– Совсем неплохо, – повторил он вслух.

– “Афродиполис” – очень лёгкий алкогольный коктейль. Гранат полезен для крови. Специи согревают и действуют, как афродизиак. Этот напиток полюбили многие местные жители, поэтому его и сделали фирменным. У него вкус и запах этого города, вкус и запах любви. – Гару сидела напротив с видом знатока, а Калеб думал, что у себя на родине обычно он водит девушек в бары и угощает их напитками. Впервые красивая молодая девушка покупала ему коктейль с афродизиаками. Эта мысль тоже его развеселила.

За второй порцией он попросил Гару рассказать о себе побольше. Ведь о нём она знала очень много и весь день сегодня говорила только о делах. Кто она? Почему легенды не упоминают о сестре Афродиты с таким именем? Как смогла спасти его и доставить сюда? Почему именно она охотится на Димостениса, а не кто-то из могущественных родственников? Гару ответила лишь, что Калеб должен выспаться впрок. Завтра будет долгий день. А если он хочет послушать её историю, то и длинную ночь она обеспечит.

Первую ночь после воскрешения инспектор Эванс провёл в гостевой спальне своей новой знакомой, продолжая думать о хозяйке дома даже во сне.

Гару и Калеб позавтракали на веранде сразу после восхода солнца. Как только его лучи коснулись земли, она нагрелась, наполнив теплом воздух. Птицы пели по всему городу, будто в саду. Вокруг стола прыгали неизвестные птахи, похожие на воробьев, но радужной окраски, и подбирали крошки. Хозяйка дома делилась планами:

– Тебе надо скорее возвращаться в Лондон. Но сначала подготовим тебя к следующей встрече с нашим общим знакомым. Никто не сравнится с Аресом в быстром и качественном обучении воинов.

– Хочешь сделать из меня воина? – Калеб чувствовал себя курсантом в училище с ускоренной программой. Открыв сегодня глаза, он, первым делом, подумал, что неплохо было бы пожить в Афродиполисе некоторое время. Уж больно курортные условия, хорошая еда и вино, красивые люди, щедрая на красоту природа. Идеальное место, чтобы начать романтические отношения. Но Гару, как видно, была не расположена начинать что-либо, кроме его тренировок. Ещё бы, ведь это – её дом, наверное, ей здесь всё давно приелось.

– Ещё не осознал, кто твой противник? Охота на бессмертного, у которого нет признаков морали, требует серьёзной подготовки. Ты был в коме почти две недели, нужно и физическую форму привести в порядок.

– Значит, идём в гости к Аресу. Дай угадаю, в Аресополь? – Гару улыбнулась. – Полис?

– Нет. Политонироон.

– Неожиданно. Что это значит?

– Это на греческом. Дословно Город героев. Дядя всегда любил своё ремесло и своих воинов больше, чем тщеславие, коим грешат почти все боги. Он не Нарцисс и не стал называть свои владения в свою честь. Настоящий мужчина, преданный ремеслу.

– Заслуживает уважения. Хотя я вряд ли быстро запомню название. Поли-тон-ироон, говоришь?

– Запомнишь. Наелся?

Гару посоветовала оставить полицейскую форму дома и одеться попроще.

– Прибудем в казармы, тебе дадут лёгкие кожаные доспехи, – рассказывала она, пока инспектор переодевался. Ему нравилось, что она не смущалась и не ждала за дверью. Изо всех сил он делал вид, что тоже ничуть не смущён и намеренно тянул время, демонстрируя торс и мускулы. Но нижнее бельё под рубахой всё же оставил. Не хотелось злоупотреблять невозмутимостью дамы, ведь она была рядом не из интереса к его телу, а с целью сэкономить время. – Ты побываешь на стрельбище. От лука до автомата – там собрано оружие всех времён и народов. Потренируешься с томагавками и бумерангами, покидаешь гранаты. Освоишь навыки фехтования, хотя бы на начальном уровне. Надеюсь, Димостенис выберет в своём арсенале оружие посовременней, чем меч. Но если у тебя будут хоть какие-то пробелы, он ими воспользуется.

– Звучит, как программа парка аттракционов.

– Уверена, у Ареса тебе понравится. Это рай для мужчин, пока они тренируются. В боях же его ученики не берут в плен и не сдаются сами, если ты понимаешь, о чём я.

Калеб кивнул. Каждый сильный, здоровый юноша, бесстрашный герой из школы Ареса – это машина для убийства. В бою он не знает ни жалости, ни боли. Он создан убивать себе подобных всеми известными человеку способами. Жутко, но, в то же время, захватывающе. Главное, чтобы Гару лично следила за его успехами. Наверняка, тогда он сможет показать себя в максимально выгодном свете.

Гару не стала переодеваться. Приталенный, без украшений жёлтый сарафан чуть выше колен, с тонкими лямками на сильных плечах очень ей шёл. Белые босоножки на невысоком каблуке с жёлтыми стразами на ремешках тоже смотрелись отлично. Одежда явно с земли. Рядом с ней Калеб переставал чувствовать себя не в своей тарелке. Они вышли на улицу, где было гораздо тише, чем вечером. Люди направлялись по своим делам, обменивались товарами, готовили еду, дети играли в свои древнегреческие игры. Женщины стирали, а мужчины что-то мастерили. Город был чистым и свежим, будто вечером и не было никаких празднеств. Интересно, кто убрал улицы? Дворников видно не было. Может быть, здесь просто никто не мусорит, или каждый убирает сам за собой? Скорее всего, так и есть. Вот бы эту привычку перенести на несколько километров вниз, – думал Калеб по дороге. Наконец, район плотной застройки остался позади. Они вышли на местность, где довольно далеко друг от друга были разбросаны сады, огороды, фермы. Здесь работали крестьяне, пасся крупный рогатый скот. Соседние города находились, явно, в нескольких километрах друг от друга. Впереди не было ни одного высокого строения.

– Как мы попадем в Политонироон? Полетим на Пегасе или попросим у Гермеса его сандалии? – хотел было пошутить Калеб, но по реакции спутницы догадался, что здесь такие шутки не кажутся остроумными.

– Пегас не катает туристов по Олимпу, – Гару казалась серьезнее, чем обычно. – А в башмачках Гермеса ты отправишься на край земли, а то и вовсе на орбиту. Их скоростью и направлением может управлять только бог. Нет, твои варианты не годятся. Кажется, кто-то хотел поговорить обо мне?

– Ты хочешь пооткровенничать, пока ждём повозку? – Калеб не предполагал, к чему клонит Гару. Сейчас он думал только о том, чтобы не идти пешком по бескрайнему полю. Не хочет же она предложить ему такое утомительное путешествие и скоротать время в пути с помощью приятной беседы.

– Только не паникуй в очередной раз, – девушка доверительно взяла его за руку и, потянув вниз, заставила присесть на траву. Сама встала напротив в паре метров. – Вчера у тебя было много впечатлений. Я надеялась, представ перед тобой в таком виде, смогу тебя успокоить и расположить к разговору о деле. Мои слуги тебе все уши прожужжали про то, что я сестра Афродиты. Названная сестра, не по крови. Меня не рожали ни люди, ни боги. И я не человек. Скорее, создание. Зову Кроноса дедушкой, Зевса – отцом, остальных – дядями, тётями и сёстрами. Но по призванию я им слуга.

После этих слов Калеб увидел, как ослепительный свет заслонил его спутницу, а когда рассеялся и глаза перестали болеть от солнечных зайчиков, перед ним уже была её настоящая сущность. Огромная фигура в золотой чешуе, в обтягивающих золотых доспехах, с высоким гребнем волос-перьев и крыльями с четырёхметровым размахом. Она слегка пошевелилась, и он понял, что доспехи, хоть и из чистого золота, но мягкие и эластичные, словно кожа. Подул ветерок, и тончайшие золотые перья и волосы затрепетали. Лоб покрывала костяная пластина, переходящая и на нос. Этот элемент придавал лицу девушки сходство с настоящей птицей. Глаза миндалевидные, такой формы, будто этот плод поставили под углом 45 градусов. Глазные яблоки солнечно-жёлтого цвета, а зрачки словно расплавленное золото. Уши остались прежними. Рот тоже вполне человеческий, если не считать четырёх слегка выступающих клыков. И, конечно, внутреннее свечение. Это существо можно было сравнить только с обретшим плоть лучом света. Грозное и нежное, гигантское и невесомое одновременно. Калеб приблизился, не веря глазам, чтобы дотронутся до существа. Вблизи оказалось, что оно на целую голову выше инспектора. Рост превосходил два метра, а с такими мускулами оно могло легко одолеть любого соперника в гладиаторском бою. Однако по укладке волос, очертаниям фигуры было очевидно, что перед ним всё ещё женщина. Глаза её сверкали невыносимо ярко. Те самые глаза, в которые он с нежностью смотрел в своём воображении половину предыдущей ночи.