– Смотри, Фрэнки, – криво усмехнулся Гопкинс, – этот парень – сорок второй президент США. Он устроил сеанс французской любви с практиканткой прямо в этом кабинете, что чуть не закончилось для него импичментом. А вот это сорок третий президент – он путал Австрию с Австралией, хотя, наверное, он делал это специально. Ведь жить легче, когда тебя все считают дурачком. А это – сорок четвертый президент. Посмотри на его фотографию – и ты все поймешь сам. У нас бы такого не взяли даже курьером – разносить почту. А ведь он, между прочим, избирался на два срока, причем от нашей с тобой партии… – Гопкинс поднял голову и внимательно всмотрелся в лицо Рузвельта, который, впрочем, старался ничем не выдавать своих эмоций. – Но главное не в этом, а в том, что эти господа творят с Америкой, в которой не осталось и намека на твой «Новый курс», а также со всем миром, которому из-за их легкомыслия сейчас грозит последняя мировая война или новая Великая Депрессия, по сравнению с которой пережитое нами двенадцать лет назад – лишь забавы бойскаутов. Потому-то мистер Путин и желает, чтобы мы сыграли роль строгих родителей, которые очень недовольны своими непутевыми детишками.

Пролистав папку до конца, президент Рузвельт отодвинул ее в сторону и посмотрел на Гопкинса.

– Приятного, конечно, мало, Гарри… – устало сказал он, – но я думаю, что болезнь наших потомков вполне излечима. Мы поразмвслим, что с этим можно сделать, и обязательно решим эту задачу. Справимся, я думаю… Теперь я хотел бы знать, что мистер Путин может предложить для НАШЕЙ Америки, если мы все же возьмемся за эту работу?

– Для начала, Фрэнки, – Гопкинс заглянул в своей рабочий блокнот, – нам гарантируют сохранение нашей сферы влияния в обеих Америках, согласно доктрины Монро. Мистер Путин и сам не станет нарушать сферы разграничения, и поручится за то, что этого не будет делать дядюшка Джо. Кроме того, мы получим кое-какие технологии невоенного назначения ценой не в один миллиард долларов и торговое соглашение, согласно которому мистер Путин не будет поставлять такие товары, которые Америка сможет производить самостоятельно. Ну и самое главное – через создание совместного коммерческого предприятия мы получим прямой доступ к территории той Америки из будущего, с возможностью делать свой маленький бизнес и обменивать наше золото на тамошние товары по фантастически выгодному курсу.

– Очень хорошо, Гарри, – кивнул президент Рузвельт, – но этого мало. Нам фактически заказывают организовать в той Америке революцию, а в оплату дают какие-то жалкие подачки. Давай-ка сядем и хорошенько подумаем, чего бы такого мы могли запросить, чтобы потом, на переговорах, этого тунца можно было бы безболезненно урезать.

23 августа 1941 года. 12:15 мск. Франция, Лазурный берег, Грас, вилла «Жаннет»

Иван Алексеевич Бунин, русский прозаик и публицист

Основные советские войска, красным потопом с севера на юг растекшиеся по Франции, обошли стороной тихий курортный Лазурный берег, в основном устремившись к испанской границе через Лион, Ним и Перпиньян, где пока и остановились. Как рассказал очевидец, приехавший из маленького городка Рокмора, советские войска несколько суток непрерывным железным потоком шли по ведущему к Ниму шоссе. Тяжелые танки, похожие на обтекаемых стальных черепах в чешуйчатой броне, от веса которых содрогается сама земля, огромные самоходные пушки, стремительные остроносые машины, сверху густо облепленные солдатами; и снова, танки, танки, танки.

Говорят, что вся эта мощь была произведена там, в потусторонней России, и доставлена сюда исключительно для того, чтобы Советский Союз мог разгромить германского оппонента и завоевать половину мира – с тем, чтобы установить на ней свой самый прогрессивный в истории режим. Не знаю, как кому, но мне такая идея не нравится, хотя знакомые, приехавшие с севера, где советские стоят уже больше двух недель, ни о каких ужасах вроде нашего семнадцатого года не рассказывали. Да, немного арестовывают людей, сотрудничавших во время оккупации с немцами, но, во-первых, никого не расстреливают, а во-вторых, заявляют, что судить их должен сам французский народ. И народ, как ни странно, в это верит, причем не только в рабочих предместьях, но даже в буржуазных кварталах Парижа.

Еще поговаривают о том, что другая крупная механизированная группировка красных сейчас накапливается в районе Байонны. Судя по всему, воспользовавшись моментом, советский вождь Сталин решил переиграть гражданскую войну в Испании и одним ударом покончить с родственным Гитлеру режимом каудильо Франко. При этом итальянский дуче Муссолини отделался легким испугом и даже смог продолжить свою войну с англичанами. Правда, делал это Муссолини теперь исключительно на свой страх и риск, без поддержки германского «старшего брата», хотя кто его знает – отношения между Англией и СССР достаточно напряженные, и в любой момент между ними может разразиться конфликт.

Говорят, что ценой поддержки Италии стала отмена запрета коммунистической партии и обещание провести свободные и демократические выборы под советским контролем. А если выборы окажутся недостаточно свободными и недостаточно демократическими (то есть, если коммунисты их проиграют), то Советский Союз пустит в ход большую армейскую дубину и демократизирует Италию – разумеется, «исключительно в интересах итальянского народа».

А у нас пока все тихо. Ни одного советского танка и ни одного солдата в Грасе так и не появилось. Честное слово, даже обидно. Хотелось бы хоть одним глазком посмотреть на нынешних большевиков и понять, с чем их едят. Да что там Грас или курортная Ницца – даже Тулон, где стоят на приколе остатки французского военного флота, удостоился не более чем одной советской комендантской роты. Командовавший ею капитан популярно на пальцах объяснил командующему остатками французского флота адмиралу де Лаборду и морскому префекту адмиралу Марки то, что маршал Петен добровольно отрекся от власти и коллаборационистское правительство в Виши прекратило свое функционирование. Теперь – ровно до того момента, когда путем всенародного голосования во Франции будет установлена новая Четвертая Республика и избрано ее правительство – службу французские моряки должны нести по уставу, на провокации не поддаваться, пределов базы не покидать, и в политику не вмешиваться. В случае нарушения этих простых правил все возмездие будет осуществляться исключительно с воздуха и исключительно фугасно.

Таким образом, французским адмиралам дали понять, что Советскому Союзу остатки их флота не нужны ни в каком виде, поэтому французские моряки могут не беспокоиться – не топить и не взрывать свои корабли, которые как принадлежали Франции, так и будут ей принадлежать. Конечно же, подразумевалось, что Франция эта будет исключительно советская и исключительно социалистическая. Но для настоящего француза это такие мелочи; тем более что для начала будет установлена так называемая народно-демократическая республика, без колхозов и национализаций промышленности, и только потом она естественным путем перерастет в советскую и социалистическую.

Было дело, читал я программу товарища Мориса Тореза – из чистого любопытства, чтобы узнать, к чему нам готовиться и не стоит ли бежать куда подальше – может быть, на первых порах в Италию, которую пока не трогают, ну а потом и в Америку. Прочел и понял – бежать совершенно не стоит. Ничего ужасного в этой программе не было. Ну кто в здравом уме станет возражать против восьмичасового рабочего дня или против достойной оплаты за тяжелый труд – разве что самые жадные из буржуа. По этой программе даже ваш покорный слуга, получается, настоящий пролетарий, ибо живет не за счет эксплуатации человека человеком, а с интеллектуального продукта, произведенного исключительно с помощью своей головы.

Кстати, советских солдат у нас в округе еще нет, а вот Народная гвардия, выросшая из коммунистического Сопротивления, уже имеется, хоть и в небольшом количестве. Лазурный Берег – это все же не портовый Марсель, и не переполненный фабриками Лион, а тихое курортное место, предназначенное для удовлетворения самых настоятельных жизненных потребностей представителей высших классов и таких вот работников умственного труда вроде вашего покорного слуги.