– Я еще вчера это понял. Во-первых, вы часто смотрите на часы, во-вторых – у меня прекрасное обоняние.
Самоварова стушевалась.
– Неужели разит?
– Да нет, конечно! Но у меня в самом деле исключительный нос, способный улавливать едва ощутимые запахи! И даже годы табакокурения не смогли свести на нет эту особенность.
– Вам бы в органах служить.
– Думаю, наши профессии очень похожи.
– И что из этого следует?
– Из этого следует то, что вы сами в силах победить свой невроз.
– Так у меня невроз?
– Невроз.
– Просто невроз, да?! А отчего не шизофрения?
– Да шизофрении вам о-о-очень далеко. Хотя, по правде говоря, считается, что вялотекущая есть у каждого.
– Не талантливо вы мне сейчас врете, Валерий Павлович!
– Вы мне тоже, Варвара Сергеевна, вот уже второй день как совсем не талантливо врете… Сигареткой, кстати, не угостите?
5
Галина, расфуфыренная словно для красной ковровой дорожки, толкнула дверь народного кафе «Три пескаря».
Разуваев еще по телефону объяснил, что, помимо всеобщей ностальгии по этому месту, где они любили в старших классах распивать свои первые взрослые коктейли – пиво плюс водка, была и еще одна веская причина остановить выбор на этом заведении: оно было недорогим, а далеко не все бывшие одноклассники готовы были расстаться даже с небольшой суммой денег.
Макс Разуваев, организатор, встречал гостей у длинного, накрытого стола.
Эх, вот ведь красавец!
Хотя да, уже заметно состарился…
Но порода, порода!
Все тот же рисунок чувственных губ, все тот же орлиный профиль!
И стать, и фигура!
Это не пропьешь…
– Галочка, у-у-у… какая ты…
Галина кокетливо придержала своими руками руки Макса, готового заключить ее в объятия, и откинула голову назад:
– Ну, какая?
– Не могу найти слов!
Разуваев все же изловчился и пристроил на ней свои руки, а затем быстрым, вороватым движением огладил ее рукой пониже спины.
Галина позволила себе не заметить этого жеста и, поддерживая заданную с ходу тональность, продолжала флиртовать:
– Ну… несравненный мой, а где же все?
– Так… Покурить вышли, кое-кто опаздывает – и вот! – он махнул рукой в самый дальний угол стола.
О господи…
За столом, оказывается, уже жались друг к дружке несколько бывших одноклассников, которых Галина поначалу и не заметила.
Ее охватило искреннее недоумение.
Вот этот бесформенный толстяк, готовый под прицелом ее глаз провалиться сквозь землю, это кто? Неужели Мышинский?!
Ну да, он всегда был неприметным ботаном, но чтобы вырасти в такое существо!
А тетка с внешностью кассирши из дешевого гастронома, неужели это красотка Бойко?!
А ведь именно Жанна Бойко и была той девочкой, которую в выпускном классе предпочел Галине Разуваев…
Галина почувствовала себя неловко: в самом деле, она же знала заранее, куда идет, но зачем-то решила одеться так, словно собиралась посетить первоклассный ресторан.
Как глупо вышло…
Но тут внезапно стало жарко, вокруг Галины и Разуваева затоптались, на все лады вереща, все новые и новые подходящие, в общем и целом теперь уже совершенно незнакомые люди.
Оказавшись рядом с Разуваевым в центре стола, Галина быстро оценила обстановку и поняла: Макс не врал, по-настоящему неплохо выглядели только две из тринадцати пришедших женщин (именно что неплохо!) и еще один парень, Багинский, ныне майор службы безопасности. Оказалось, это Петька Багинский заранее договорился с заведением и уставил стол бутылками принесенного с собой алкоголя: виски, шампанское, ликеры для девочек.
И эти дорогие, чудесные, а для многих присутствующих диковинные бутылочки быстро разрядили обстановку.
Практически не притронувшись к сомнительного вида еде, большинство собравшихся принялись чокаться и, радостно неся какую-то пафосную ахинею, быстро напиваться.
Галина раскраснелась, и не только от выпитого шампанского…
Вне всяких сомнений, сидя в центре стола рядом с Максом, который в перерывах между поспешными тостами что-то жарко шептал ей на ушко, она оказалась королевой вечера.
Единственное – вопрос о семейном положении, громко заданный захмелевшей с первой же рюмки Бойко, заставил ее смутиться и отвести взгляд. Макс это тотчас заметил.
– У Галочки уже совсем взрослая дочь! – пришел он на помощь.
– А у меня трое!
– А у меня один школу в этом году заканчивает, обормот!
– Ух ты!
– А моя рожать не хочет, мы из детдома возьмем!
– Завтра?
– Не-а… Лет через пять, там же очередь на здоровых!
– Гал, а что с мужем-то? – шепнул ей Разуваев.
– Объелся груш.
– Что, так серьезно?
– У нас разные жизненные приоритеты. Но это ничего не меняет, – тут же всколыхнулась Галина, вспомнив, что ей необходимо «держать лицо» успешной во всех отношениях женщины, у которой, в отличие от большинства собравшихся, все в жизни сложилось.
– Ну ладно-ладно, расслабься, – выдохнул Макс как-то уж слишком ласково. – А пойдем танцевать, королевна?
Галина, вспомнив, что Разуваев в свое время был первоклассным танцором, привстала из-за стола, ослепляя своей улыбкой сборище этих убогих:
– А пойдем!
В соседнем зале, на небольшой площадке, приспособленной для танцев, оглушающе орала похабнейшая попса, было невыносимо душно, какие-то некрасивые, серьезно подвыпившие люди пытались неловко двигать телами в такт музыке, и… началось!
Они внедрились в самый центр этого безумия и, делая недолгие перерывы только для того, чтобы хлебнуть виски или воды, под задорное улюлюканье остальных принялись отжигать до седьмого пота.
Макс умело вел ее на повороты, лихо крутил во все стороны, а когда она, уже пьяная, начинала терять равновесие – страстно и крепко прижимал к себе. И Галине в какой-то миг показалось, что этот адский, но такой прекрасный балаган будет длиться бесконечно.
Но ведь именно этого она и хотела!
Заведение пыталось наконец закрыться, и официанты в который раз просили бывших одноклассников рассчитаться.
Оказалось, что значительную сумму давно уже внес Петька Багинский, который, будучи изрядно навеселе, тем не менее часа два назад уехал на задание, вместе с чеком.
Галина и Разуваев в образовавшейся неразберихе попытались собрать остальные деньги с бывших одноклассников, но к тому моменту уже мало кто из них что-то соображал.
– Макс, вызови мне такси!
– Сейчас, душа моя, подожди, еще шесть тысяч не хватает, кто-то, похоже, не сдал и свалил…
– Я платить не буду! Я свое давно отдала! – выкрикивала, икая, Бойко. Она жадно пила воду прямо из горлышка литровой бутылки, щедро проливая ее себе на платье. – Че за порядки?! Тысячу рублей отвалила, и даже курить здесь нельзя! А я сразу сказала – больше штуки дать не могу!
После того как худо-бедно разобрались со счетом, Галина оказалась на улице вдвоем с Разуваевым. Он настойчиво предлагал ей не ждать такси, а ехать вместе с ним на какую-то квартиру.
– Макс, ну погоди… У меня дочка там, дома… Я домой поеду, погоди…
Вместо освещенной дороги с автобусной остановкой, куда должно было подъехать ее такси, они почему-то переместились за угол заколоченного киоска, соседствовавшего с «Тремя пескарями».
В темноте, на гололеде, Макс прижал ее к стене и, расстегнув несколько пуговиц пальто, уже начал задирать платье, пытаясь сразу же проникнуть в самое сокровенное место. Галина нехотя отбивалась, его губы блуждали по ее лицу, щекотно и грубо касались рта, и в какой-то момент она уже начала сдаваться. Тогда Макс прильнул к ней совсем уже дерзко, лишив возможности не только двигаться, но даже нормально дышать.
И тут Галина уловила какое-то движение у него за спиной. Что-то жуткое, черное и дурно пахнущее надвигалось прямо на них.
– Э… ребят, вы это… шо тут делаете? Дайте рублей што… – забормотало существо.
