На первый взгляд, эта книга может показаться философским рассказом в ответ на извечный вопрос: «Бытие определяет сознание или сознание определяет бытие?». Но при более глубоком внимании «Коронованный пустотой» будет не просто философской прозой, а станет «открывающейся дверью в мир сознания». Для тех читателей, которые не просто поймут, но и «попробуют суть сознанием», эта книга может быть «энциклопедией пробуждения сознания», для самостоятельного освобождения от напряжений и страданий и «ключом» к раскрытию новых возможностей.

Несмотря на художественный формат этой книги, всем любителям и профессионалам в таких областях, как: мистика, философия, эзотерика, сознание, медитация, психология, адвайта, целительство, – она будет полезна для расширения кругозора и, возможно, для повышения квалификации. В этом «занимательном чтиве» можно почерпнуть достаточно доступные и очень эффективные практики, расширяющие возможности сознания и в разы улучшающие качество жизни.

В любом случае, теоретик вы или практик, прочитав «путь развития сознания героя книги», вы расширите свое сознание, оно уже не останется в прежних границах. Как минимум прочтение станет «интеллектуальной гимнастикой» и как максимум… Читателям, которым описанный «путь сознания» покажется доступным, и начавшим полноценно жить, пребывая в желаемых состояниях, скажу словами персонажа книги: «Можете не благодарить, мы ведь все – “одно сознание”, переживающее воспринимаемое в разных ипостасях».

Данная книга «писалась почти сама», легко, как саморазвивающийся поток сознания. «Коронованный пустотой» – вторая книга автора, который в школе был почти двоечником, поэтому, пару лет назад неожиданно возникшее писательство является одним из многих приятных последствий описываемых в книге практик.

Начало мая 1991 года, в тогда еще советской Туркмении. В городе Мары жил простой советский школьник Митя, пятнадцатилетний юноша, как и многие в этом возрасте, полный противоречий, желаний и комплексов. Он жил обычной жизнью: ходил в школу, где средненько учился, занимался спортом – чтобы быть физически более сильным, любил читать. Мама работала экономистом в банке, отец трудился водителем-дальнобойщиком и почти все время проводил в рейсах, дома жил мало. Так вот, в обычный будний день Митя, отрезая на кухне несколько кусочков колбасы, чтобы перекусить, увидел из окна второго этажа, на котором была их квартира, как сосед по дому – дядя Леня – высыпал мусор из ведра в мусорный контейнер, после чего нагнулся, чтобы покопаться в хламе возле бака. Это совсем не удивляло Митю, так как дядя Леня был общеизвестным скрягой и «плюшкиным», собиравшим себе всякий хлам. Причем, по слухам, у этого хромого старика было много денег, «ЛУАЗ-969» в гараже, хорошая пенсия, ружье, что все в целом по советским меркам было выше среднего достатка. Самое интересное для Мити в дяде Лене было то, что к нему все относились с уважением, несмотря на скупость и неказистый внешний вид. Старик часто был одет в какое-то старье, не лохмотья, конечно, но в очевидно старые вещи, которые давно пора было выкинуть или пустить на тряпки. Задумавшийся над этим Митя заметил, как согнувшийся и ковыряющийся одной рукой в хламе дядя Леня повернул голову в сторону дороги, выпрямился и стал во что-то вглядываться. Переведя взгляд в том же направлении, Митя увидел «серый комок» на асфальте и примыкающее к нему темное пятно. Приглядевшись, он увидел кошку с раздавленными задними лапами. Жива она была еще или уже нет, было непонятно, наверно, не успела перебежать дорогу перед проезжающей машиной. Пока Митя пытался понять, жива кошка или нет, и даже если еще жива, то с такими травмами шансов полноценно жить дальше практически никаких, к ней вплотную зачем-то подошел дядя Леня. Он постоял несколько секунд, глядя на нее, потом присел на корточки к искалеченному, а возможно, уже мертвому животному и почему-то внимательно огляделся вокруг. Мите это показалось несколько странным, так как выглядело это не как попытка найти помощь, а как «правонарушитель оглядывается перед деянием, чтобы убедиться, что никто не видит». Улица Первомайская, на которой они жили, была достаточно тихая, несмотря на расположение почти в центре города, поэтому периодическое отсутствие людей и машин здесь – нормальное явление. Оглядевшись и, похоже, убедившись в отсутствии свидетелей, дядя Леня как бы прикрыл ладонями задние лапы кошки. Это сильно заинтересовало Митю, и юноша задумался: какая польза от этого может быть дяде Лене или интерес?.. Но ход этих мыслей прервало то, чего не могло произойти: кошка под руками дяди Лени вскочила на ноги, резко побежала и скрылась в камышах у котлована за мусоркой. Старик еще раз огляделся, убедившись в отсутствии людей, и с небольшим усилием встал. Митя, будучи обалдевшим от неожиданного, более того, от невозможного, которое только что произошло на его глазах, продолжал наблюдать прихрамывающего дядю Леню, возвращающегося к мусорному баку, видимо, за своим ведром, которое там осталось. Вдруг старик резко повернул голову – прямо в направлении окна кухни, из которого за ним наблюдал Митя. Юноше показалось, что их взгляды встретились, его охватил беспричинный страх, и, не зная, что делать, он просто резко присел. У Мити, сидевшего на корточках, под излишне сильный и частый стук сердца «быстро бежали мысли»: «Что это было?! Он увидел, что я все видел! Кто он, дядя Леня?!» Возникла успокаивающая идея, что, возможно, старик не увидел его, так как на улице солнечно и более яркий дневной свет, наверняка отсвечивался от стекла, плюс расстояние… Сколько было до дяди Лени, метров сто? Митя вспомнил школьную шестидесятиметровую беговую дорожку, прикинул ее как ориентир до дяди Лени, смотрящего на него… Огород под окном с торца дома, который огородил сосед – дядя Чары, дорога, за ней немного в сторону по диагонали мусорка – метров семьдесят, вряд ли зрение пенсионера позволило бы четко увидеть наблюдающего юношу. Митя начал было уже успокаиваться, но, вспомнив момент встречи их взглядов, перестал рассматривать версию своей незамеченности, так как, несмотря на расстояние, он четко ощутил прицельное направление взгляда дяди Лени в свои глаза. Прошла пара долгих минут, Митя захотел осторожно, не высовывая голову из-за горшка с алоэ на подоконнике, посмотреть, ушел ли дядя Леня, но непроходящее волнение требовало избежать повторной подобной встречи взглядов со стариком. Юноша в полусогнутом положении покинул кухню, на всякий случай убедился, что входная дверь заперта, зашел к себе в комнату и сел на тахту – в надежде обдумать и понять произошедшее…

Прошло два часа после увиденного из окна кухни. Митя немного успокоился, пока остановившись на варианте, что он что-то не так понял или ему показалось. Уверенно направившись на кухню, он налил кипяченой воды из кувшина в кружку. Спокойно попивая воду, юноша подошел к окну. Взглянул на мусорку, вполне ожидаемо там не было дяди Лени, также отсутствовало ведро, оставленное им у мусорного бака, когда старик отходил, чтобы… Тут взгляд Мити скользнул метров на пятнадцать правее, где все произошло, и глаза его снова немного расширились… Казалось, на месте, где лежала кошка, оставалось небольшое темноватое пятно, возможно, несколько утратившее яркость на очень жарком туркменском солнце! Митя поставил недопитую кружку на стол и уверенно направился к выходу.

Это был уютный двор двухподъездного двухэтажного дома, «проходной» – с въездом с одной стороны дома и калиткой с другой. Во дворе было три больших общедоступных топчана плюс старая пружинная кровать, настеленная крашеными досками, выполняющая функцию скамейки. У некоторых квартир первого этажа был отдельный вход со двора с небольшим участком перед дверью, огороженным штакетным заборчиком. В доме было 12 квартир, пять семей туркменской национальности, две туркмено-татарские, четыре русские семьи и одна русско-армянская. Незначительные напряжения между соседями иногда, конечно, возникали, но редко, и, как правило, это случалось с «парой тройкой одних и тех же вредноватых личностей», это, скорее, редкие и незначительные стычки на «хозяйственной почве», и никогда не возникало межнациональных конфликтов. Все друг друга знали: имена и фамилии, какой характер, где работает или учится и так далее. Мало того: более-менее хорошо знали о людях, проживающих в соседних домах, дружили дети, общались взрослые, в целом очень доброе время, несмотря на экономические и бытовые недостатки, присущие «несколько недоразвитому социализму».