Разбойник издал гортанный боевой клич, выскочил, ломая кусты, на поляну и взмахнул своим ужасным оружием.

— Иуда!

Рыцарь отпрянул от омеги, вскочил на ноги и, прежде чем шотландец успел нанести удар, схватил его за руку.

Луи не мог отвести взгляда от острия кинжала, едва не вонзившегося ему в грудь. Мальчик понимал, что теперь его жизнь зависит только от силы и ловкости рыцаря.

Омега уже знал по опыту, что шотландец — мужчина отнюдь не хлипкий, но рыцарь все-таки взял над ним верх и оттолкнул его в сторону, хотя выбить кинжал из рук шотландца ему так и не удалось. Первая атака, таким образом, была отбита. Луи перевел дух и откатился в сторону, но уже в следующее мгновение шотландец снова бросился на рыцаря, нацелив кинжал ему в горло. На этот раз, однако, преимущество неожиданного нападения ничего ему не дало, и, прежде чем клинок достиг цели, огромный рыцарь отразил удар разбойника, а потом пинком в живот отбросил его в сторону.

Шотландец тут же вскочил и оскалил зубы в хищной улыбке. Казалось, смертельная схватка доставляет ему истинное наслаждение. Поигрывая в руке страшным кинжалом, разбойник устремил на кудрявого рыцаря оценивающий взгляд, словно примериваясь, как ловчее насадить его на лезвие. Теперь шотландец не спешил и тщательно выверял каждое свое движение, каждый свой шаг. Мельком взглянув на лежавшего на земле Томлинсона, он крикнул ему, словно старому знакомому:

— А с тобой мы еще поговорим — потом…

Широко расставляя кривые ноги и размахивая кинжалом, разбойник вразвалочку пошел на противника. В следующее мгновение в воздухе мелькнул клинок, и рыцарь отшатнулся, уворачиваясь от острого лезвия.

Луи решил бежать, поскольку перспектива быть растоптанным в схватке его вовсе не устраивала. Но стоило омеге лишь приподняться на локте, как Гарри схватил его за воротник платья, давая понять, что драка дракой, но спускать с него глаз он не намерен.

«Ну, нет, — решил Луи, — не на того напал, рыцарь». Рванувшись, что было сил, из рук Стайлса, он освободился от рваного платья и, в чем мать родила, побежал в лесную чащу. Пронзительный влажный ветер обдувал обнаженное тело мальчика. Дрожа от холода и страха, Луи мчался прочь, мечтая об одном — оказаться, как можно дальше: от схватки, от шотландца-разбойника, да, и от рыцаря-великана тоже.

Гарри Стайлс тихо выругался и отшвырнул в сторону грязную коричневую тряпку — все, что у него осталось на память об омежке. Его добыча, сверкая белыми ягодицами, уже скрылась за деревьями. Краем глаза наблюдая за бегляком, Гарри не выпускал из поля зрения и шотландца. До сих пор рыцарь успешно отражал все атаки разбойника, но выбить у него из рук кинжал ему так и не удалось. Шотландец был не робкого десятка: мускулист, и в умении владеть оружием не уступал Стайлсу.

Разбойник сделал выпад, рыцарь перехватил его руку с кинжалом, с силой дернул за нее и, уперев колено ему в живот, перебросил через себя. Разбойник рухнул на землю.

Гарри оседлал его и, придавив коленом к земле его руку, заставил разжать пальцы и выпустить оружие.

От поверженного шотландца разило алкоголем, кровью и потом. Стайлс грозно посмотрел на него:

— Что это за омега?

Шотландец обнажил в улыбке гнилые зубы:

— Для англичанина он не так уж и плох — особенно, когда раздвигает ноги.

— Он, что, из твоей банды? — продолжал допрос Гарри.

— Ясное дело.

— И живет в твоем клане?

— Еще чего. Он же англичанин. Его у нас живьем бы съели.

Судя по всему, ненависть к англичанам укоренилась в шотландце так глубоко, что омегам он тоже не делал скидок. Гарри железной рукой сдавил разбойнику горло, а когда тот захрипел, чуть ослабил хватку.

— Где живет эта шлюшка?

— Не знаю, — шотландец зашелся в кашле.

— Сейчас увидим, так ли это, — не выпуская шею разбойника и словно клещами стискивая ему руки за спиной, Гарри перевернул его на бок, а потом рывком поставил на ноги.

Почувствовав себя свободнее, разбойник возобновил военные действия. Не оборачиваясь, он толкнул Стайлса плечом, потом рванулся, высвободил руки и устремился в чащу. Рыцарь бросился за ним, нагнал в два шага и изо всей силы ударил кулаком в подбородок.

Шотландец потерял равновесие, отлетел в сторону и врезался спиной и затылком в толстое сучковатое дерево. Из его горла вырвался протяжный стон, потом он захрипел, вздрогнул и, свесив голову на грудь, замер.

Гарри с удивлением смотрел на дело своих рук.

«Что это с ним приключилось? — подумал он. — Хитрит или и впрямь потерял сознание?»

Не спуская с противника настороженного взгляда, Стайлс подошел к нему и легонько потряс за плечо. Тот, не издав ни звука, словно камень повалился на землю. Гарри присел на корточки и осмотрел тело: между лопаток у разбойника торчал обломок ветки.

Приглядевшись повнимательнее к шотландцу, Гарри понял, что ему и вправду сломали нос, причем недавно — кровоподтеки на его лице были еще совсем свежие. Стайлс замотал головой. Нет, невозможно, чтобы хрупкий омежка свернул нос здоровяку шотландцу. Скорее всего этот молодец недавно подрался с одним из собутыльников и ему здорово досталось. Еще одна ложь полуночного бродяги — не более.

И все же рассказ мальчишки не давал ему покоя. К примеру, он сказал, что шотландцев было пятеро, что впоследствии подтвердилось. Рыцарь припомнил его крик-предостережение, когда один из них оказался у него за спиной. Выходило, что в двух случаях омега сказал правду. Должно быть, мальчишка не считал нужным хранить верность убийце. Ничего удивительного: у подобных омег верность не лучшие качество.

У подобных омег… В самом деле, кто он такой? Рыцарь вспомнил его плавную, правильную речь — так говорить простой бродяга не мог. Казалось, этот омежка и впрямь жил в благородном семействе. Вероятно, он служил слугой у какой-то знатной дамы, но потом ему наскучило работать, и он убежал с шотландцами. Однако выдавал себя за благородного. Мысль Гарри понравилась — мальчишка неплохо сыграл роль дворянского сына.

========== 4 ==========

Вскоре, впереди за деревьями, Луи увидел знакомые стены замка Сент-Вейль. Родной замок в окружении родного леса — более прекрасного вида мальчик не знал. В этом лесу он провел многие часы, собирая лечебные травы. Тут ему было известно все: каждое беличье дупло, каждое дерево и каждый куст, каждая звериная тропка и все кочки, и пятна лишайника, и самые короткие подступы к дому.

Луи выбежал из лесу и взобрался на холм, находившийся у стен замка, в противоположной от ворот стороне. В ярком лунном свете высокие серые стены Сент-Вейля отливали синевой. В метре от стены, в зарослях крапивы и ежевики, скрывался потайной ход. Луи с тоской посмотрел в ту сторону. Никому не удалось бы безнаказанно пролезть голым сквозь колючие заросли кустарника. Решив, что на сегодня приключений с него хватит, омега, шлепая босыми ногами по заросшей травой тропинке, пошел вдоль крепостной стены к воротам.

Услышав громкие шаги на стене, мальчик нырнул в густую тень у одной из башен и замер, прижавшись к холодным камням. Четко очерченный лунным светом силуэт стражника медленно проплыл меж каменных зубцов у него над головой. Как только шаги на стене затихли, Луи побежал по знакомой тропинке дальше. Не добежав нескольких шагов до подъемного моста, мальчик услышал громкие голоса на дороге, которая шла от деревни к замку.

Томлинсон спрятался за каменным выступом у восточной стены. Камни были ледяными на ощупь, и от пронизывающего холода руки и ноги омеги покрылись гусиной кожей.

По дороге к замку двигалась веселая компания. Голоса стали громче.

— О, спой мне колыбельную, моя прекрасная дева…

Луи узнал голос сэра Уильяма, выводившего слова полюбившейся ему песни.

— Ты бы уж лучше помолчал, отец. Ни к чему давать матушке знать о том, что мы вернулись, — судя по голосу, старший брат Лео тоже был основательно пьян.