Юлия Сакович глубоко вдохнула вечерний пряный воздух и деликатно постучала в дверь виллы, увитой плющом. Уже через пять минут безответных робких попыток добиться внимания хозяев она со всей силы колотила в дверь ботинком на толстой подошве. Безрезультатно.
Сначала Юлия топталась у железной ограды, не смея тронуть калитку. Но кнопка электрического звонка рядом с надписью Villa (вот так: без названия, без фамилии владельца) была вдавлена внутрь чьей-то грубой рукой. Через прутья решетки было видно, что тяжелое кольцо на двери, предназначенное для оповещения жильцов о внезапных гостях, вырвано с мясом и валяется на ступеньках. От калитки к двери вела узкая, посыпанная белым гравием дорожка. Юлия осторожно толкнула калитку, та скрипнула и поддалась.
Юлия Сакович была журналисткой от Бога. Это ведь он наделил ее плоской фигурой, вытянутым лицом, длинным носом, волосами, которые не отрастали ниже плеч, а если все ж таки умудрялись (Юлия, бывало, из-за работы пропускала стрижку), выглядели как спутанная лошадиная грива. Яркая помада, крупные серьги-кольца, страсть к жареным фактам, неудобоваримым сплетням – вот та, которую увидел доктор Хински, когда слегка приоткрыл дверь.
– С кем имею честь? – Мужчина разговаривал через натянувшуюся цепочку.
– Доктор Роберт Хински?
– С кем имею честь? – требовательно повторил Хински.
– Юлия Сакович, журналист, – представилась она, проталкивая в щель визитную карточку. – Поберегите пальцы! – Кусочек картона так и упал, никому не нужный. – Независимое расследование.
– Не интересует, – прогнусавил Хински с намерением закрыть дверь.
– Доктор Хински, я собираю материал о Флорентийском монстре. Думаю, вы можете мне помочь…
– Не знаю, не привлекался, – пробормотал Хински, еще настойчивее пытаясь закрыть дверь.
Но Юлию Сакович не так-то просто было прогнать с порога.
– У меня есть сведения о вашей причастности к ордену Красной Розы. Знаете ли, древний орден дьяволопоклонников…
– Что за чепуха! – разъярился доктор, однако дверь замерла. – Подождите. – Он прикрыл дверь, чтобы снять цепочку с крючка. На пороге вырос ярко подсвеченный сзади силуэт толстяка, он качнулся на цыпочках и окунулся лицом в сгущавшийся, как малиновый сироп, флорентийский вечер и тут же перекатился на пятки, свет упал на мясистый нос, блеснули булавочные глазки. – Журналист, говорите?
– Да, моя визитка упорхнула…
– Входите. Что-то вы поздновато…
– Простите. Пробовала дозвониться по телефону, но у вас никто не отвечал. Я решила, что зайду лично, нанесу визит. Не помешала?
– Нет, что вы, я полуночник, раньше двух ночи не ложусь, иногда сижу за работой до утра… Я к тому, что о Флорентийском монстре столько уже всего понаписано…
– Знаю, но полиция продолжает расследование, всплывают новые факты. И ведь Флорентийский монстр до сих пор не пойман.
– Факты? Скорее, домыслы… Проходите, проходите.
Громкое дело Флорентийского монстра – убийцы, который орудовал в окрестностях Флоренции, расстреливая своих жертв и вырезая у них внутренности с 1974 по 1985 год, никак не могли закрыть. Семь влюбленных пар в цветущих холмах, то есть четырнадцать жертв! И хоть по делу постоянно допрашивали и арестовывали подозреваемых, монстр все еще был на свободе. Каждого приговоренного по этому чудовищному делу со временем оправдывали и отпускали.
Казалось, все усилия, потраченные на поимку преступника, напрасны. И вот уже – то ли от бессилия, то ли от тосканского солнечного удара – полиция обратилась к оккультизму, спиритам, прорицательницам. На кладбищах завывали медиумы в экстазе духовидения. В результате в убийствах обвинили таинственный орден Красной Розы и «выкормышей» этого общества – демонов, которых сатанисты приманивали кровью и органами, вырезанными у жертв. Кровавые черные мессы якобы проводились на одной из флорентийских вилл.
Хински провел Юлию через внутренний двор. Дом был сконструирован не как типичная тосканская вилла – пологое строение с гостеприимными, широко распахнутыми объятиями светлых комнат, а скорее как жилище средневекового флорентийца – с мощной каменной лестницей, высокими галереями и комнатами-норами где-то там, наверху. Юлия запрокинула голову – сквозь застекленные ромбы потолка на нее смотрели одинокие первые звезды.
В гостевом домике виллы тоже пахло чертовщиной, возможно, потому, что здесь давно никто не убирал. Захламленная гостиная. Свалка одежды на диване. Одна спортивная туфля посреди комнаты. Коробки из-под пиццы. Картонки от фастфуда. Пустые бутылки. Хински убрал стопку газет и журналов, освобождая кресло гостье, ухнул их на пол – поднялся столб пыли. Юлия закашлялась.
– Домработница давно не приходила: то ли уволилась, а я запамятовал, то ли монстр ее настиг, – сообщил доктор журналистке и мерзко захихикал. – Садитесь, располагайтесь, – предложил он широким жестом. – Кофе вам не сварю, а в Италии ведь как, сами знаете, если вам не предложили в гостях эспрессо, то попросту нахамили, но кофеин не употребляю. Впрочем, в холодильнике есть пара бутылок пива.
– Отлично, – кивнула Сакович, а сама подумала, осматриваясь: «Еще не хватало из его чашек пить, а пиво в бутылке – гигиенично».
Доктор Хински и сам был похож на Ганнибала Лектера. Мокрогубый, ушастый. Он скалил зубы и подергивал носом, будто принюхивался. Пухлый мячик на резинке, он вышел из гостиной подпрыгивающей походкой. Юлия огляделась.
Когда-то гостевой домик виллы считался одной из достопримечательностей округи, теперь же он был загажен до омерзения. Фреска XVIII века на стене зачем-то заклеена пожелтевшей газетной бумагой. В углу проросла плесень. Роспись на потолке засижена мухами. Антикварная мебель ободрана. Шелковая обивка дивана вспорота, из рваной раны торчит клок волос, хорошо, если не человеческих. Прелый дух огрызков мешается с гнилью грязных носков, и вся эта ароматная прелесть носится в воздухе.
– Ну-с… – Хозяин вернулся с парой пивных бутылок, одну протянул гостье, затем плюхнулся на диван, а одежду скомкал и затолкал себе под спину, вроде диванной подушки. – Что вы там напридумывали? Выкладывайте. Сказку на ночь не заказывал, но раз сама в руки идет…
– Дело о Флорентийском монстре, как вам известно, не совсем обычное…
– Мне ничего не известно, – лениво отмахнулся Хински и пролил пиво на затоптанный ковер, но, кажется, даже не заметил этого. – Я, знаете ли, за новостями не слежу и криминалом не увлекаюсь.
– Но вы наверняка слышали, что в расследовании дела принимала участие женщина-медиум.
– Эт да! Это слышал, – кивком подтвердил Хински.
– Медиум сообщила, что убийства монстра связаны с орденом Красной Розы. Они носили ритуальный характер, а органы, которые убийца вырезал у жертв, использовали в черных мессах.
Хински поперхнулся пивом и захохотал так, что подвески на люстре заплясали и с них тоже полетела пыль:
– Удивительно, чему верит итальянская полиция! Видимо, мрачное Средневековье в самом разгаре. Давайте сожжем еретика на костре! И поужинаем его сочным, прожаренным мясом. Не отсюда ли родом знаменитые флорентийские стейки?
– В трансе медиум говорила об иностранном профессоре, который живет на вилле в окрестностях Флоренции и, выполняя заказ от ордена, вызвал в наш мир демона.
– А программу телепередач на следующую неделю она вам не зачитывала? – веселился Хински. – Или, может, «прозревала» меню ближайшего ресторанчика? И кто же этот таинственный профессор Икс?
– Судя по всему, вы, доктор Хински.
– Я? Помилуй Господь и все архангелы Его! И что значит «судя по всему»? Судя по чему?
– Живете на вилле. Вы иностранец. Обвинялись в нарушении врачебной этики.
– Этики-поэтики, – бормотнул Хински. – Ну-ну, жгите, девушка, да не переусердствуйте. – Я вам не чернокнижник какой-нибудь, я ученый, и открытия мои признаны мировым сообществом.
– Опыты ставили на людях, – в тон доктору подкинула Сакович факт из его досье.
Хински позеленел:
