепившемся как Конфуций. Проявив с детства незаурядные способности, он уже в юные годы добивается для себя небольшой административной должности, к тридцати годам формулирует основы своего учения, однако спустя пять лет вынужден покинуть родное царство в связи со вспыхнувшей там смутой. Большую часть его последующей жизни составил период учительства, когда, собрав вокруг себя немногочисленную группу последователей, Конфуций наставляет их в своем учении, одновременно развивая и совершенствуя его11.
На основе высказываний Конфуция и содержания его бесед с учениками, уже после его смерти в 479 г. до н. э., был составлен главный трактат конфуцианства – «Лунь юй» (букв. «Суждения и беседы»). Центральным компонентом конфуцианства изначально являлась его этика, основывавшаяся на таких категориях, как жэнь (гуманность, человеколюбие), сяо (сыновья почтительность, шире – почитание младшими старших), ли (правила, ритуалы), вэнь (образованность). Нашлось там место и дао, понимаемому как суть самого конфуцианства, как путь, ведущий к истине [Переломов, 1993, с. 188].
Всеми этими достоинствами должен обладать цзюнь-цзы (совершенномудрый), которому в конфуцианстве отводится исключительно важная роль нравственного эталона и одновременно своеобразного стрежня правильно устроенного общества. Именно совершенномудрые должны воспитывать и направлять общество, именно этим лучшим людям должны быть доверены все управленческие функции. Его антиподом является сяо жэнь (низкий, недостойный человек), отрицательный пример для последователей Конфуция. В их противопоставлении отчасти нашел воплощение аристократический идеал правления, однако было бы существенным упрощением сводить только к этому суть данной оппозиции. Благородство происхождения в глазах Конфуция оказывает влияние на истинное благородство личности, но полностью не предопределяет его.
Основополагающие принципы конфуцианской этики в равной степени подходят и для воспитания отдельной личности, и для правильного функционирования государства. Все политическое управление, согласно Конфуцию, должно строиться на правилах – ли, при этом особое внимание уделялось этикету, впоследствии достигшему в Китае небывалой сложности. Отношения между господствующими и подчиняющимися должны основываться на правилах сыновьей почтительности. Данный принцип, с одной стороны, провозглашал незыблемость власти правителя, но с другой – придавал ей налет патриархальности. Что особенно важно – преданность своим родителям Конфуций ставил выше преданности государю [Переломов, 1993, с. 208–212]. В еще большей степени развитию деспотических тенденций препятствовал принцип гуманности, которую должен был проявлять правитель, наделенный качествами цзюнь-цзы. Главным средством воздействия власти на общество должны быть не репрессии и принуждение, а всеобщее следование правилам, добиваться которого следовало, используя принцип янь минь – воспитания народа силой личного примера и нравственного убеждения [там же, с. 236].
Кроме того, что правитель должен соответствовать идеалу цзюнь-цзы, его власти следовало опираться на совершенно-мудрых. При этом высоконравственный сановник не мыслился как простой исполнитель приказов самодержца. Принятие решений правитель должен был осуществлять на основе принципа коллективного обсуждения – хэ, согласно которому рекомендовалось выслушивать все мнения. А для сохранения доверия между верхами и низами, по замыслу Конфуция, нужна эффективная система обратной связи [Переломов, 1993, с. 237]. Последняя, впрочем, не превращала народные массы в равноправный субъект политического процесса, поскольку они должны были следовать за правителем, не вникая в его замыслы [там же, 1993, с. 242–247].
Древняя концепция «небесного мандата» интерпретировалась Конфуцием в духе учения: Небо признавалось всемогущей высшей силой, сообщающей людям свои веления через совершенномудрых. Выступая гарантом правил – ли, оно могло в любой момент лишить власти правителя, пренебрегающего ими. При этом в задачу мудрых советников вменялось своевременное предупреждение государя о возможных пагубных последствиях его поступков12.
Одним из самых серьезных реформаторских начинаний Конфуция можно считать доктрину чжэн мин (букв. «исправление или упорядочение названий»). Она означала, что сфера ответственности должностных лиц должна строго соответствовать делегированным им правам и обязанностям.
Идеи Конфуция, завоевавшие приверженцев еще при его жизни, в последующие века получили широкое распространение в царствах Китая [Васильев, 2006, с. 235–237]. Однако набирающее популярность учение не могло не вызвать ожесточенную критику оппонентов. Кроме даосов, для которых конфуцианская доктрина активной добродетели была неприемлема, в их рядах оказались последователи Мо-цзы и легисты.
Древнекитайский мыслитель и общественный деятель Мо Ди, вошедший в историю как Мо-цзы (479–381 до н. э.), свое образование получил в одной из конфуцианских школ, однако впоследствии далеко разошелся во взглядах со своими наставниками и создал собственное учение, основой которого стала идея всеобщей любви и пользы. Абсолютный приоритет двух этих принципов означал для Мо-цзы отказ от частных привязанностей, включая столь ценимые конфуцианцами семейные связи. Во множестве социальных групп, образующих иерархию, он видел зло, призывая заменить обособленность всеобщностью.
Последнее предполагало объединение всех приверженцев учения в общину равных, взаимоотношения которых целиком строятся на принципах альтруизма. При этом как один из возможных способов широкого вовлечения жителей Поднебесной в эту общину Мо-цзы рассматривал политические реформы правителей, принявших его учение. И если Конфуций основную ставку делал на нравственную силу личности, то Мо-цзы целиком полагался на правильную социально-политическую организацию, которая только и сможет гарантировать всеобщее следование принципам любви и пользы для всех. Таким образом, моизм оказался первой в истории Китая политической утопией, в которой просматриваются несомненные признаки антиутопии.
В частности, над массой рядовых членов общества, объединенных братской любовью друг к другу, согласно Моцзы, должны возвышаться могущественные администраторы, наделенные огромными полномочиями и несущие на себе основное бремя ответственности за происходящее в государстве. Главным средством воспитания всеобщей любви мыслилась учрежденная высшей властью система наград и наказаний. Еще более важным условием построения общества равных, согласно взглядам Мо-цзы, был отказ от чрезмерного потребления. Люди должны ограничиться простым удовлетворением потребностей и забыть о роскоши и излишествах.
