– Здесь нет чердака, – сказал Фрэнк, – это очень странно. Обычно в таких домах есть чердак.

Билл не ответил ему, а только сфотографировал план, твердо решив осмотреть этот дом позже. В нем загорелась та пассивная форма азарта… которая присуща каждому творческому человеку.

Без разговоров они поднялись по трем маленьким ступенькам, вошли в кухню и поднялись по большой и широкой лестнице. Она была устлана красным бархатным ковром, который, видимо, лежал не на самом удачном или правильном для него месте, и оттого уже потемнел и стал более жестким. Или был низкого качества. Но подобное предположение даже и не закрадывалось в головы двум парням, оказавшимся в этом особняке, потому что слишком уже все здесь было… величественно старым.

На еще одной табличке, что висела на стене у лестницы, Билл прочитал: «Вы находитесь в особняке Мэйсона. Мы вам рады»

Табличка не вызывала доверия. Двое людей поднялись еще выше, мельком осмотрели второй и третий этажи, и, поднявшись еще выше, оказались у двери на четвертом, которая была помечена как «Библиотека».

Фрэнк повернул ручку, и обнаружил, что дверь оказалась не заперта, открыл ее и быстро вошел внутрь. На него тут же воззрились восемь пар внимательных глаз…

На него тут же воззрились восемь пар внимательных глаз. И на Билла. Они вошли и увидели, что у дальнего стеллажа сидят три девушки. Одна из них была некрасивая, слишком высокая и худая как палка. Ее лицо было при этом словно втянуто в череп, и тугой хвост только все ухудшал. Она сидела, согнувшись. Рядом с ней сидела девушка восточной внешности, с чуть смуглой кожей. Она выглядела старше всех остальных, но не намного. Ее черные вьющиеся волосы средней длины были убраны назад, а внимательные глаза смотрели без злобы, выражая лишь сильное любопытство. Слева от нее сидела, выпрямив спину, молодая девушка-блондинка с хвостом. Она была белокожей, и была одета в черные штаны, кеды, какую-то футболку и джинсовую жилетку. Она была очень привлекательной, но на лице ее читался испуг.

У другого стеллажа восседали еще две пары людей:

У одного края сидел парень, внешность которого можно было бы всех смыслах назвать «острой». Все в нем было угловатым и излучало агрессию. Его правая рука по-хозяйски лежала на бедре рыжеволосой красавицы, которая была рядом.

У другого сидел парень помоложе, и он был более расслаблен. Он почти лежал. А рядом сидела совсем молодая девушка-неформалка, 2007-й год для которой все еще шел. Она была крашеной брюнеткой и носила мрачную одежду. А голые ее руки были полностью забиты татуировками. Не похоже было, что эти двое находятся в отношениях, очевидно, что до вторжения Билла и Фрэнка они просто болтали.

И, наконец, был в комнате еще один человек. Он, очевидно, был самым младшим. Он сидел поодаль от остальных, головой уткнувшись в колени, и чуть дрожал. И создавалось впечатление, что он очень нервный.

Теперь все глядели на вошедших, и первым нарушил молчание Фрэнк:

– Вот это да…

В первые несколько секунд никто не сдвинулся со своего места и ничего не сказал, а затем «острый» парень приподнялся и бросил:

– Даже на своей ферме я не видел таких убогих…

– Нортон, пожалуйста, – оборвала его его спутница.

– Заткнись! – рявкнул он. – Ты мне не указ!

Фрэнка передернуло:

– Как ты можешь так обращаться со своей женщиной, парень?

– Зат-кнись! – по слогам произнес Нортон.

– Женщина – это вещь, – загадочно произнесла готка. Было похоже, что она шутит.

Девушка восточной внешности встала, подошла к конфликтующим и попыталась разнять их:

– Ради Бога, успокойтесь, нам всем тут несладко! Ваши ссоры…

– А не слабо представиться? – подал голос Билл.

Та вздохнула и зачем-то сначала указала на некрасивую худую девушку, потом на симпатичную блондинку и только потом на себя:

– Это Хелен. Это – Джулия. Меня зовут Сарита. И мы все тут заперты!

Повисло неловкое молчание…

– То есть как это – заперты? – опешил Фрэнк.

– А вот так. Двери не открываются, стекла не бьются, связь не работает. Мы взаперти все вместе, – пояснила Джулия, вставая и присоединяясь к беседе.

Билл посмотрел на нее, и она ему понравилась. Было в девушке что-то бойкое. От страха не осталось следа. Поправив свою джинсовую жилетку, она продолжила:

– Мы сидим тут, и не знаем, что нам делать.

– Но мы прекрасно зашли! – настаивал Билл. – Двери были открыты.

– Прекрасно зашли… – вновь заговорил Нортон. – А теперь попробуй-ка выйти отсюда, умник! Если что, то мы все сюда «прекрасно зашли». И мне кажется, что кто-то просто играет с нами в какую-то дурацкую игру!

Билл почесал нос, выдохнул, снова вдохнул и продолжил:

– Я музыкант. Я приехал сюда потому, что заблудился. Мне нужен был ночлег, вот и все. Почему вы все здесь оказались?

Его слова, казалось, немного остудили всех присутствовавших, они немного успокоились, а затем Джулия начала говорить:

– Мне двадцать два года. Я сбежала от родителей три недели назад, и вот я здесь. Никто не понимал меня там, где я родилась. Я тоже хотела переночевать здесь.

Потом заговорила Хелен:

– Ну… я библиотекарь в маленькой деревне к западу отсюда. Я читала кое-что про этот дом, и мне стало интересно… а потом…

Парень, сидящий рядом с девушкой-неформалкой, до этого молчавший, заговорил, наконец. Говорил он быстро и отрывисто. Его руки слегка дрожали:

– Я Горди. Я студент одного ВУЗа здесь. Особняк Мэйсона классный. Он снился мне. Я сюда пришел, чтобы посмотреть только, но вот…

– Я здесь уже три дня, остальные не помнят, – заговорила готка голосом плюющего на все человека, – и меня зовут Кристен. Это все.

– Я со своей бабой приехал сюда с фермы чтобы хорошо оттянуться, а теперь должен сидеть в обществе даунов и нести всю эту хрень собачью! – выругался Нортон.

Все опять замолчали, а затем Фрэнк подошел к окну в библиотеке, и посмотрел на солнце, которое уже практически скрылось за горизонтом. Он пощупал стекло и понял, что оно очень тонкое и разбить его не составит труда. Постояв на месте несколько секунд, парень взял стул, стоявший неподалеку, и что есть силы, зашвырнул его в стекло, и…

И оно устояло. Стул отскочил от окна так, словно это была мягкая стена. На стекле не появилось не трещины…

Фрэнк не поверил своим глазам и сделал это еще раз, и еще, и еще, но стекло словно смеялось над ним. Оно не билось.

– Да это совпадение… – прошептал Билл, которому тоже передалось это состояние шока.

Хелен встала, оправилась, и быстро зашагала к двери, что вела на балкон. Она потянула за ручку, и продемонстрировала, что открыть ее невозможно.

– Все проходы этого дома, которые ведут на свободу, – начал Горди, – закрыты. Мы можем ходить в самом доме, но выбраться невозможно.

– Мы все обыскали, – подтвердила Сарита. – Вы оба, должно быть, зашли через маленькую прихожую, где стоит комод. Я тоже. И обратно эта дверь не открылась.

В комнате в который раз образовалась гнетущая тишина. Наконец Фрэнк дернулся и крикнул им всем:

– Я не верю! Это все какой-то вздор! Вы шутите? Вы нас разыгрываете. Так не бывает!

Нортоном овладела ярость. Он вскочил и процедил Фрэнку прямо в лицо:

– Если бы это не было правдой, мы бы не сидели тут, не зная, что вообще происходит, червяк!

Фрэнк бросился на Нортона, но первого удержал Билл, а второго Сарита и Хелен.

– Довольно! – сказал Нортон. – Пошли, Клэр.

Нортон и его девушка вышли из библиотеки и направились вдвоем в неизвестном остальным направлении.

– Я тоже пойду. – Сказал Горди.

Он ушел, Кристен, Сарита и Джулия последовали его примеру. Люди разбредались по особняку.

К недвижимым и шокированным Биллу и Фрэнку подошла Хелен, и чуть улыбнулась. Улыбка получилась очень нервная и неудачная.

– Я хочу проверить выходы. Они не могут быть закрыты… – прошептал Билл.