Роскошный, пребывавший снова в человеческом обличии, потрескался, как краска на солнце, и было видно, что внутри нет ничего. От него осталась только пустая оболочка. Его руки, прежде свободные и бойкие, были закованы в уродливые чёрные цепи, словно сделанные из гнили. То были, как понял Форли, узы некроманта Калифинекса.

— Сдаюсь, всё расскажу, только пощади! — сказал Роскошный, падая на колени.

Голос его потерял ещё больше, чем хозяин — ни интонаций, ни эмоций. Словно ветер дул в незакрытое окно.

— Я пощажу, даже освобожу от оков. Но поклянись, что всей твоей прошлой жизни придёт конец. Ты никогда больше не станешь Господином Роскошным, — Форли аккуратно коснулся цепей, собираясь их разбить. — Исправишь всё зло что причинил! И, разумеется, расскажешь всё, что знаешь.

— Я исполню твоё желание! Клянусь всеми богами!

***

На удивление знал Роскошный не так уж и много. Калифинекс не доверял ему. Ему нужна была сила джина, его влияние и богатство, но не сам Господин Роскошный.

Они познакомились почти двадцать лет назад. Молодой некромант, ещё полностью живой, скитался в поисках знаний. Джин согласился помочь ему в этом, но только за огромную цену. Он хотел видеть наглого юношу своим слугой. Но у Калифинекса по этому поводу были свои планы.

Вместо себя он предложил Роскошному показать, как сделать безвольным рабом любого, просто надев на несчастного ошейник. Джин, на тот момент с трудом управлявшийся с огромной армией рабочих, согласился, считая это величайшей удачей. И крупно просчитался.

Некромант сделал так, что ошейники подчинялись не только Роскошному, но и ему. А когда рабами стала большая часть слуг, Калифинекс рассказал об этой «маленькой» детали. В одночасье хозяин превратился в раба.

Некромант и джин заключили договор: покорность слуг в обмен на покорность Роскошного. От джина Калифинекс требовал различных услуг. Сначала только знаний, редких книг, но затем и артефактов. В этом им помогал Наир, польстившийся на сладкие увещевания Роскошного. Он доставал для Калифинекса редкие ингредиенты из Перекрёстка. Когда правитель Новой Надежды стал не нужен, в «благодарность» некромант приказал превратить Наира в монстра.

На этом моменте Господин Роскошный сообразил, что нужно разорвать договор, связывающий их, иначе его постигнет участь ничем не лучше. Он даже нашёл способ, как это сделать. Но Калифинекс раскусил его, оставив мрачное предупреждение — незадолго до назначенного дня ровно половина слуг Роскошного мгновенно погибла, рассыпавшись могильным прахом. Это был очень ясный сигнал, и с планами по освобождению пришлось повременить.

Но и у некроманта были проблемы — за ним по пятам шли, словно соревнуясь, маги во главе с Фелисией и Джониеком. Они отставали от него всего на пару шагов, и эта гонка вытягивала из Калифинекса все силы. Тогда-то и родился план — публично умереть. И затем без лишнего внимания, с запасом времени, продолжить начатое.

Тут ему на руку сыграл Джониек, который, не задумываясь, показательно казнил свою добычу. Фелисия, при всех её недостатках, скорее заковала бы некроманта в цепи и долго и показательно судила бы, упрятав затем куда-нибудь подальше.

На этом этапе-то дороги некроманта и джина, пересеклись с братьями Гофт. Вести о том, что их замысел раскрыт, быстро дошли до некроманта. Тот был в неописуемой ярости, но так и не узнал, что именно Роскошный всё провалил и не сумел убить важных свидетелей.

Как бы то ни было, накануне Калифинекс вновь объявился. Скорее всего, он хотел забрать силы у джина, который стал ему не нужен. Но, увидев пленницу с даром архонта, изменил решение. Роскошный получил ещё немного времени. В процессе ритуала некромант нечаянно обмолвился, что теперь он на полпути к некой колонне.

Сомнений быть не могло: речь шла про колонну Творцов, стоящую в центре Перекрёстка.

***

Джониек стоял возле большой палатки обильно увешанной флагами. Чуть вдали, на поле, слегка присыпанном снегом, готовилось начаться сражение. Король Кальмана, объединившись с союзниками из Веровии и Нурона, решил дать ему генеральный бой, для чего собрал цвет рыцарства со всего Речноземья.

Разведчики насчитали больше пяти тысяч конных воинов и примерно столько же пехоты. Последних Джониек в расчёт даже не брал — перед ним было классическое средневековое феодальное войско, в котором пехоте отводится роль охраны обоза.

В его собственной армии было примерно двести кирасиров, двадцать две пушки и чуть меньше шести тысяч человек. Командовали на поле, руководствуясь разработанным им планом, опытные наемники. Они же и тренировали эту армию, поэтому хорошо изучили её слабые и сильные стороны.

На самом деле количество солдат практически не играло никакой роли. Джониек умышленно оставил едва ли не половину армии в Марке, стремясь выманить противников из их крепостей. Вести осады зимой он не собирался.

Тем не менее, несмотря на явное превосходство (по крайней мне, как ему казалось), прибыв на место, король Кальмана засомневался. Ум монарха чувствовал ловушку, но не мог понять, в чём она заключалась. Дабы не спугнуть «зверя», Джониек распорядился не вести огонь из ружей и пушек до того момента, пока конница противника ринется в атаку.

Наконец прогудел рог, и противник двинулся вперёд. Джониек недооценил короля — тот додумался не строить войска одним большим клином или «свиньёй», а разделить на три примерно равные части. Две обходили их с флангов, а одна с королём во главе собиралась смять центр.

Будь у Джониека обычное средневековое войско, ему можно было бы вывешивать белый флаг. На самом же деле всё было с точностью наоборот.

Армии монарха противостояла классическая терция. Построение, при котором войска строятся в каре: в центре тяжело бронированные пикинеры, а по флангам стрелки. При необходимости стрелки без проблем могли сменить расположение, укрываясь от атак конницы, а тяжёлая пехота хоть и не отличалась мобильностью, но, благодаря выучке и муштре, без проблем перестраивалась в считанные секунды в направлении удара кавалерии.

Орудия стояли чуть в стороне от всех, до поры укрытые кустарником. При атаке противника обслуга пушек могла рассчитывать только на свою удачу в стрельбе и скорость бега. Но сегодня орудийные расчёты вернулись с боя в полном составе.

Четверть атакующих сложили пули и ядра; большая часть остальных, бросая оружие и штандарты, разбежались. До шестиметровых пик добралась только центральная группа во главе с королём и там же нашла свою погибель. Когда пал рыцарь в самых роскошных доспехах, окружённый множеством знамён, Джониек сложил свою подзорную трубу, через которую наблюдал за битвой.

Битва была разгромно выиграна. Сейчас в дело должна была вступить кавалерия, целью которой были беглецы. Пехоте предстояло захватить обоз. За этим наблюдать смысла не было.

Рядом его ждал верный Везави с бутылкой вина наперевес. Джониек принял небольшой бокал и слегка отхлебнул в честь победы.

— Мышиная возня, — прокомментировал он. — Нужно искать некроманта, а приходится возиться с этими ничтожествами.

— Он затаился и ждёт, — ответил Везави.

Слуга знал, что его господину не требовался собеседник, но нужен был тот, кто будет произносить в слух определённые фразы.

— Если бы. Он собирает армию — орки, мертвецы, дикие драконы. Стандартный набор «зла». Ты проверил, братья Гофт добрались до джина?

— Да господин.

— Что ж, тогда Роскошного я бы из его активов вычеркнул, учитывая их феноменальную удачу и напористость.

— Возможно, если джин победит, это принесёт нам выгоду.

— Нет, — покачал головой Джониек. — Я мог десяток раз их убить за всё время, что здесь правлю. Они нужны мне, чтобы победить некроманта. Но, победив его, они и их мать неизбежно примутся за меня. Сложно нынче стремится к власти, не то, что раньше.

Везави не знал, что тут говорить, поэтому промолчал.

— Остаётся только риск. Позволим нашим врагам столкнуться лбами, выясняя, кто из них меньшее зло. А сами достигнем цели — колонны Творцов. Ещё бы найти раньше других ключ.