– Вы судьи и палачи? И вы тоже, принцесса, казните людей?

– Свет не есть абсолютное добро. Это заблуждение пришло к вам в головы из христианского учения. Свет – добро, тьма – зло. Нет, не так. В этой легенде только одна правда: свет есть истина. Во мраке проще спрятаться. А в потоке солнечных лучей человек прозрачен насквозь. Хороший человек останется таким и во тьме. Свет также не есть справедливость. Гаргульи видят больше всех, но они не безгрешны. И ошибаются, и подчиняются. Нет более вздорных личностей, чем боги. Но мы им служим, а не убиваем. У смертных может быть бесчисленное множество трактовок одного и того же поступка, мотивов совершать зло во спасение и творить смертоносное добро. Не думай, что, раз мы долго живём, наш мозг постоянно работает над философскими трактатами. У гаргулий нет своей культуры. Нас не учат предыдущие поколения. У каждой из нас собственный, не основанный ни на чьём другом, эмпирический опыт. Мы можем жестоко ошибаться. Можем делать вовсе не то, для чего созданы. Сгусток света не имеет мнения, чувств, желаний. Мы всё это приобретаем с тысячелетиями. И, судя по тому, как мы представлены в современной культуре, опыт общения с другими существами на этой планете превратил нас в жестоких страшных воинов, без тени сомнения уничтожающих своих жертв. Знаешь, люди правы. Мы на такое способны. А теперь представь себе гаргулью из вашего блокбастера “Я, Франкенштейн” и подумай, какой путь должен пройти лучик солнца с твоего подоконника, чтобы превратиться в это существо.

Калеб глубоко задумался. Попытайся он всерьёз проследить путь, предложенный ему Гару, точно бы угодил в сумасшедший дом. Но он просто понимающе закивал и принял вышесказанное, как данность. Наверное, когда-нибудь, он сядет в кресло возле камина, закурит трубку, нальёт бренди и в таком виде окаменеет на тысячу лет, размышляя над словами Гару. Но не сегодня. Кажется, у них были какие-то совместные дела. Лучше заняться ими.

В обед посланник Афродиты принёс человеку вкусный подарок с дворцовой кухни. На словах передал пожелание скорейшего выздоровления. А Гару – просьбу навестить сестру. Артемус обещал присмотреть за подопечным.

Во дворце шла подготовка к какому-то празднику. Местные жители украшали сад, а рабочие развешивали флаги и фонари во всех царских комнатах. Из кухни доносились громкие голоса и множество запахов, один другого чудеснее. Слуги суетились, то и дело натыкаясь друг на друга в коридорах. Гару застала богиню за примеркой нарядов. Та никак не могла выбрать между нефритовой короной и хрустальной.

– Ты же позвала меня не для этого? – обратилась к её отражению в большом зеркале Гару. – Надень хрустальные украшения, сквозь них лучше проникает лунный свет. Ты сама кажешься его источником.

– Вот видишь, ты сильно недооцениваешь свой вкус. Мне нравится полагаться на него в одежде и в прочих украшениях. – Афродита явно любовалась собой. Вглядывалась в зеркало, репетируя покоряющие взгляды, которые будет посылать мужчинам сегодня вечером. – Велела своему скульптору поразмышлять на досуге над новой кариатидой для тронного зала. Она будет не девушкой, а гаргульей. Будет парить над самым краем балюстрады, лишь кончиками пальцев одной ноги касаясь опоры.

– Эта конструкция обречена на провал. Не простоит и недели, завалится. Ещё упадёт кому-нибудь на голову. Придумайте ей другую позу. Но с чего это ты вдруг решила поселить у себя под крышей гаргулью? Они у людей уже не в моде.

– Милая, это же не обычный декор. Она будет изображать тебя во всей красе. Ты наблюдала со стороны, как прекрасны гаргульи в полёте? Вы ангелы, грациозные и ослепительные. А раз есть моя кариатида, рядом должна быть и твоя.

– Прости, мне трудно думать об украшении дворца. Все мои мысли заняты предстоящей подготовкой Калеба.

– Ах, да. Слышала, как вы познакомились. Желая быть аккуратной, ты второй раз подвергаешь его смертельной опасности. Для этого я тебя и позвала. Меняй тактику, он же не первый твой агент. Ты прекрасно знаешь, как обращаться с людьми. Почему же с ним ведёшь себя, как с ребёнком, боясь лишний раз напугать или ранить? Люди верят своим глазам и полагаются на первое впечатление. Не удивлюсь, если после твоей сегодняшней выходки, его отношение в корне изменится.

– Он стал меня бояться…

– Не удивительно. Ведь познакомился он с девушкой, которой моментально увлёкся. А потом она обернулась древним хищником. Как ему ещё было реагировать? Ты ошеломила не простого человека, а влюблённого. Его нервная система итак была напряжена. Теперь она может выкинуть, что угодно. Он может злиться, чувствовать себя преданным, отказаться от вашей операции, бросить работу и уйти в запой.

Гару привыкла, что сестра читает ей лекции по общению с людьми. Дисциплину “Эмоции и чувства” Афродита преподавала блестяще, зная свои уроки досконально. Вся глубина души, захваченной чувствами, была доступна ей и понятна. Любой житель Олимпа мог прийти к ней за советом. Но будучи увлечённой своим предметом, она часто ставила его превыше всех прочих.

– Ничего такого Калеб делать не будет. Мы познакомились вчера днём, и он просто не мог разочароваться. Он видел меня первый раз, и мы говорили только о делах.

– Гаргулья будет спорить с богиней любви в её профессиональном вопросе? Он твой с потрохами, милая. Не упусти этот момент. Если влюблённость переживёт твои выходки, то станет настоящим глубоким чувством. Думаю, этот мужчина на такое способен. Следуй моему совету: будь прямее и честнее. Не води его за нос. Придёте сегодня на бал?

Афродита сменила тему непринужденно. После поучения младшей сестры, праздники были её вторым коньком. Устраивать и обсуждать их она готова была каждый день. Народные гуляния в Афродиполисе объединяли жителей, давали им возможность проявить фантазию, нарядиться ярче прошлого раза, опробовать новые, ещё более страстные танцы. Но Гару не была столь беззаботной. Богиня любви всю жизнь пыталась научить её веселиться в кругу людей, смеяться и разделять любовь сограждан. Но гаргулья непоколебимо исполняла свой долг. Она – служитель, беспристрастный судья и каратель. Эмоции – не её стихия. Всё, что она могла знать о них, было теорией. Солнечный свет воплоти, она могла отдать лишь своё внешнее тепло. Внутренний всепоглощающий огонь предназначался лишь приговорённым к смерти. Даже искренняя любовь Афродиты, ласка семьи, преданность жителей Олимпа не могли отменить законы мироздания. Солнце ласкает нас издалека. Икар захотел близости и сгорел, хоть и был абсолютно невинен. Гару решительно ответила, если подношения Афродиты поднимут Калеба на ноги и до вечера он окрепнет, они отправятся к Аресу на закате.

– Раз уж тебе не охота веселиться, быть может, этого пожелает человек? – не сдавалась царица. – Если тебя он не интересует, может быть, порадуешь сестру и предоставишь его на ночь в моё распоряжение?

В любой другой ситуации Гару не отказала бы. Но на сей раз была непоколебима. Богиня не надеялась, что предложение будет принято, поэтому, хоть и с сожалением, закончила аудиенцию.

Гару вернулась в госпиталь вечером. Инспектор делал обход вместе с Николасом, знакомясь с пациентами и открывая для себя разнообразие форм существования. Фавн перебрал с алкоголем и подвернул ногу. Гарпия задела крылом факел во время полёта. Юноша перестарался, занимаясь гимнастикой, и повредил спину. Пациенты поступали в госпиталь каждый час. Даже у божественных сущностей бывают болезни. Но уход Николаса и его учеников в тот же день излечивали большинство пациентов. Надолго здесь оставались чаще всего воины со смертельными ранами. Если они ещё дышали, когда их доставляли сюда, жизнь была им гарантирована. Калеб задавал вопросы, интересовался самочувствием и внешнем видом новых знакомых. Расспрашивал об их функционале, талантах, происхождении. Увидев Гару, он в полном восторге рассказал, что ему удалось узнать.

– Ты перестаёшь нуждаться в наставнике. Осваиваешь наш мир своими силами, это же замечательно, – поддержала она его энтузиазм. – Как себя чувствуешь?