– Что ты там делал?

– Мыл руки, – сказал гость, явно обиженный недоверием писателя. – В раковине на кухне – не помоешь из-за горы посуды, а в ванной комнате под лестницей не работают краны…

– Что с мотоциклом? – спросил Денис, рассматривая черное пятно копоти на носу своего гостя.

– Вал.

– Чего?

– От коррозии разъело вал привода помпы.

– И где его купить?

– На такой старый мотоцикл? Нигде. Я попрошу своего знакомого токаря, и он выточит тебе новый…

Они сели пить чай, и никто из них долго не нарушал воцарившегося за столом неловкого молчания. Гость часто начинал пристально смотреть на хозяина дома, от чего тот отводил глаза в сторону, делая вид, что заинтересовался рисунком на упаковке кексов или узором на чайной чашке.

– Как дела, вообще? – нарушил затянувшееся молчание Алек. – Чем себя развлекаешь последнее время?

– Ну, завтра свидание, – сам не зная почему, неожиданно сказал Денис. – Посмотрим, что из этого выйдет…

– Даже так, – гость помрачнел. – Но ты же понимаешь, что с моей племянницей не сравнится ни одна женщина? Ты всегда должен помнить, какого человека не сберег.

– Я ни на секунду этого не забываю, так что эти твои слова были лишними…

– А с другой стороны, сколько можно быть одному, верно? – Алек снова неожиданно подобрел. – Кстати, много у тебя было женщин после Веры?

– Для гостя, ты задаешь слишком бестактные вопросы, Алек.

– И все же?

– Ни одной.

– Ничего себе! За восемь лет ты ни разу не был с женщиной? Как тебя только пополам не порвало!

– Ты знаешь, что первые два года было не до того. Сказать, что было плохо, значит – ничего не сказать. А потом все как-то пошло по накатанной…

– Ну, тогда удачи тебе завтра. Какая хоть она?

– Не знаю. Обычная.

– Ну, она тебе хотя бы нравится?

– Ну да, конечно, – писатель отвел глаза. – Очень нравится…

За столом снова повисло неловкое молчание, во время которого Алек не переставал без всякого смятения всматриваться в лицо Дениса. Когда гостю это надоело, он съел все лимонные кексы и засобирался домой, пообещав, что в следующий раз принесет готовую деталь на замену, и мотоцикл писателя снова оживет. Денис проводил Алека до калитки, пожал на прощание его вялую руку и проследил, как тот идет, хромая, до подъехавшего такси. Писатель пожалел, что попросил Алека помочь с мотоциклом, потому что своим появлением этот человек бестактно напомнил ему о тяжелом времени, которое когда-то разделил с ним, о событиях, которые проснулись в памяти и отдавались в груди острой болью. Денис вернулся домой и, опустошив половину бутылки виски, провалился в беспокойный, хмельной сон.

Он проснулся из-за резкого звонка мобильного телефона, который дребезжал на прикроватной тумбочке. Писатель зевнул и ответил на вызов. Часы на стене его спальни показывали 8.30 утра.

– Привет, Денис. Ты дома?

– … кто это?

– Ты соседей перестал узнавать что ли? Это Никита. Ты, вообще, видел, что делается у тебя перед домом?

– Что там может делаться в такую рань?

– А ты не поленись и посмотри. Это надо видеть…

Денис вяло встал с кровати и, почесавшись, зашаркал к окну. Он уперся лбом в холодное стекло и посмотрел на улицу. В этот момент глаза писателя широко раскрылись, и он, громко выругавшись, побежал на первый этаж. Когда мужчина выскочил в накинутом на плечи пальто, его шаг замедлился. Он медленно шел до своей калитки и всматривался в открывающееся за ней зрелище, словно желая убедиться – не привиделось ли ему. Небольшая часть его двора, вся прилегающая к дому территория и часть дороги, были залиты зловонной коричневой жижей. В этом воняющем месиве лежали раскрытые, закрытые и порванные экземпляры книг писателя, которые он издал за свою недолгую карьеру. А на заборе соседского дома напротив, был натянут длинный белый тент с красной надписью:

«Извините, книги Дениски Леваева немножко протекли».

На небольшом расстоянии от коричневого снега стояли несколько соседей Дениса и незнакомые ему прохожие. Когда хозяин дома показался и подошел достаточно близко к калитке, какой-то парень сфотографировал его на фоне разлитых канализационных стоков и валяющихся книг.

– Денис, сделай что-нибудь со всем этим! Мы не собираемся на это смотреть.

– Что вы все сюда слетелись? – Денис сжал кулаки – Это дерьмо, а не мед!

– Да, мы видим, – сфотографировавший Дениса парень толкнул носком грязного ботинка одну из валяющихся рядом книг, и среди собравшихся людей послышался тихий смех.

– Нет, серьезно, Денис. Мы конечно все понимаем. Но убери это, пожалуйста, как можно скорее. Реально неприятно это созерцать…

– Тварь…, – Денис заскрипел зубами. – Если бы я мог найти эту тварь…

Белый автомобиль остановился рядом с автобусной установкой. Напротив – из института с облупившимся фасадом, на котором красовалась золотая аббревиатура ДННВД, после занятий выходили студенты-заочники. Среди них Денис сразу заметил Таню с новой прической. Девушка перекинулась парой фраз с курящими однокурсниками и, помахав Денису рукой, пошла по пешеходному переходу.

– Привет. Ты какой-то мрачный. Что-то случилось?

– Нет, нет. Все просто замечательно. Кстати, ты потрясающе выглядишь.

– Спасибо! Ну, куда едем?

– Это сюрприз. Тебе придется завязать глаза.

– О, это похищение?

– Да. Увезу тебя к себе. Будешь невольницей в моем подвале.

– Я даже не знаю, пугаться мне или радоваться!

Автомобиль затормозил, и Таня с разрешения Дениса сняла повязку с глаз. Осмотревшись, она молча вылезла из машины, а Денис последовал за ней. Справа – на фоне леса, возвышался ресторан сферической формы с прозрачными, многогранными стенами, одна из которых упиралась своим фасадом в озеро. А впереди, за длинной парковкой стоял комплекс деревянных зданий конного клуба. Девушка стояла и трепетно рассматривала открывающиеся ее взору окрестности.

– Как красиво!

– Рад, что тебе понравилось. Пойдем, нас ждет конная прогулка, а потом ужин при свечах.

Таня, подобно маленькой девочке, радостно завизжала, прыгая на месте. После, густо покраснев, она уперлась лбом в грудь Денису. Мужчина обнял ее и, посмеиваясь, прижал к себе. Держась за руки, они прошли через высокую деревянную арку на территорию конного клуба.

Умиротворяющий заснеженный лес нависал над дорогой, ведущей вдоль замерзшего озера. Задеваемые Денисом и Таней еловые лапы сыпали им за шиворот снег, от чего всадники ухали и звонко смеялись. Спокойные лошади, фыркая и потряхивая головами, степенно несли всадников сквозь зимнее царство красоты и покоя. В просветах косматых елей были видны сгорбленные фигурки рыбаков, сидящих на ледяной глади озера. Поодаль от Дениса и Тани на лошади ехала инструктор. Она внимательно наблюдала за поведением всадников и лошадей, давая паре советы по верховой езде.

В ресторане при конном клубе в воздухе парил аромат дерева, масла и жаркого. Легкий снежок приятно сыпал за окном, добавляя в сложившуюся атмосферу места уют и душевное спокойствие. Бутылка красного вина, отражая свет горящих свечей, аккуратно наклонилась, плеснув ароматное содержимое в бокал на изящной ножке. Денис поставил вино на стол, откинулся на стуле и стал наблюдать за Таней, отрезающей кусочек от запеченной утки. Раскрыв маленькую записную книжку, мужчина начал делать записи.

– Что ты пишешь?

– Записываю чувства и образы от сегодняшнего вечера.

– Это для новой книги, да?

Денис молчал, пока ручка, строчка за строчкой, опускалась вниз по линованной бумаге записной книжки. Подняв глаза на Таню, он увидел, что ее милое, румяное от прогулки и вина лицо, расплылось в смущенной, детской улыбке.

– Я лезу не в свое дело, да?

– Нет, просто боялся упустить мысль.

– Так это для книги?

– Я пока не знаю. Возможно.

– Почему я?

– Что, прости?

– Почему ты пригласил меня?