В оформлении обложки использована фотография сделанная во время ввода советских войск в Чехословакию весной 1968 года и так как с момента этого события прошло больше 50-ти лет, являющаяся общественным достоянием.

10 августа 1941 года. Ранее Утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Присутствуют лично:

Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников;

Нарком внутренних дел генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

Нарком иностранных дел и председатель Совнаркома Вячеслав Михайлович Молотов;

Нарком экономического развития Алексей Николаевич Косыгин.

– Должен доложить всем присутствующим, – прокашлявшись, произнес Шапошников, – что в течение вчерашнего дня наши войска продолжали продвижение к Атлантическому океану. На сегодняшнее утро 1-я ударная армия ОСНАЗ находилась в тридцати километрах от Амстердама, передовые танковые части 2-й ударной армии ОСНАЗ вышли к побережью пролива Ла-Манш в районе Дюнкерка и повернули на юг, 3-я ударная армия ОСНАЗ, продвигаясь на юг по долине Соны, без боя взяла Дижон. Германские части сдаются в плен, не оказывая сопротивления. Французское, голландское и бельгийское гражданское население встречает наши войска цветами, как освободителей. Англичане пока ведут себя вполне корректно, провокаций в воздушном пространстве Франции не отмечено.

– Из всего этого следует, – сказал «лучший друг советских физкультурников» и Верховный Главнокомандующий, окинув взглядом своих верных соратников из ближнего круга, – что войну с германским фашизмом мы выиграли, Европа лежит перед нами, что называется, на блюдечке, и теперь нам надо выиграть мир.

Молотов хмыкнул.

– Англичане передали в наше посольство в Лондоне уже три ноты, протестующие против действий наших войск в Европе и на Балканах, – ухмыльнулся он, – но посол Майский, следуя нашим указаниям, просто складывает их в папку, поскольку мы не собираемся оправдываться или отчитываться за наши действия перед британским Кабинетом. Сидящее в Виши коллаборационистское правительство Петена через нашу дипмиссию в Швейцарии уже несколько раз обращалось к советскому руководству с предложением «урегулировать отношения».

– Пусть приезжают к нам на Лубянку, – сказал Берия, – тогда мы все и урегулируем. Кстати, товарищ Молотов, в наш наркомат поступила информация, что в Кенигсберге уже дней десять сидят специальные посланники американского президента Рузвельта и британского премьера Черчилля, с которыми наши якобы союзники из будущего ведут какие-то закулисные переговоры.

– Мы знаем об этих переговорах, – ответил Молотов, – и с санкции товарища Сталина тоже принимаем в них негласное участие. Эти англосаксы такие смешные – верят, что все продается и покупается; но торгуют при этом исключительно друг другом. Англичане пытаются продать американцев, а те в свою очередь торгуют английскими интересами. Ничего интересного в этом нет, потому что ни те, ни другие просто не имеют того, что интересовало бы товарища Путина.

– Зато это есть у нас, товарищи, – сказал Сталин, – но об этом мы поговорим чуть позже. А теперь давайте коснемся экономики, ибо без нее у нас не может быть ни военных побед над врагами мировой социалистической системы, ни счастливой и достойной жизни для всех трудящихся нашей необъятной страны. Товарищ Косыгин, ваше слово.

– В настоящий момент, – сказал Косыгин, – мы уже получили под свой контроль почти весь европейский промышленный потенциал, и с учетом отсутствия разрушений в нашей собственной экономике контролируем чуть более половины мирового промышленного производства. А это, товарищи, много, очень много. Кроме того, в течение зимы тысяча девятьсот сорок первого – сорок второго годов начнут действовать промышленные предприятия, оборудование для которых было закуплено в Российской Федерации за золото. Это означает дополнительный прирост промышленного производства, в том числе и в тех областях, которые ранее в СССР полностью отсутствовали.

– Очень хорошо, товарищ Косыгин, – кивнул вождь, – а теперь скажите – с вашей точки зрения, мы должны продолжать такие закупки промышленного оборудования? Или, с учетом контроля над промышленным потенциалом Европы, мы можем свернуть эту программу?

– Товарищ Сталин, – подумав, ответил Косыгин, – с моей точки зрения, конечно, было бы лучше продолжать такие закупки, как и программу по обучению наших специалистов. Но если этому есть какие-нибудь идеологические препятствия, то мы, конечно, постараемся обойтись без помощи товарищей из будущего.

– Нет, товарищ Косыгин, – сказал Верховный, – никакой идеологии в этом нет, только голый расчет. Товарищи из будущего принимают в оплату только золото, а золотой запас Страны Советов не бесконечен. Разумеется, особым командам, выдвинувшимся в Европу вместе с передовыми отрядами наших войск, удалось захватить значительную часть золотого запаса Третьего Рейха, в который входило и золото покоренных им стран. Но большую часть своих ценностей нацистам удалось укрыть в хранилищах швейцарских банков. Там же хранится и выморочное золото богатейших еврейских семейств Германии, Голландии, Бельгии и Франции – тех, кого нацисты уже успели уничтожить. Поэтому, Вячеслав, готовь для швейцарцев ноту, в которой мы требуем от них по праву победителя Германии выдачи нам этих денег и доступа наших людей к банковским хранилищам и приходно-расходным книгам для контроля. Включи туда пункт, что в случае отказа швейцарское правительство будет признано пособником и союзником германского нацизма, желающим его возрождения. Со всеми вытекающими, как говорится, последствиями. Еще следует добавить в этот ультиматум пункт о выдаче всех укрывающихся на территории Швейцарии немецких граждан. Короче, я хочу получить абсолютно легальный и законный повод спустить на эту Швейцарию всех собак. Стране Советов нужно как можно больше золота, и она его непременно получит.

– Хорошо, товарищ Сталин, будет сделано, – кивнул Молотов.

– А ваша задача, Борис Михайлович, – Сталин повернулся к Шапошникову, – сделать так, чтобы к моменту, когда истечет срок действия этого ультиматума, у границ Швейцарии уже находилось достаточное количество горнострелковых и горнокавалерийских частей, готовых войти на территорию альпийской республики и установить там революционный порядок. Сроки операции согласуете с Вячеславом. Как только у вас все будет готово, он предъявит ноту швейцарцам. Мне бы не хотелось, чтобы напуганные швейцарцы начали топить золото в своих горных озерах.

– Будет исполнено, товарищ Сталин, – ответил Шапошников, – в настоящий момент почти все участвовавшие в этой войне горные части сосредоточены как раз в непосредственной близости к Швейцарии – в бывшей Австрии, в районе города Линц и к западу от Вены, а также в Альпах на юге Баварии. Потребуется всего несколько дней, чтобы перегруппировать их для выполнения новой задачи.

– Очень хорошо, – сказал Верховный, – теперь ответь мне, Лаврентий – что у нас с подготовкой трибунала, который будет судить нацистских преступников и поджигателей войны? Есть мнение, что местом, где будет работать этот трибунал, должен стать Мюнхен, в котором Европа предала сама себя Гитлеру. Какие у вас с товарищами из будущего есть соображения по составу обвиняемых?

– Товарищи из будущего, – Берия поправил пенсне, – настаивают на том, чтобы привлечь к ответственности всех, кто привел нацистский режим к власти, тех, кто вкладывал миллионы долларов, фунтов, франков и марок в немецкую военную промышленность, и тех, кто поощрял людоедские выступления бесноватого фюрера.

– Очень правильный и взвешенный подход, Лаврентий, – кивнул Сталин, – у меня для тебя будет еще одна задача. Из тех двух с лишним миллионов немецких пленных, которые сейчас находятся в наших лагерях, нужно для начала отобрать тысяч десять солдат и офицеров, лучше всего раненых. Это должны быть люди, которые ни в коем случае не примут советскую власть. Никаких военных преступников – ни у нас, ни на западе. В этом смысле эти немецкие солдаты должны быть чисты как слеза младенца. Думаю, что они согласятся обменять десять лет в наших сибирских лагерях на поездку с билетом в один конец к своим родственникам в будущее. С нашей стороны гарантируется их доставка, теплая одежда и сухой паек на три дня. Для буржуев из XXI века мы объясним, что передаем этих людей из соображений гуманности, чтобы передовая европейская медицина поставила их на ноги.