– Ты правда рад? – неуверенно промолвил друг, внимательно рассматривая мое лицо, словно не верил, что я могу без шуточек порадоваться за него.

– Да, поверь, я счастлив, потому что ты счастлив! Я могу только подозревать, что творится у тебя в душе, какой калейдоскоп эмоций ты испытываешь! Надеюсь, на свадьбу позовешь? – в конце ухмыльнулся, заставив Бориса так же улыбнуться.

И между нами вновь возникло незримое взаимопонимание без слов, больше говорили глаза. Есть любовь на уровне инстинктов, когда понимаешь свою половинку еще до того, как будут сказаны слова, так и у нас дружба с Борисом на уровне тонкой материи.

Я люблю раннюю Москву. Когда еще большая часть жителей города спит. Родился в столице, только учась в университете, понял, как мне повезло, что Москва родной город и мне ее покорять не надо. Были места, которые манили, там никогда не затихала жизнь, вечное движение. Вокзалы относились именно к таким местам, вечных встреч и расставаний. Поезд пришел утром. Улыбаясь своим мыслям, ощущал внутреннюю радость за удачную командировку, сумел вместо трех дней уложиться в два, предвкушал скорую встречу с Леной. Я соскучился по жгучей брюнетке.

Неподалеку от вокзала стояла сонная женщина, перед ней лежала большая охапка ромашек с крупными цветками. Вряд ли она ими торговала, скорее всего, везла их с дачи.

– Продадите? – подошел к ней. Женщина удивилась, потом улыбнулась, поспешно вытащила цветы, назвав за букет символическую сумму.

– Кому это вы?

– Девушке своей, – протянул деньги, подмигнул и направился к метро, которое только открылось.

Предупреждать ее о своем приезде не стал, во вчерашнем телефонном разговоре и словом не обмолвился, что приеду раньше, чем планировалось. Даже погрустили по этому поводу. Летом работы было как никогда много. Полчаса в подземке, десять минут пешком до ее дома. Возле подъезда никого не было, доставая ключи из кармана рюкзака, насвистывая какую-то мелодию, поднялся на четвертый этаж. Время на часах показало почти семь. Она, скорее всего, еще спала. Ленка была типичной «совой», утром с трудом просыпалась.

В прихожей было темно, бесшумно разулся, потом споткнулся о мужские ботинки. Странно, вроде вся моя обувь была в тумбочке. На цыпочках направился в комнату, представляя, как осыплю ее цветами, поцелую в сонные пухлые губы, как недовольно дрогнут ее ресницы, пробуждаясь, а после мы займемся потрясающим сексом. Жадным, поглощающим. От этих мыслей я не обращал внимания на поскрипывание дивана в комнате, взялся за ручку и открыл дверь. Окна была не зашторены, и солнечные лучи падали прямо на двоих. Продолжая улыбаться, смотрел на обнаженную спереди девушку, скачущую верхом на незнакомом мне мужике, у которого был виден лысоватый затылок. Она подняла голову и устремила на меня взгляд, в глазах застыло удивление, паника, но это не мешало ей выгнуть спину и громко застонать одновременно со своим партнером.

Цветы выпали из рук и ковром легли возле ног. Все еще не осознавая произошедшее – мозг отказывался воспринимать увиденную картину – я торопливо поспешил покинуть квартиру, захватив свой рюкзак. Выйдя из подъезда, потерянно оглянулся по сторонам, прошел несколько метров, не понимая, куда иду, что мне делать, о чем думать. Я находился в каком-то вакууме, во мне была только пустота. Никаких четких мыслей, никаких вопросов. Наконец в каком-то дворе сел на скамейку, достал сигареты. Руки тряслись, не с первого раза удалось прикурить. Только ощутил, как дым проник в легкие, давая возможность глубоко вздохнуть, медленно выдохнуть сквозь зубы, сразу же навалилась безудержная злоба. Сдерживал себя, сжимая-разжимая кулаки. Сейчас ко мне было опасно подходить.

В кармане зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Бориса. Сделав глубокий вздох, заставляя себя успокоиться, чтобы голос звучал ровно, поднял трубку:

– Привет, ранняя пташка! Неужели по мне так соскучился, что никак не дождешься встречи!

– Привет. Ты все еще в Питере? – голос Бориса был сухой, напряженный.

Вот не зря же были у меня предрассудки по поводу поздних и ранних звонков, особенно когда внутри все замерло от дурного предчувствия. Перестав улыбаться, серьезно спросил:

– Что случилось?

– Так ты где? – мне показалось, что друг даже хлюпнул носом.

А это было выше моего понимания. Борис плакал только когда разбивал коленки, а это было так давно.

– В Москве. Только приехал.

– Дим… Если она умрет, я себе этого не прощу!

– Кто умрет? Ира? Что происходит? – я никак не мог понять смысл разговора.

Борис реально зарыдал в трубку. Я испугался, вскочил на ноги, вслушиваясь напряженно в противоположный конец. Суховатый до эмоций друг редко позволял себе выплескивать чувства.

– Ты где сейчас? – но мне никто не отвечал, только какие-то бессвязные звуки доносились.

Наконец-то он смог назвать адрес. Оказалось, это была больница, где работал Олег. Не теряя минуты, поспешил к метро, направился по адресу, задвинув свои проблемы и разочарования на задний план. Что могло произойти с милой подружкой Бориса, что тот так напуган и рыдает как кисейная барышня? Пока ехал, всякого разного придумал, любой писатель-фантаст мог бы позавидовать моему воображению.

– Ира?! – удивился, когда мы столкнулись в коридоре больницы.

Девушка подняла на меня красные уставшие синие глаза. Ее лицо было бледным, с тенью усталости. Догадался, что она не спала ночь. В руках держала стакан с водой и кофе.

– Он не адекватен, едва мы сюда приехали. Всю ночь метался из угла в угол. Я не могу его успокоить, уже думаю позвать медсестру, чтобы ему вкололи успокоительное.

Вместе направились в холл, я не задавал вопросов, как они тут оказались. Борис сидел на стуле, спрятав лицо в ладонях. Я опустился перед ним на корточки. Он поднял на меня глаза, прищурил их близоруко. Вид у него был краше в гроб кладут. Искусанные губы нервно поддергивались.

– Что случилось? – спокойно спросил. – Любимая футбольная команда проиграла? Или ведущий игрок получил травму? Что ты рыдаешь тут, как девица! – его губы дрогнули от моих слов в подобие улыбки. – С тобой невозможно разговаривать по телефону. Напугал до смерти. Пока ехал, такую историю придумал. Я переживал, что с Ирой случилась беда, а она здорова и жива!

– Дим…– он сжал мое плечо, облизнув губы. Лицо окаменело, исчезли всякие чувства. – Это Наташа.

– Я не понимаю, – недоуменно перевел взгляд на Иру, она опустила глаза.

Что-то здесь происходит, главное, все в курсе, а я в неведении. А еще было стойкое ощущение, что скрывали, утаивали.

– Она сейчас в операционной.

– Аппендицит? – предположил я. – Так от еще никто не умирал.

– Нет… Он ее избил.

В голове зашумело. «Он ее избил» – каждое слово, как удар хлыста, свистело внутри. Я сжал зубы, продолжая сидеть перед Борисом. Вспомнил ее синяки на руках, ее манеру последнее время одеваться с закрытыми рукавами и высоким горлом. Видел, спрашивал, но никогда не лез дальше полученных ответов. Слепец! Борис, видно, хотел что-то еще сказать или рассказать нечто большее, чем эту короткую фразу.

– Это не в первый раз? – в горле запершило.

Стало противно от самого себя, что не сумел любимую подружку защитить! Какой я после этого друг? Одно название.

– Нет. Он ее бил с первого дня после свадьбы.

– И ты знал? Ты знал?! – прошипел я, удерживая взгляд Бориса, мне очень хотелось схватить его за грудки и хорошенько потрясти.

Он сглотнул, виновато отводя глаза в сторону.

– Она первый раз пришла по осени. Сильно побитая, босиком, в легком платье, насквозь промокшая. Я тогда вызвал Олега, ибо она отказывалась идти в больницу, с ее побоями сразу бы вызвали ментов. Мы ее просили добровольно написать заявление на него, но она ни в какую. Люблю и точка. Единственное, попросила ничего не рассказывать тебе. Ну, ты ж понимаешь, она боялась, в гневе ты его убьешь или покалечишь. Переживала, чтобы ты не сломал себе жизнь из-за эмоций. Вспомни свой день рожденья. Ты не скрывал перспективы его дальнейшей жизни. Я же не просто так спросил, что будет с ним, если ты узнаешь обо всем…