Я подошел к нему ещё ближе и выстрелил прямо в висок, отправив паршивца прямиком в ад.
Перешагнув через трупы, пошёл в замок. Все мои чувства пришли в полную боевую готовность. Теперь мне надо найти Белль. Если коротышка не соврал, то она в темнице... черт знает, как они с ней обращались, и была ли она вообще в порядке. Мне нужно быстро спуститься туда.
Тихо добравшись до лестницы, я заметил двух головорезов и быстро устранил их. Но я не заметил третьего, который нырнув под стол, за которым, видимо, сидел, выстрелил в меня.
Пуля вонзилась мне в руку и я, обезумев от боли и запаха горелой кожи, рыча, бросился на него. Атаковав противника, я стал бить его по голове, пока от него ничего не осталось, кроме лужи крови. Отступив, проверил плечо. Пуля застряла не слишком глубоко.
Я вонзился пальцами в рану на руке, пытаясь достать пулю и зверский крик, сорвался с губ. Наконец я смог вытащить пулю, продолжая проклинать всё и вся. Посмотрев на окровавленную пулю в ладони, я положил её в карман. Эта пуля убьет Нико, как только очередь дойдет до него.
Спустившись в подземелье, я обнаружил несколько пустых и неиспользуемых камер. Дойдя до конца коридора, я понял, что все они пусты. Неужели коротышка солгал мне? Белль не было ни в одной из них.
Я стал отчаянно искать любые признаки жизни, и несколько минут спустя споткнулся обо что-то на земле. Опустившись на колени, нащупал пальцами люк в полу. Ухмыльнувшись, потянул за крышку люка. Заперт.
Почувствовав ярость, которую никогда раньше не испытывал, я стал бить по крышке люка до тех пор, пока она не треснула от удара моих кулаков. Увидев лестницу, ведущую вниз, я спустился по ней и ужас, леденящий кровь предстал передо мной.
Эта комната оказалась тюрьмой из самых страшных кошмаров. Ни окон, ни ванной, только грязный матрас и ржавое ведро на сыром каменном полу.
И посреди всего этого ада, моя девочка, моя прекрасная Белль, лежала в разорванном платье и без сознания.
Подбежав к ней, я поднял её безжизненное тело и прижал к себе, как будто мои эмоции способны были пробудить её от смерти.
Но потом я почувствовал, как грудь моей девочки колыхнулась, и во мне вспыхнул проблеск надежды. Разве я мог пропустить это.
Моя красавица дышала.
Продолжая прижимать Белль к себе, я выбрался наружу в холодную, лютую зиму. Не останавливаясь, добрался до розового сада.
Атриум в центре замка оказался нетронутым и все еще таким же красивым, как раньше. По крайней мере, хорошо хоть головорезы не разорили его.
С Белль на руках, я пробрался сквозь цветущие розы в сад, и сел на каменную скамейку. Превозмогая ужасную боль в плече, я посмотрел на свою девочку. Кожа Белль стала призрачно бледной, а длинные волосы тусклыми и безжизненными.
Моя девочка теперь походит на призрак.
И впервые за десять лет я начал молиться.
Прижимая к себе Белль и продолжая шептать молитву, я вспомнил свою сестру, и как она умерла у меня на руках в нашем семейном замке.
Я вспомнил тот самый момент, когда почувствовал, как её сердце остановилось, а тело онемело.
***
— Доминико, — прошептала она, и я прижался лбом к её лбу, стараясь не показывать слез. — Спрячься, или они тебя тоже достанут.
— Никогда, — прошептал я, отчаянно зажимая пальцами рану на её шее, пытаясь остановить кровь. Мы оба понимали, что это не поможет. Рана была смертельной.
Сестра умирала, истекая кровью, и ей оставалось жить несколько минут. Но я не мог этого допустить. Я не мог потерять сестру.
— Иди, — прохрипела она, выплевывая кровь. — Иди, Доминико, отомсти за нашу семью. Я люблю…
И это были её последние слова… Последнее дыхание.
Я так сильно прикусил губу, пытаясь не закричать от боли, что кровь из неё заструилась по подбородку.
— Я это сделаю, — пообещал ей я, прежде чем положить её тело поверх своего. Я лежал тихо и неподвижно, когда русские ворвались в комнату еще раз.
«Я отомщу», — повторил я в уме, и из глаз сестры скатилась слезинка, упав мне на щёку. Не найдя живых, русские объявили, что мы все мертвы.
Мертвы!
И в этот день я переродился в чудовище.
***
— Проснись, — шепчу я Белль. — Пожалуйста… Пожалуйста, красавица. Мне нужно знать, что я всё ещё могу быть мужчиной. Мне нужно знать, что я не чудовище.
И я, опустив голову, продолжил молиться, пока белоснежные снежинки, кружась, падали на нас.
Глава 10
Белль
Я медленно открыла глаза.
Сначала почувствовала резкий холод, впившийся в тело, но одновременно и приятное онемение, как будто я сплю. Моргнув, я всё же заставила себя посмотреть прямо перед собой.
Доминик держал меня на руках...
Должно быть, это всё же сон.
— Доминик, — прошептала я, и он нежно коснулся рукой моей щеки.
— Тише. Молчи, — прорычал он и… поцеловал меня. С диким отчаянием.
Моему чудовищу всё же удалось выбраться из плена и спасти меня.
В ответ я отдалась во власть собственнического поцелуя Доминика с каждой унцией энергии, которая ещё осталась во мне.
— Это действительно ты, — прошептала я, прижимаясь к его губам. И он своими губами начал покрывать нежными, словно пёрышко, поцелуями каждый дюйм моего лица. — Не могу поверить, Доминик. Я думала, что потеряла тебя. Думала, что больше никогда тебя не увижу... они заставили меня поверить, что ты мертв.
— Нет. Я здесь, с тобой, — пробормотал он, продолжая целовать меня.
Я же вцепилась в него, всё ещё не до конца веря, что это не сон и посмотрела по сторонам.
— Мы в замке, — пояснил Дом. — В розарии, красавица. Я хотел, чтобы ты была с моей семьей.
— Дом… — прошептала я, и мой голос дрогнул. — Ты… можешь проводить меня внутрь? Мне так холодно. Так холодно…
— Сейчас, малышка. Я позабочусь о тебе, — пообещал он мне. — Ты больше никогда ни о чём не будешь беспокоиться.
Доминик, не выпуская меня из своих рук, поднялся и вынес из сада.
— Прижмись ко мне, — мягко приказал мне он, и я прижалась к нему, спрятав лицо у него на плече.
Поднявшись по лестнице, мы оказались в спальне Доминика. Я узнала её по ароматам кожи и корицы, сплетённых воедино. Я бы ни за что на свете не спутала его ни с каким другим, ведь была зависима от этого аромата. И мне это нравится.
Дом положил меня на кровать, как сломанную куклу, и, сказав, что скоро вернется, развернулся, чтобы уйти.
Но я не хочу оставаться одна.
Взмолившись, я уговорила Доминика не оставлять меня. И он, сдавшись моим мольбам, пообещал, что останется, только сделает звонок по одноразовому телефону, спрятанному в спальне. Я подождала, пока он разберется со всем этим, чувствуя, как медленно возвращаюсь к жизни, и моё тело наполняется силой и надеждой, что всё отныне будет хорошо.
Закончив с делами, Доминик прилёг на кровать рядом со мной, нежно коснувшись моей щеки.
— Они… причинили тебе боль? — грубо спросил он, чуть не подавившись словами.
Я покачала головой, и он, вздохнув, крепко прижал меня к своей груди, напоминая, кому я принадлежу.
Прошло всего лишь несколько недель с нашего «знакомства», но сомнений во мне больше не осталось.
Я всецело принадлежу только Доминику и готова провести остаток своей жизни, доказывая ему это. Конечно, если он мне позволит.
— Дом, — прошептала я, и он посмотрел мне в глаза. — Я не хочу провести остаток жизни в страхе.
Его губы сжались в тонкую линию, и он ещё сильнее прижал меня к себе.
— Я позабочусь, чтобы ты больше никогда не испытывала страха, красавица, — пообещал он. — Нико удалось сбежать, но я прослежу, чтобы его наказали за предательство. Этот паршивый осёл не уйдёт от возмездия, я тебе обещаю.
