Справедливым будет отметить, что высказаны и негативные оценки в адрес Концепции. Так, Е.А. Борисова пришла к следующему выводу: «…положения, изложенные в главах 52–53 Концепции единого ГПК РФ, как не учитывающие достижений науки гражданского, арбитражного процесса, опыта российского и зарубежного гражданского процессуального законодательства, судебной практики, статистических данных, не могут рассматриваться в качестве теоретической и практической основы будущего нормативного регулирования апелляционного, кассационного, надзорного производств»[52].

Высказываются серьезные опасения относительно того, что разработка законопроекта может затянуться на долгие годы, как это случилось с проектом Исполнительного кодекса Российской Федерации.

Полагаем, что большинство предложений, содержащихся в Концепции, могут быть поддержаны, поскольку являются квинтэссенцией положительного правоприменительного опыта и результатом многолетних научных дискуссий. Так, заслуживает внимания предложение о введении единой терминологии в отношении судебных актов, что, безусловно, поставит точку в многочисленных ненужных дискуссиях в отношении наименования процессуальных документов и придаст процессуальному документообороту однозначность.

Вместе с тем вызывает серьезные нарекания идея переноса института арбитражных заседателей из собственно арбитражного процесса в единый гражданский процесс, поскольку, как показывает практика, только и исключительно профессионализм юридически грамотного судьи выступает единственной гарантией справедливого правосудия.

Резюмируя вышесказанное, отметим следующее. Сопоставительное исследование ГПК РФ и АПК РФ приводит к следующим важным выводам: во-первых, в указанных кодексах действительно содержатся дублирующие нормы, которые требуют унификации; во-вторых, если абстрагироваться от этих дублирующих норм, то ГПК РФ и АПК РФ следует рассматривать как общее и частное, что приводит к выводу о возможности и необходимости интеграции специальной регламентации рассмотрения экономических споров в ГПК РФ.

Важно, чтобы при разработке единого ГПК РФ уделялось внимание не проблемам примата гражданского или арбитражного процесса, а поиску наиболее эффективных процессуальных подходов и конструкций, содержащихся в ныне действующих процессуальных кодексах с целью их имплементации в единый ГПК РФ и, как следствие, достижения оптимального результата в виде состояния защищенности основных прав и свобод человека и гражданина.

Подчеркнем: несмотря на то что отечественный исторический опыт свидетельствует о «волнообразности», проявляющейся в закономерной смене векторов унификации и интеграции на специализацию и дифференциацию в процессе реформирования процессуального законодательства, на данном историческом этапе принятие единого гражданского процессуального кодекса является объективным и закономерным явлением.

Считаем полезным до принятия единого ГПК РФ снять максимум вопросов, возникающих в процессе унификации процессуального законодательства: внести коррективы в существующие нормы и институты, создать новые правила, сообщая им такие качественные характеристики, которые способны и в перспективе продолжить процесс унификации.

Таким образом, в настоящий момент в России, по сути, происходит одновременное реформирование и материального, и процессуального разделов частного права, что дает законодателям, а также ученым и практикам, задействованным в разработке концепций и проектов законов, учесть все имеющиеся проблемы и недостатки законодательства и сформировать основу целостной системы законодательства, регулирующего частноправовые отношения.

Термин «эффективный» наряду с различными однокоренными модификациями эксплуатируется в российском законодательстве и юридической литературе, если можно так выразиться, нещадно. Как следствие, любой отечественный правовед без труда воспроизведет на память с десяток юридических конструкций с этим прилагательным: «эффективное правотворчество», «эффективное государство», «эффективное право», «эффективный механизм правового регулирования», «эффективное правоотношение», «эффективное государственное управление», «эффективная правовая норма» и т. п.

В силу частого использования «эффективности» разного рода, вида и свойств начинают казаться нам чем-то понятным, общеизвестным и не требующим каких-либо пояснений. Вместе с тем можно утверждать, что различий в представлениях об «эффективности» в российском правоведении настолько много, что использование этого термина без специальной, дополнительной, оговорки превращает его в понятие с совершенно неопределенным юридическим содержанием.

Например, в отечественной юридической литературе термин «эффективный» можно встретить в следующих значениях:

– приводящий к намеченной цели. Результативный (В.К. Мамутов)[53];

– приводящий к результату в кратчайшие сроки. Быстрый (В.В. Васькин, Г.Н. Хон, В.П. Сальников)[54];

– приводящий к цели с наименьшими затратами. Экономичный (Л.Ш. Берикашвили)[55];

– превосходящий аналоги. Лучший (М.П. Лебедев)[56];

– оказавший воздействие, не обязательно положительное. Влиятельный (М.Д. Шаргородский)[57];

– оказавший исключительно позитивное воздействие. Полезный (А.С. Пашков, Д.М. Чечот)[58];

– отношение цели и результата. Рентабельный (В.В. Глазырин, В.Н. Кудрявцев, В.И. Никитинский, И.С. Самощенко)[59].

Список не является исчерпывающим и при желании его можно продолжить. Например, российскому правоведению известен так называемый комплексный, интегративный подход (Г.С. Беляева)[60]. Смысл этого приема сводится к тому, что интересующее явление, например право, рассматривается как система, состоящая из взаимосвязанных и взаимообусловленных подсистем и элементов. Эффективность работы системы в целом может определяться путем диагностирования состояния основных, отдельных составляющих или каждой из ее частей. Из-за многочисленности элементарного состава количество способов и приемов оценки эффективности при этом множится практически неограниченно и, как следствие, превращает этот подход в громоздкий «методологический борщ», практическое применение которого становится маловероятным. Назовем этот вариант представления об эффективности структурно-функциональным. Система эффективна, если диагностика[61] всех, основных или отдельных, ее элементов говорит о том, что все они функционируют в пределах допустимых значений.

Еще одно понимание рассматриваемого термина можно вывести из «межотраслевого метода познания», сформулированного в ряде работ профессора М.Ю. Челышева[62]. В частности, в свое время он писал: «реализации норм права может препятствовать неэффективность или отсутствие правовых норм других отраслей права»[63]. Таким образом, «эффективность» означает в этом случае не только определенное качество, но и особый, резонансный режим взаимодействия с другими элементами правовой системы, например, с нормами других отраслей.