– Только то, что я работник МВД. Надо лишь подтвердить мои полномочия перед этим человеком. Записывайте адрес.

Михалыч продиктовал адрес местной администрации и фамилию руководителя, отметив, что в прошлом это был человек МВД.

– Ждите…

Связь прервалась. Только бы не тянули с подтверждением. Им там хорошо в прохладных кабинетах – мухи не пристают.

Михалыч поймал взгляд опера:

– Хочешь, расскажу всю правду, пока там соображают?

– Давай…

– Перед тобой действующий полковник. Можешь не сомневаться и не дрожать. Оружие для того, чтобы ты не наделал глупостей. Сфера моей деятельности – всего лишь сбор информации. Но здесь я оказался совсем не для этого… Я приехал к матери в отпуск… Я так соскучился по родной деревне, что сразу отправился туда и жил там, на берегу, в палатке. Я всего лишь хотел нестандартно провести отпуск – с другом детства, с Физиком. Он сразу мне не понравился, но я не лез ему под шкуру. Возможно, думаю, ему изменила жена – вот он и кинулся в лес без оглядки. Еще я подумал, что через какое-то время он поделится со мной своей тайной. Но я не дождался: у ручья показался джип. Потом – аквалангисты. Я был в это время на горе, красил надписи у почетного гражданина…

– Так это, выходит, ты их подкрасил?

– Потом я бросился вниз. Физик попёрся в реку. И вдруг в воде возникла борьба. Физик крикнул, ушел под воду. С ножом в зубах я кинулся в воду. Физика видно не было. Я нырял, пока не увидел его на дне.

– Понятно…

– Вытащил на берег, положил на песок. Но оживить организм не удалось. И тут ты меня повязал. Потом ты пришпилил меня к трубе отопления, и я решил убежать. Элементарно. Меня прикончили бы в следственном изоляторе. А дело об убийстве Физика на том прекратили бы…

– А ласты? Ты говоришь – мелькнуло… Следовало заявить, и всё бы пошло по-другому.

– Извини, но этот бред не пришел мне в голову: меня взяли на месте преступления.

– И все-таки, что у тебя с глазами?

– Контактные очки из мягкой пластмассы. Их иногда используют такие товарищи, как мы с тобой.

Иванов хлопнул ладонью себя в лоб и в первый раз улыбнулся.

За дверью послышались чьи-то шаги, в дверях блеснула лысина главы администрации:

– Только что по факсу пришло. Напрямую. Минуя управление внутренних дел.

Иванов развернул бумагу и принялся читать, потом повторил вслух:

– Главе администрации Нелюбину Юрию Фроловичу. Главное управление фронтальных исследований МВД Российской Федерации. Полномочия полковника полиции Кожемякина подтверждаем в полной мере. Просим оказывать ему всяческое содействие, вплоть до предоставления статистических данных закрытого характера…

Вот это завернули. Умеют в Центре пудрить мозги.

Фролыч сидел напротив, гордо блестя вспотевшей лысиной.

– А что это за управление? – спросил он.

– Новое, – ответил Михалыч. – Вроде прежнего отдела борьбы с бандитизмом.

– А-а… Понятно…

Фролыч вытянул губы и больше ни о чем не спрашивал, дергая бровями.

Михалыч решил спросить у него, можно ли обвинить в побеге человека, когда тот, уходя от незаконного преследования, превышает пределы необходимой обороны.

– Как вам сказать… – Фролыч напрягся. – В моей практике была лишь одна бытовуха, и та вся доказанная, без этих самых проблем. Как ни странно, мне попадались одни виноватые.

Он нервно цыкнул языком, снова дернул бровями.

Михалыч пожал ему руку.

– Но это еще не все, – опомнился Иванов. – Егоровна, у которой дом сгорел, – мать его родная.

– Вот те раз! – Фролыч выкатил глаза. – И что вы намерены делать?

– Родные тополя милей московских улиц…

– Вот оно что…Имеется комнатенка. Состояние, правда, не блещет…

Иванов хмурился:

– Приходил запрос из УВД вот на эту фамилию. – Он ткнул пальцем в бумагу. – Я ответил, что людей с подобной фамилией у нас не значится. Возможно, ниточка тянется из вашей деревни…

Глаза у главы бегали по столешнице и, когда Иванов замолчал, вдруг заявил, что видели вчера, между прочим, джип. Говорят, искали какого-то военного. Мальчишкой якобы знали его… К мужикам липли, а одного с собой увезли.

Иванов насторожился:

– Кто такой?

– В больнице работает… И там у них нынче потоп.

Михалыча передернуло с головы до ног. Чачин! Это мог быть только он, слесарь-сантехник.

– Надо съездить к нему!

Втроем они вышли из здания, сели в машину Михалыча.

Чачин? Кем он был для Михалыча? В принципе – лучшим другом. Бегали по деревне, играли в войну. И не заметили, как выросли: один в мореходку подался, другой – в менты. Ещё был Физик, Бутылочкин. Из той же команды…

Вечерело. Предзакатное солнце било вдоль улицы по глазам. Чачин вместе с матерью жил за парком. Только б застать его дома – живого и невредимого.

Михалыч свернул на перекрестке, остановился: улица Некрасова, тот самый дом.

Ворота изнутри оказались заперты. На стук никто не выходил. Однако Михалыч был настойчив и продолжал в них стучать – то кулаком, то, развернувшись, подошвой. У соседей надрывались собаки. Неужели можно не слышать стук? Так поступают лишь те, кому отсидеться – за счастье. Еще так поступают покойники.

Михалыч дернулся к палисаднику, прильнул к окну, стараясь рассмотреть помещение. Иванов обошел его и прилип к другому стеклу.

– Ну что вы тут лазите, а?! – донесся из дома женский голос. – Лег человек отдохнуть, так нет! Нету нигде покою! Ну что ты стоишь, а?! Что тебе надо?!

Женщина спрашивала у Иванова, решив, вероятно, пойти ва-банк. Она никому не откроет, потому что это ее дом.

Михалыч подошел к Иванову и увидел тетку Катерину.

– Свои это, тетя Катя! – Он снял фуражку, отпрянул от окна. – Помнишь меня?! Толька я! Кожемякин!

– Идите своей дорогой! Говорю: забей калитку, так нет… Вон же лазиют все подряд…

Она никого не хотела знать. Если надо – клюнет любого. Было бы чем…

Иванов оживился:

– Хватит прятаться! Вон же ноги торчат из-за печки!.. Вставай, поговорить надо!

Михалыч присмотрелся: в глубине комнаты, на кровати, виднелись ступни. Вот одна нога шевельнулась, почесала другую, опустилась к полу. Чачин приподнялся, сел в кровати и, сидя, посмотрел в окно. Затем встал и, тряся головой, двинулся к выходу.

Тетка Катерина сразу умолкла: ее миссия на этом закончилась. Чачин вышел на крыльцо, зевнул, подал руку, дыхнул перегаром:

– Ты же уехал вчера…

– А теперь вернулся. Говорят, вчера на джипе кого-то катали… Не тебя ли?

Чачин напряженно икнул:

– Довезли… Не то ночевал бы в канаве.

– Говорят, тебя спрашивали обо мне…

Чачин смотрел в пол, судорожно скреб в голове. Сколько человеку нужно выпить, чтобы так отравиться?

– Спрашивали или нет?

– Вроде нет. А может, спрашивали…

Он снова зевнул, сложил губы скобой.

– Вот даже как? Ну хорошо… Иди, отдыхай…

Михалыч шагнул к машине, оставив Чачина одного зевать у ворот.

Двое других жили на краю поселка, в районе двухэтажных брусчатых домов под названием «Шанхай». Иванов вызвал их из дома на улицу и, когда все уселись в машине, Михалыч подступил с расспросами.

Друзья оказались в курсе событий и живо откликнулись на происшествие. Вор хоть стены оставляет, а тут слизнуло, будто корова языком. Они в стороне стоять не будут, помогут – силой и техникой, какая найдется. Странно, однако, что Чачин какой-то неадекватный… Выходит, вчера добавил… Мужики в джипе? А хрен их знает, кто они такие. Остановились, спросили о каком-то военном. Самым знающим оказался Чачин, потому и оказался в машине. Пришли вместе, а его, как царя, на джипе повезли. Фамилию военного не называли. Сказали, что полковник…

Друзья перебирали версии случившегося. Учитывая, что дверь дома подперли снаружи, получалось, что кто-то пошел на заведомое убийство. Однозначно, это не житель поселка, потому что сгореть может и дом поджигателя.

Друзья уверяли:

– Не думай плохого. Поможем…